Иоланда де Эно

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Иоланта де Куртене»)
Перейти к: навигация, поиск
Иоланда де Эно
Yolande de Hainaut
Императрица Латинской Империи
1217 — 1219
Предшественник: Пьер II де Куртене
Преемник: Роберт де Куртене
 
Рождение: 1175(1175)
Смерть: 1219 (44 года)
Константинополь
Род: Дом Куртене
Отец: Бодуэн V де Эно
Мать: Маргарита I Эльзасская

Иоланда де Эно (фр. Yolande de Hainaut; 11751219) — императрица Латинской империи c 1217 года. Жена императора Латинской империи Пьера де Куртене.





Биография

Иоланда была дочерью графа Эно Бодуэна V, и графини Маргариты I Фландрской. Двое её братьев, Бодуэн Фландрский и Генрих де Эно были императорами Латинской империи. В 1193 вышла замуж за Пьера II де Куртене, графа Невера, Осера и Тоннера. В 1212 унаследовала маркграфство Намюрское, но, уезжая на восток, передала его своему старшему сыну Филиппу.

После смерти Генриха в 1216 году престол в Константинополе был предложен мужу Иоланды Пьеру II де Куртене. После коронации в Риме 9 апреля 1217 Иоланда поплыла на восток морем, а Пьер двинулся через Балканы по суше. Прибыв в Константинополь в июне 1217, она узнала, что муж пленен Эпирским деспотом. Иоланда стала править как регентша от имени Пьера. В том же году она родила сына — будущего императора Бодуэна II.

Чтобы укрепить положение империи, она выдала в 1217 свою дочь Агнесу за князя Ахайи Жоффруа де Виллардуэна, другую дочь — Марию — за никейского императора Феодора I Ласкариса.

С начала 1219, когда в Константинополе стало известно о гибели Пьера де Куртене, она правила, вероятно, от имени своего старшего сына Филиппа, вплоть до своей смерти в октябре 1219.

Дети

Напишите отзыв о статье "Иоланда де Эно"

Литература

  • Zdzisław Pentek. Cesarstwo Łacińskie. Kolonialne państwo krzyżowców czy Neobizancjum?, Poznań 2004, s. 146—152. (польск.)

Ссылки

  • [www.geneall.net/W/per_page.php?id=12206 Yolande de Hainaut]  (англ.)


Отрывок, характеризующий Иоланда де Эно

– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.