Иоанн (Николов)
Епископ Иоанн (болг. Епископ Йоан, в миру Крыстю Петров Николов; 24 июня 1925, Варна — 11 ноября 2005, София) — епископ Болгарской православной церкви, викарный епископ Драговитийский, игумен Рыльского монастыря.
Биография
Родился 24 июня 1925 года в Варне. Учился в немецком училище в родном городе.
В 1939—1945 годы обучался в духовной семинарии.
24 марта 1945 года, будучи в последнем классе семинарии, в Сливенском кафедральном соборе святого Димитрия был пострижен в монашество митрополитом Сливенским Евлогием. Находился под духовным руководством иеромонаха Серафима (Алексиева).
Вскоре после пострига был зачислен в братию Рыльского монастыря.
С осени 1945 года — студент Богословского факультета Софийского университета.
Во время обучения на богословском факультете, 16 февраля 1946 года был рукоположён в сан иеродиакона в Рыльском монастыре епископом Знепольским Флавианом. Служил праздничным диаконом в столичном храме святой Параскевы.
После завершения высшего образования, служил бухгалтером в Рыльском монастыре.
Там же 17 февраля 1951 года был рукоположён во иеромонаха митрополитом Ловечским Филаретом.
С 1 марта 1952 года служил протосингелом Ловчанской митрополии.
19 августа 1953 года на праздник Преображения Господня был возведён в сан архимандрита.
С 1 января 1956 года по 31 октября 1968 года — протосингел Софийской митрополии.
В 1965 году был наблюдателем от Болгарской Православной Церкви на II Ватиканском Соборе Римо-католической церкви. В течение многих лет был участником православно-римокатолическиого диалога. Исполнял и много других внешнецерковных миссий.
С 1 ноября 1968 года до 31 октября 1970 года — игумен Рыльского монастыря, который в то время формально числился музеем.
1 июля 1969 года в Рыльском монастыре был хиротонисан во епископа Драговитийского, во время торжеств по случаю 500-летия возвращения мощей святого Иоанна Рыльского из Тырнова в Рыльский монастырь.
20 апреля 1970 года был назначен вторым патриаршим викарием.
С 1974 по 1979 год — ректор духовной академии святого Климента Охридского в Софии.
В 1980—1983 годы — викарий митрополита Великотырновского Стефана.
В 1983—1988 годы — председатель церковного настоятельства патриаршего Софийского Александро-Невского собора.
С 1 июля 1988 года — вновь игумен Рыльского монастыря. В его игуменство постановлением Совета министров Болгарии от 29 апреля 1991 года был восстановлен монастырский статус Рыльской обители, которая до того имела официальный статус музея.
В 1992—1993 годы, после отпадения митрополита Неврокопского Пимена в раскол, был администратором Неврокопской епархии.
Приложил большие усилия для возвращения в собственность монастыря земель, гор, зданий и пр. Несмотря на его слабое здоровье, Священный Синод Болгарской Церкви не освободил его от должности игумена, рассчитывая на его опыт и усердие в восстановлении собственности крупнейшего болгарского монастыря.
11 ноября 2005 года утром был найден в своей келии лежащим без сознания после тяжёлого инсульта. Был доставлен в окружную больницу в Благоевграде, а оттуда — в правительственную больницу Лозенец, где скончался, не приходя в сознание, рано утром 13 ноября 2005 года в возрасте 80 лет.
Напишите отзыв о статье "Иоанн (Николов)"
Ссылки
- [dveri.bg/a9dah И. Д., "Почина Драговитийският епископ Йоан, игумен на Рилския манастир," портал Двери БГ, 13 ноября 2005]
Отрывок, характеризующий Иоанн (Николов)
Немного сзади, на худой, тонкой киргизской лошаденке с огромным хвостом и гривой и с продранными в кровь губами, ехал молодой офицер в синей французской шинели.Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.
Сзади, по три, по четыре, по узкой, раскиснувшей и изъезженной лесной дороге, тянулись гусары, потом казаки, кто в бурке, кто во французской шинели, кто в попоне, накинутой на голову. Лошади, и рыжие и гнедые, все казались вороными от струившегося с них дождя. Шеи лошадей казались странно тонкими от смокшихся грив. От лошадей поднимался пар. И одежды, и седла, и поводья – все было мокро, склизко и раскисло, так же как и земля, и опавшие листья, которыми была уложена дорога. Люди сидели нахохлившись, стараясь не шевелиться, чтобы отогревать ту воду, которая пролилась до тела, и не пропускать новую холодную, подтекавшую под сиденья, колени и за шеи. В середине вытянувшихся казаков две фуры на французских и подпряженных в седлах казачьих лошадях громыхали по пням и сучьям и бурчали по наполненным водою колеям дороги.
Лошадь Денисова, обходя лужу, которая была на дороге, потянулась в сторону и толканула его коленкой о дерево.
– Э, чег'т! – злобно вскрикнул Денисов и, оскаливая зубы, плетью раза три ударил лошадь, забрызгав себя и товарищей грязью. Денисов был не в духе: и от дождя и от голода (с утра никто ничего не ел), и главное оттого, что от Долохова до сих пор не было известий и посланный взять языка не возвращался.
«Едва ли выйдет другой такой случай, как нынче, напасть на транспорт. Одному нападать слишком рискованно, а отложить до другого дня – из под носа захватит добычу кто нибудь из больших партизанов», – думал Денисов, беспрестанно взглядывая вперед, думая увидать ожидаемого посланного от Долохова.
Выехав на просеку, по которой видно было далеко направо, Денисов остановился.
– Едет кто то, – сказал он.
Эсаул посмотрел по направлению, указываемому Денисовым.
– Едут двое – офицер и казак. Только не предположительно, чтобы был сам подполковник, – сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные казакам слова.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
– От генерала, – сказал офицер, – извините, что не совсем сухо…
Денисов, нахмурившись, взял конверт и стал распечатывать.
– Вот говорили всё, что опасно, опасно, – сказал офицер, обращаясь к эсаулу, в то время как Денисов читал поданный ему конверт. – Впрочем, мы с Комаровым, – он указал на казака, – приготовились. У нас по два писто… А это что ж? – спросил он, увидав французского барабанщика, – пленный? Вы уже в сраженье были? Можно с ним поговорить?
– Ростов! Петя! – крикнул в это время Денисов, пробежав поданный ему конверт. – Да как же ты не сказал, кто ты? – И Денисов с улыбкой, обернувшись, протянул руку офицеру.
Офицер этот был Петя Ростов.
Во всю дорогу Петя приготавливался к тому, как он, как следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же просиял, покраснел от радости и, забыв приготовленную официальность, начал рассказывать о том, как он проехал мимо французов, и как он рад, что ему дано такое поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой, и что там отличился один гусар.
