Иона (Зырянов)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Епископ Иона<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Епископ Ставропольский и Бакинский
27 февраля 1968 — 1 июля 1975
Предшественник: Михаил (Чуб)
Преемник: Антоний (Завгородний)
Епископ Астраханский и Енотаевский
5 июля 1964 — 27 февраля 1968
Предшественник: Павел (Голышев)
Преемник: Пимен (Хмелевский)
 
Имя при рождении: Владимир Александрович Зырянов
Рождение: 28 июля 1924(1924-07-28)
Каменск-Уральский
Смерть: 1 июля 1975(1975-07-01) (50 лет)
Хотьково
Принятие монашества: 26 июня 1964 года

Епископ Иона (в миру Владимир Александрович Зырянов; 28 июля 1924, Каменск-Уральский — 1 июля 1975, Хотьково) — епископ Русской православной церкви, епископ Ставропольский и Бакинский.



Биография

Родился 28 июля 1924 года в Каменске-Уральском в семье рабочего.

В 1939 году окончил общее среднее образование, в 1944 году — специальное художественное образование. Работал преподавателем черчения в средних учебных заведениях.

В 1949 году, поступил в Московскую духовную семинарию, которую окончил в 1952 году.

27 июля 1952 года рукоположен во диакона, 28 июля — во иерея. Определён священником кафедрального собора Вологды.

В 1953 году поступил в Ленинградскую духовную академию, где успешно закончил три курса, перешёл на четвёртый курс в Московскую духовную академию, которую окончил в 1957 году со степенью кандидата богословия а сочинение «Религиозная живопись В. М. Васнецова и её значение в истории русского искусства».

Определён сначала священником, а затем настоятелем Никольского храма погоста Заболотье (город Киржач, Владимирская область).

В 1961 году — настоятель Троицкого собора города Александрова Владимирской епархии.

С 1963 года — аспирант Московской духовной академии.

26 июня 1964 года пострижен в монашество, возведён в сан архимандрита.

5 июля 1964 года хиротонисан во епископа Астраханского и Енотаевского. Хиротонию совершали: митрополит Крутицкий и Коломенский Пимен (Извеков), архиепископ Рязанский и Касимовский Палладий (Каминский), епископ Вологодский и Череповецкий Мстислав (Волонсевич) и епископ Донат (Щёголев).

Назначение в Астрахань вызвало у него смущение и растерянность: Астраханская кафедра была в то время на положении ссылки. Власти потребовали у владыки согласие на немедленное закрытие четырех храмов, но он ушёл в «тихую оборону» — под видом болезни затворился в архиерейском доме, никого не принимал, очень редко служил, часто и подолгу уезжал из епархии. В итоге намеченные к закрытию храмы удалось сохранить.

С 27 февраля 1968 года — епископ Ставропольский и Бакинский.

Скончался 1 июля 1975 года в городе Хотькове Московской области. Погребён на Введенском кладбище города Москвы.

Сочинения

  • «Религиозная живопись В. М. Васнецова и её значение в истории русского искусства». (Кандидатское сочинение).
  • «Первый русский иконописец». «ЖМП» 1964, № 9, с. 64-65.

Напишите отзыв о статье "Иона (Зырянов)"

Ссылки

  • [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_573 Иона (Зырянов)] на сайте «Русское православие»
  • [church.necropol.org/iona-zyrjanov.html Церковный некрополь. Иона (Зырянов) (1924—1975) — епископ]
  • [www.astrakhan-ortodox.astranet.ru/vladyki/iona2.htm Епископ Иона (1964-1968)]

Отрывок, характеризующий Иона (Зырянов)

Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…


Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.