Иоас (царь Иудеи)

Иоа́с (ивр. ‏יְהוֹאָשׁ‏‎, Иегоаш «Бог моя отрада») — царь Иудейского царства, сын Охозии и Цивьи из Вирсавии, спасённый женой первосвященника Иодая (Иосавефой) от ярости Гофолии (Аталии), желавшей истребить весь царский род Давида.

Молодой царь следовал советам и указаниям первосвященника Иодая, восстановил Иерусалимский храм в его прежнем благолепии и поставил у ворот Храма ящик для приношений. Также первосвященник Иодай дал ему двух жён (2Пар. 24:1-3).

Со смертью первосвященника попал под влияние распутных князей и во дворце водворилась прежняя «мерзость». Восставший против этих порядков пророк Захария был убит на самом дворе Храма. Результатом стало нашествие сирийцев на Иудею и её опустошение.

После сорокалетнего царствования Иоас был убит своими приближёнными и не удостоился даже погребения в общей царской усыпальнице, где вместо него был погребён первосвященник Иодай (4Цар. гл. 11—13).

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Иоас (царь Иудеи)

– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.