Иоанн VIII (папа римский)
| Иоанн VIII лат. Ioannes PP. VIII<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 14 декабря 872 — 16 декабря 882 | ||
| Церковь: | Римско-католическая церковь | |
| Предшественник: | Адриан II | |
| Преемник: | Марин I | |
| Рождение: | ок. 814 Рим, Италия | |
| Смерть: | 16 декабря 882 | |
Иоанн VIII (лат. Ioannes PP. VIII; ок. 814 — 16 декабря 882) — папа римский с 14 декабря 872 по 16 декабря 882.
Биография
Иоанн VIII родился в столице Италии около 814 года. Пользуясь слабостью современных ему светских правителей, Иоанн заявлял самые широкие притязания на их права, что, однако, мало облегчало его фактическое положение. На соборе в Равенне (877) он провозгласил неподсудность низшего духовенства светской юрисдикции и возложил императорскую корону сначала на Карла II Лысого, потом на Карла III Толстого.
Императоры были бессильны отразить набеги арабов на Италию, и папа был вынужден деньгами покупать мир у арабских правителей. Желая найти помощь против арабов, а также сохранить под своей властью Болгарию, Иоанн старался привлечь на свою сторону императора Византии Василия I Македонянина, признал патриарха Фотия I, отлучённого его предшественником, и послал своих легатов на собор в Константинополе (879-880 гг.). На этом Соборе, помимо прочего, были признаны недействительными постановления Константинопольского Собора 869-870 гг. (инициированного папой Адрианом II).
Вёл борьбу с будущим папой римским Формозом, в то время епископом Порто[1].
После смерти Людовика II предложил признать право Каролингов из Франции наследовать Людовику II.
На соборе в 877 году хотел провозгласить Бозона Вьеннского королём Италии и императором Запада.
Злейший враг герцога Сполето Ламберта II.
Иоанн VIII был убит в Риме своими родственниками 16 декабря 882 года[1]
Напишите отзыв о статье "Иоанн VIII (папа римский)"
Примечания
Литература
- Корелин М. С.,. Иоанн, римские папы // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
|
Это заготовка статьи о папе римском. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Иоанн VIII (папа римский)
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.
Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
