Иоанн (Берзинь)

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Иоанн и фамилией Берзинь.

Епископ Иоанн<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Епископ Каракасский и Южно-Американский
c 21 июня 2008 года
Избрание:	20 мая 2008 года
Церковь:	Русская православная церковь заграницей
Предшественник:	Серафим (Свежевский)
временный управляющий Буэнос-Айресской епархией
21 июня 2008 — август 2009
Предшественник:	Иларион (Капрал) (в/у)
Преемник:	епархия объединена с Каракасской в Каракасскую и Южно-Американскую
Имя при рождении:	Пётр Леонидович Берзинь
Оригинал имени при рождении:	Pēteris Bērziņš
Рождение:	16 марта 1957(1957-03-16) (67 лет) Кума, Новый Южный Уэльс, Австралия
Принятие священного сана:	12 апреля 1987 года
Принятие монашества:	29 марта 1985 года
Епископская хиротония:	21 июня 2008 года
Награды:

Епи́скоп Иоа́нн (в миру Пётр Леонидович Берзинь или Берзиньш, латыш. Pēteris Bērziņš; 16 марта 1957, Кума, Новый Южный Уэльс, Австралия) — епископ Русской Православной Церкви Заграницей, епископ Каракасский и Южно-Американский, управляющий единоверческими приходами РПЦЗ.

Биография

Родился 16 марта 1957 года в городе Кума в Австралии в семье православных латышей, вынужденно покинувших родину в годы Второй мировой войны. Окончил филологический факультет Австралийского национального университета, где специализировался на изучении древнегреческого и латинского языков.

Поступил в Троицкий монастырь и семинарию в Джорданвилле в 1982 году, где «сблизился со старообрядцами и быстро стал одним из них».

В 1985 году окончил семинарию и 29 марта архиепископом Сиракузским и Троицким Лавром (Шкурлой) был пострижен в мантию с именем Иоанн в честь Иоанна Предтечи.

12 апреля 1987 года архиепископом Лавром рукоположён во иеродиаконы, 4 ноября им же — во иеромонахи.

На Архиерейском Соборе РПЦЗ 1991 года архиепископ Лавр (Шкурла) рассказывал, что иеромонах Иоанн, будучи в греческом монастыре на Афоне, должен был посетить Константинопольскую Патриархию на Фанаре для получения разрешение оставаться на Святой Горе. На Фанаре ему объявили, что он должен отказаться от Зарубежной Церкви и, если они установят, что Зарубежная Церковь раскольническая, то ему нужно будет перерукоположиться или уехать с Афона. Иеромонах Иоанн не согласился на такое предложение и вернулся в Свято-Троицкий монастырь в Джорданвилле.

В 1992—1996 годах служил духовником женской Спасо-Вознесенской обители на Святой Земле.

С 2000 года нёс послушание секретаря епископа Ирийского Даниила (Александрова), викария Председателя Архиерейского Синода Русской Зарубежной Церкви по окормлению единоверцев.

Осенью 2000 года по­се­тил Моск­ву по слу­чаю тор­жеств, свя­зан­ных с 200-ле­ти­ем уч­реж­де­ния еди­но­ве­рия в Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви. Поселил единоверческий храм в Ми­хай­лов­ской Сло­бо­де.

В 2001—2005 годах — духовник женских Спасо-Вознесенской и Гефсиманской обителей на Святой Земле.

5 сентября 2005 года в Свято-Троицкого монастыря Джорданвилле в ходе празднования 75 летия обители митрополитом Восточно-Американским Лавром (Шкурлой) был возведён в сан игумена.

С 2005 по 2008 год окормлял миссионерскую общину в честь преподобных Сергия и Германа Валаамских в Чикагской и Средне-Американской епархии.

Архиерейство

20 мая 2008 года на заседании Архиерейского Собора Русской Православной Церкви Заграницей был решено направить его послужной список на утверждение патриарху Алексию II для предстоящей архиерейской хиротонии.

20 июня 2008 года Священный Синод Русской Православной Церкви утвердил избрание игумена Иоанна (Берзиня) епископом Каракасским, управляющим приходами Русской Зарубежной Церкви в Южной Америке. Иоанн (Берзинь) стал первым архиереем Зарубежной Церкви, чьё избрание, в соответствии c Актом о каноническом общении, утвердил Священный Синод Русской Православной Церкви.

20 июня 2008 года состоялось наречение игу­ме­на Ио­ан­на во епи­с­ко­па.

21 июня 2008 года в единоверческом храме Рождества Христова в городе Ири (штат Пенсильвания) хиротонисан во епископа Каракасского, управляющего приходами Русской Зарубежной Церкви в Южной Америке. Чин хиротонии, как и состоявшийся накануне чин наречения совершили председатель Архиерейского Синода Русской Зарубежной Церкви митрополит Восточно-Американский и Нью-Йоркский Иларион (Капрал), епископы Ирийский Даниил (Александров) и Кливлендский Петр (Лукьянов). Богослужебные последования в старообрядном Христорождественском храме совершалось по древнему чину.

В августе 2009 года Архиерейским Синодом Русской Зарубежной Церкви утверждён правящим архиереем Южно-Американской епархии.

Назначению епископа Иоанна на Каракасскую кафедру предшествовал долгий период нестроений в жизни Русской зарубежной церкви в Южной Америке. Последним архиереем Русской Зарубежной Церкви, назначенным в Южную Америку, был епископ Буэнос-Айресский и Южно-Американский Александр (Милеант), скончавшийся в 2005 году. Но и он в своей епархии бывал лишь наездами. В мае 2007 году около половины приходов в епархии, в том числе все приходы в Бразилии перешли в юрисдикцию неканонического «ВВЦУ РПЦЗ» во главе с Агафангелом (Пашковским). Существует сильная нехватка священнослужителей. Так, на начало 2011 года ситуация была такой: «Из действующих приходов, в которых меня поминают как правящего архиерея, три находятся в Аргентине, три — в Чили, один — в Парагвае, шесть церквей и пять приходов — в Венесуэле. Но при этом в Венесуэле — всего два священника, в Чили — один, в Аргентине, кроме меня, служит всего один священник».

26 октября 2010 года назначен управляющим единоверческими приходами РПЦЗ.

Епископ Иоанн регулярно выделяет время для посещения приходов своей обширной епархии, стремясь уврачевать раскол в южноамериканской пастве. 2 июня 2015 года совершил богослужения праздника Святой Пятидесятницы в Свято-Троицком храме в Сантьяго, вернув его в лоно Русской Зарубежной Церкви.

Владеет русским, английским, латышским, древнегреческим и латинским языками, изучает аргентинский диалект испанского языка.

Награды

• золотой крест (1994)
• Орден святого преподобного Серафима Саровского II степени (16 марта 2012 года) — во внимание к ревностному служению и в связи с 55-летием со дня рождения
• памятная панагия (10 декабря 2013; от митрополита Илариона «на добрую и молитвенную память»)

Ссылки

• [www.patriarchia.ru/db/text/426383.html Иоанн, епископ Каракасский и Южно-Американский (Берзинь Петр Леонидович)] на сайте patriarchia.ru
• [www.iglesiarusa.org/index.php/pravyashii-archierey.html Биография на официальном сайте Южно-Американской епархии]
• [drevo-info.ru/articles/10863.html Иоанн (Берзинь)] // Открытая православная энциклопедия «Древо»

интервью

• [www.pravoslavie.ru/guest/31111.htm «Мы оказались в критическом положении»] // pravoslavie.ru, 9 июля 2009
• [www.nsad.ru/index.php?issue=80&section=10014&article=1463 Епископ Карибского моря] // «Нескучный сад», 17 мая 2012
• [archive.is/nMKmG#selection-309.2-309.12 Интервью Издательству Московской Патриархии], 4 октября 2012
• [www.nsad.ru/articles/pravoslavnyj-episkop-karakasa-posle-smerti-chavesa-venesuela-na-grani-vojny Православный епископ Каракаса: После смерти Чавеса Венесуэла на грани войны] // «Нескучный сад», 08.03.13
• [synod.com/synod/pdf/3jmp_bpjohninterview13.pdf Моя главная задача — исцелить раскол и вернуть паству и наши храмы] // ЖМП, 2013

Отрывок, характеризующий Иоанн (Берзинь)

– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.