Иоанн (Киструсский)

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Иоанн и фамилией Киструсский.

Епископ Иоанн (в миру Иван Иванович Киструсский; 22 августа 1878, Зареченская слобода, Раненбургский уезд, Рязанская губерния — 26 октября 1937) — епископ Русской православной церкви, епископ Раненбургский, викарий Рязанской епархии. В 1927—1936 годы состоял в григорианском расколе, где имел титул митрополита Ранненбургского.

Биография

Родился Иоанн 22 августа 1878 года в Зареченской слободе Раненбургского уезда (ныне Чаплыгинского района) в семье священника Иоанна Елисеевича Киструсского и его жены Марии Ивановны. В семье росло шесть детей, Иоанн из них был старшим. Его отец был законоучителем городского женского училища, в местной земской школе, избирался депутатом от городского духовенства на училищные съезды, был членом правления Раненбургского училища от духовенства, был награждён за особое усердие в преподавании Закона Божьего.

Окончил Рязанскую духовную семинарию в 1899 году.

C 9 сентября 1900 года состоял в должности надзирателя Владикавказского духовного училища.

В 1901 году он поступает в Казанскую духовную академию и принимает монашеский постриг.

В мае 1905 года окончил Казанскую духовную академию со степенью кандидата богословия.

11 сентября он рукоположен в сан иеродиакона, а 25 сентября 1905 года в сан иеромонаха и 9 сентября того же года определён преподавателем в Воронежское духовное училище.

С 30 сентября 1906 года — преподаватель Александровской миссионерской семинарии.

12 апреля 1907 года — помощник смотрителя Чебоксарского духовного училища.

1 сентября 1910 года — инспектор Александровской духовной семинарии.

С 6 октября 1912 года — преподаватель Новгородской духовной семинарии.

21 августа 1914 года — смотритель Тихвинского духовного училища, где служил до 1917 года.

Его уважали преподаватели и учащиеся за спокойный нрав, рассудительность и доброжелательное отношение ко всем окружающим.

После революции вернулся в родительский дом в Зареченскую слободу Раненбургского уезда. Служил в местной Никольской церкви. Уже в конце 1917 года начинаются массовые репрессии духовенства, в 1919 году советская власть закрывает монастыри и многие храмы, из действующих изымаются церковные ценности.

В начале 1924 года хиротонисан во епископа Ранненбургского, однако в том же году запрещён священнослужении патриархом Тихоном и 27 июня 1924 года туда назначен другой епископ.

В 1926 или в начале 1927 года перешёл в григорианский раскол, за что на него было наложено запрещение. В григорианстве сохранил титул епископа Ранненбургского. Впоследствии возведён григорианами в сан митрополита.

В 1936 году арестован и 9 марта ему было предъявлено обвинение в организации и руководстве «контрреволюционной монархической организацией». Его содержали под стражей в Воронежской тюрьме. 3 октября 1936 года особым Совещанием при НКВД СССР приговорён к заключению в исправительно-трудовой лагерь сроком на 3 года. К делу была приложена справка о состоянии здоровья следующего содержания: «Арестованный Киструсский Ив. Ив. с двухсторонней паховой грыжей и возрастными изменениями внутренних органов к физическому труду не годен».

Иоанна Киструсского направляют в исправительно-трудовую колонию № 2 г. Томска. Отбывавший в той же колонии наказание архиепископ Рязанский и Шацкий Иувеналий (Масловский) убедил Иоанна принести покаяние за уклонение в григорианский раскол.

В начале октября 1937 года они были арестованы Томским городским отделом УНКВД по Новосибирской области, как участники «контрреволюционной кадетско-монархической организации» и приговорены к высшей мере наказания — расстрелу. Расстрелян 26 октября 1937 года. Данные о месте расстрела и захоронении отсутствуют.

Ссылки

• Фирсова Н. А. [www.history-ryazan.ru/node/10431 Епископ раненбургский Иоанн (Киструсский)]
• [ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_2718 Иоанн (Киструсский)] на сайте «Русское православие»

Отрывок, характеризующий Иоанн (Киструсский)

Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.


Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.