Шмидт, Иоганнес

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Иоганнес Шмидт»)
Перейти к: навигация, поиск
Иоганнес Шмидт
Johannes Schmidt
Дата рождения:

29 июля 1843(1843-07-29)

Место рождения:

Пренцлау

Дата смерти:

4 июля 1901(1901-07-04) (57 лет)

Место смерти:

Берлин

Страна:

Германия

Научная сфера:

лингвистика

Иоганнес Шмидт (нем. Johannes Schmidt; 29 июля 1843 — 4 июля 1901) — немецкий лингвист, автор волновой теории языкового развития.



Биография

Иоганнес Шмидт учился у выдающегося индоевропеиста Августа Шлейхера и специализировался на индоевропейских языках, особенно на славянских. Получил докторскую степень в 1865 году и с 1866 работал учителем в гимназии в Берлине .

В 1868 году Шмидт был избран Боннским университетом на должность профессора немецкого и славянских языков. В Бонне в 1872 году он опубликовал работу Die Verwandtschaftsverhältnisse der indogermanischen Sprachen (Родственные отношения индогерманских языков), в которой представил волновую теорию, являющуюся альтернативой теории генеалогического древа Шлейхера. Согласно этой теории языковые инновации распространяются из центра инновации к периферии, постепенно затухая (подобно тому, как расходятся по воде круги от брошенного камня). Именно этим объясняется языковая конвергенция.

С 1873 по 1876 Шмидт был профессором филологии в Грацском университете. В 1876 он вернулся в Берлин, где работал в качестве профессора в Берлинском университете имени Гумбольдта. Умер там же, в Берлине.

Список основных научных трудов

  • Zur Geschichte des indogermanischen Vocalismus (Часть I). Weimar, H. Böhlau (1871)
  • Die Verwandtschaftsverhältnisse der indogermanischen Sprachen. Weimar, H. Böhlau (1872)
  • Zur Geschichte des indogermanischen Vocalismus (Часть II). Weimar, H. Böhlau (1875)
  • Die Pluralbildungen der indogermanischen Neutra. Weimar, H. Böhlau (1889)
  • Kritik der Sonantentheorie. Eine sprachwissenschaftliche Untersuchung. Weimar, H. Böhlau (1895)

Напишите отзыв о статье "Шмидт, Иоганнес"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Шмидт, Иоганнес

– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.


Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.