Иоанн (Лавриненко)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Архиепи́скоп Иоа́нн (в миру Ви́ктор Фили́ппович Лаврине́нко; 12 (24) марта 1899, Екатеринодар — 12 октября 1985, Херсон) — епископ Русской Православной Церкви, архиепископ Костромской и Галичский.



Биография

Окончил Екатеринодарское духовное училище и Ставропольскую семинарию по первому разряду.

После революции эмигрировал.

Пострижен в монашество в Андреевском Афонском подворье в Константинополе епископом Севастопольским Вениамином. Им же 26 июня 1921 года рукоположен во иеродиакона, а 31 июля того же года — во иеромонаха. Пребывал в монастырях Сербской Православной Церкви.

В 1922 году прибыл в Польшу и был определён в число братии Виленского Свято-Духова монастыря и назначен столоначальником Виленской Духовной Консистории.

В 1923 году назначен членом Волынской Духовной Консистории и законоучителем гимназии в Кременце.

В 1924 году определен законоучителем Дерманских духовных школ на Волыни и временно исполняющим обязанности инспектора классов Дерманского Епархиального женского училища.

В том же году выразил солидарность собору епископов во главе с митрополитом Дионисием (Валединским), провозгласившим автокефалию Польской Церкви и отделение её от Московского Патриархата, что не было одобрено российскими иерархами и формально означало раскол.

В 1925 году переведен преподавателем Виленской духовной семинарии (низших классов) и наместником Виленского Свято-Троицкого монастыря. В том же году возведен в сан игумена.

В 1927 году поступил на богословское отделение Варшавского университета, которое окончил в 1931 году со степенью магистра богословия.

В 1931 году состоял снова членом Волынской Духовной Консистории и наместником Кременецкого Богоявленского монастыря.

В 1932 году возведён в сан архимандрита.

В 1935 году исполнял обязанности члена Гродненской Духовной Консистории и наместника Борисоглебского монастыря в Гродно. Затем был настоятелем Жировицкого Успенского монастыря.

Принят в юрисдикцию Московской Патриархии и зачислен в число братии Виленского Св. Духова монастыря. Митрополитом Сергием (Старогородским) представлен к хиротонии во епископа Аляскинского, викария Североамериканской епархии, но по болезни в Америку не поехал, а пребывал в Польше, оставаясь в юрисдикции Московской Патриархии.

С 9 декабря 1941 года — епископ Ковельский, викарий Волынской епархии.

С 1942 года — епископ Брестский и Кобринский.

С 1943 года — архиепископ Полесский и Брестский.

В 1945 году назначен настоятелем Свято-Владимирской церкви в городе Мариенбад, Чехословакия.

С января 1946 года — епископ Молотовский. В Пермь прибыл 20 мая того же года.

С 31 мая 1956 года — архиепископ Алматинский и Казахстанский.

С 14 апреля 1957 года — архиепископ Челябинский и Златоустовский.

Способствовал укреплению и расширению материальной базы новой епархии: провел реконструкцию многих церквей и молитвенных домов. Много времени и внимания уделял укреплению дисциплины среди духовенства. Активная деятельность епископа вызвала неудовольствие властей.

С 15 июля 1959 года — на покое.

С 16 марта 1961 года — архиепископ Костромской и Галичский.

С 5 мая 1961 года — на покое. Проживал в Херсоне, где и умер 12 октября 1985 года. Погребён высокопреосвященный, согласно завещанию, на кладбище в посёлке Киндийка, в пригороде Херсона.


Напишите отзыв о статье "Иоанн (Лавриненко)"

Ссылки

  • www.centrasia.ru/person2.php?&st=1193937933
  • zarubezhje.narod.ru/gi/i_026.htm
  • [heritage.perm.ru/articles.php?lng=ru&pg=3126 Иоанн, Архиепископ Молотовский и Соликамский]

Отрывок, характеризующий Иоанн (Лавриненко)

Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.