Ион Барбу
| Ион Барбу | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
11 августа 1961 (66 лет) |
| Место смерти: | |
| Страна: |
Румыния |
| Научная сфера: | |
Ион Барбу (настоящее имя Дан Барбилиани; 18 марта 1895, Кымпулунг-Мусчел — 11 августа 1961, Бухарест) — румынский математик и поэт. Был представителем течения литературного модернизма, некоторыми критиками признавался одним из самых выдающихся румынских поэтов.
Родился в Кымпулунг-Мусчел в семье судьи, учился в средних школах в Питешти и Бухаресте. С ранних лет открыл в себе математические способности и начал публиковаться в Gazeta Matematică, одном из самых престижных математических изданий Румынии того времени, одновременно увлёкшись поэзией. В 1914—1921 годах (с перерывом во время участия Румынии в Первой мировой войне, когда находился на фронте) изучал математику в Бухарестском университете. В 1921—1924 годах продолжал получение образования в Геттингене, Тюбингене и Берлине, в 1929 году получил степень доктора философии по математике. В 1942 году был назначен профессором математики Бухарестского университета, по математике в общей сложности опубликовал более 80 работ, его именем названо пространство Барбилиана. Занимался в основном вопросами алгебры, теории чисел и геометрии.
Как поэт впервые стал печататься в журнале Sburatorul ещё в 1919 году, известность получил в 1921 году после публикаций в Viața Românească. Его поэтическое творчество подразделяется румынскими критиками на три периода: «парнасский» (1919—1921), для которого характерны обращения к мифологии и романтические описания природы, «восточных баллад» (1921—1925), когда его стихотворения начинают носить более повествовательный характер, и «герметический» (1925—1930), для которого характерен сложный язык, элементы эротики и философской лирики.
Похоронен в Бухаресте на кладбище Беллу.
Библиография
- Alexandru Ciorănescu. Ion Barbu. — Twayne Publishers, Boston, 1981 ISBN 0-8057-6432-1. Translated in Romanian, Editura Fundaţiei Culturale Române, Bucharest, 1996. ISBN 973-577-042-3
- Wladimir G. Boskoff, Bogdan Suceavă. Barbilian spaces: the history of a geometric idea. — Historia Mathematica 34 (2007), no. 2, 221—224. DOI:10.1016/j.hm.2006.06.001 MR[www.ams.org/mathscinet-getitem?mr=2320101 2320101]
- P.J. Kelly (1954) Barbilian geometry and the Poincaré model. — American Mathematical Monthly 61:311-19.
Напишите отзыв о статье "Ион Барбу"
Отрывок, характеризующий Ион Барбу
«A ces pleurs, que je sens couler».[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
