Иоганн Фридрих фон Лоринкгофен
| Иоганн Фридрих фон Лоринкгофен Johann Freitag von Loringhoven | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1483 — 1494 | |||
| Предшественник: | Борг, Бернхард фон дер | ||
| Преемник: | Вальтер фон Плеттенберг | ||
| Вероисповедание: | католик | ||
| Рождение: | около 1430 | ||
| Смерть: | 26 мая 1494 Венден | ||
| Род: | Фрейтаг фон Лорингофен | ||
Иоганн Фридрих фон Лоринкгофен (нем. Johann Freitag von Loringhoven; ок. 1430 — 26 мая 1494) — магистр Ливонского ордена с 1483 года и по 1494 год.
Биография
В 1472—1485 годах занимал должность комтура Таллина (Ревеля). В ноябре 1483 года после отставки ливонского магистра Берда фон дер Борха ревельский комтур Иоганн Фридих фон Лоринкгофен был избран новым ландмейстером Ливонского Ордена. Несмотря на это, только в 1486 году после смерти Берда фон дер Борха Иоганн Фридрих фон Лоринкгофен был утвержден в своей должности великим магистром Тевтонского Ордена Мартином Трухзесом фон Ветцхаузеном. Иоганн Фридрих фон Лоринкгофен, ранее занимавший должность ревельского комтура, имел большое количество сторонников среди рыцарства Северной Эстонии.
Ливонский магистр Иоганн фридрих фон Лоринкгофен продолжил борьбу против Рижского архиепископства. Рижане осадили ливонский замок Вейсенштейн.
20 декабря 1483 года в Риге скончался рижский архиепископ Стефан фон Грубен. После его смерти началась борьба за вакантную должность. Рижане объявили своим кандидатом графа Генриха Шварцбургского, великий магистр Тевтонского Ордена Мартин Трухзес фон Ветцхаузен предложил орденского канцлера Николая Крейдера, а ливонский магистр Иоганн Фридрих фон Лоринкгофен — Михаиэля Хильдебранда. В 1484 году папа римский Иннокентий VIII, получив взятку от ливонского магистра в размере 3 тыс. гульденов, назначил новым архиепископом Риги Михаэля Хильдебранда. Многие рыцари и вассалы рижского архиепископа перешли на сторону ливонского магистра, но город Рига отказался признать нового архиепископа.
В феврале 1484 года магистр Иоганн Фридрих фон Лоринкгофен с армией подошел к Риге и осадил город. Не имея возможности взять штурмом хорошо укрепленный город, ливонский магистр в марте решил вначале взять крепость Динамюнде, чтобы подорвать рижскую торговлю. 22 марта 1484 года рижское ополчение разгромило в битве под Динамюнде орденское войско. Были убиты комтуры гольдингенский, динабургский, зельбургский и ревельский, 23 знатных рыцаря, в том числе комтуры митавский, виндавский и зоннебургский были взяты в плен. После поражение под Динамюнде ливонский магистр Иоганн Фридрих фон Лоринкгофен предложил рижанам заключить мир. Рижане потребовали от магистр сдачи крепости Вейсенштейн, но последний отказался. В апреле 1484 года военные действия между Ригой и Орденом возобновились. Жители Таллина и Ростока прислали по морю в Ригу большой запас продовольствия и военных снарядов. 18 мая орденский гарнизон в Вейсенштейне капитулировал перед рижанами. Орденский замок в городе был разрушен. В ответ ливонский магистр Иоганн Фридрих фон Лоринкгофен организовал нападение на архиепискпские владения. Кройцбург, Икскуль, Зесвеген и другие замки были взяты штурмом и разрушены. В июне начались мирные переговоры. 22 августа 1484 года между Орденом и Ригой было заключено перемирие. Рижане отказывались принимать нового рижского архиепископа Михаэля Хильдебранда, который был ставленником ливонского магистра. Только после отставки графа Генриха Шварцбургского Михаэль Хильдебранд в марте 1486 года был принят рижанами. 14-15 марта 1486 года между Ливонским Орденом и Ригой был заключен вечный мир. Обе стороны вернули свои владения, захваченные противником во время военных действий. Орден обязался выкупить у рижан пленных рыцарей за 20 тыс. марок. Рижский орденский замок и крепость Динамюнде оставались под контролем города.
В 1489 году ливонский магистр Иоганн Фридрих фон Лоринкгофен начал новую войну против восставшей Риги. Во время войны отличился орденский ландмаршал Вальтер фон Плеттенберг. Рижане, несмотря на заключенный союз со Швецией, стали терпеть поражения. В марте 1491 года рижане были наголову разгромлены орденской армией. 30 марта 1491 года в Вольмаре между Ливонским Орденом и Ригой был заключен новый мирный договор. Рига вынуждена была подчиниться верховной власти Ордена. Рижский магистрат отказался от союза со шведами, освободил всех орденских пленников без выкупа. Рижане обязались за шесть лет выстроить разрушенный ими орденский замок Вейсенштейн, передать Ордену Динамюнде и все остальные территориальные приобретения.
Отношения между Московским княжеством и Ливонским Орденом продолжали ухудшаться. В 1492 году великий князь московский Иван III Васильевич построил напротив Нарвы каменную крепость Ивангород. В следующем 1493 году ливонский магистр Иоганн Фридрих фон Лоринкгофен, опасавшийся растущей мощи России, предложил московскому правительству продлить перемирие ещё на десять лет.
26 мая 1494 года ливонский магистр Иоганн Фридрих фон Лоринкгофен скончался в Вендене. 7 июля 1494 года новым магистром Ливонского Ордена был единогласно избран ландмаршал Вальтер фон Плеттенберг, который 9 октября 1494 года был утвержден в должности великим магистром Тевтонского Ордена Иоганном фон Тифеном.
Напишите отзыв о статье "Иоганн Фридрих фон Лоринкгофен"
Литература
- Бальтазар Руссов. «Хроника провинции Ливония»
Отрывок, характеризующий Иоганн Фридрих фон Лоринкгофен
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.
Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…
– Ловко написано, что и говорить, – сказал Тушин. Да не в том дело, Василий Дмитрич, – он тоже обратился к Ростову, – покориться надо, а вот Василий Дмитрич не хочет. Ведь аудитор говорил вам, что дело ваше плохо.
