Иоганн Альбрехт II Мекленбургский
| Иоганн Альбрехт II Мекленбургский | ||
| ||
|---|---|---|
| 16.4.1608 — 19.1.1628 | ||
| Соправитель: | Адольф Фридрих I Мекленбургский | |
| Предшественник: | Карл I Мекленбургский | |
| Преемник: | Валленштейн | |
| ||
| май 1631 — 23.4.1636 | ||
| Соправитель: | Адольф Фридрих I Мекленбургский | |
| Предшественник: | Валленштейн | |
| Преемник: | Густав Адольф Мекленбургский | |
| Рождение: | Варен | |
| Смерть: | Гюстров | |
| Место погребения: | Гюстровский собор | |
Иоганн Альбрехт II (нем. Johann Albrecht II.; 5 мая 1590, Варен — 23 апреля 1636, Гюстров) — герцог Мекленбург-Гюстрова (в 1608—1610 годах при регенте, с 1621 года самостоятельно), соправитель всего Мекленбурга в 1611—1621 годах совместно с братом Адольфом Фридрихом I.
Содержание
Биография
Иоганн Альбрехт — сын герцога Иоганна VII Мекленбургского и Софии Шлезвиг-Гольштейн-Готторпской.
Он правил с 16 апреля 1608 года совместно со своим братом Адольфом Фридрихом I в Мекленбург-Шверине при регенте Карле I Мекленбургском и 9 июля 1611 года[1] наследовал своему опекуну в Мекленбург-Гюстрове.
При Втором разделе основных мекленбургских земель он получил Мекленбург-Гюстров в единоличное правление. В 1617 году он перешёл в протестантское вероисповедание.
Оба брата вступили в 1623 году в оборонительный союз нижнесаксонских местных сословий, пытаясь сохранить в войне нейтралитет, но оказывали тайную поддержку датским войскам короля Кристиана IV, за что рассматривались имперскими войсками во главе с Тилли после осады Луттера как противники.
19 января 1628 года император Священной Римской империи Фердинанд II издал указ о смещении герцогов с мекленбургского трона и передал Мекленбург в управление Валленштейну сначала по гарантии, а с 16 июня 1629 года — наследно. В мае 1628 года теснимые Валленштейном братья-герцоги покинули свою страну, в которую они вернулись после свержения Валленштейна с помощью шведов в мае 1631 года.
После своей смерти Иоганн Альбрехт был похоронен в Гюстровском соборе.
Семья
Иоганн Альбрехт II был женат трижды.
9 октября 1608 года он женился на Маргарите Елизавете (1584—1616), дочери герцога Мекленбурга Кристофа. В этом браке родились:
- Иоганн Кристоф (1611—1612)
- София Елизавета (1613—1676), замужем за Августом II Брауншвейг-Вольфенбюттельским
- Кристина Маргарита, замужем за Францем Альбрехтом Саксен-Лауэнбургским, затем за Кристианом Людвигом I Мекленбургским
- Карл Генрих (1616—1618)
26 марта 1618 года Иоганн Альбрехт женился на Елизавете Гессен-Кассельской (1596-1625), дочери Морица Гессен-Кассельского. Брак оказался бездетным.
7 мая 1626 года Иоганн Альбрехт женился в третий раз на Элеоноре Марии Ангальт-Бернбургской (1600—1657), дочери Кристиана I Ангальт-Бернбургского. В браке родились:
- Анна София (1628—1666), замужем за Людвигом IV Легницким
- Иоганн Кристиан (1629—1631)
- Элеонора (1630—1631)
- Густав Адольф (1633—1695)
- Луиза (1635—1648)
Напишите отзыв о статье "Иоганн Альбрехт II Мекленбургский"
Примечания
- ↑ WIGGER, Stammtafeln (1885), S. 312. — По другим источникам — ещё в 1610 году после смерти Карла I 22 июля 1610 года)
Ссылки
- [portal.hsb.hs-wismar.de/pub/lbmv/mjb/jb050/350367779.html#page314 Генеалогическое древо Мекленбургского дома]
Отрывок, характеризующий Иоганн Альбрехт II Мекленбургский
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.
На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.
После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
