Иосиф Оптинский

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Иосиф и фамилией Литовкин.

Иосиф Оптинский
Имя в миру	Иван Евфимович Литовкин
Рождение	2 (15) ноября 1837(1837-11-15) село Городище Старобельского уезда, Харьковской губернии
Смерть	9 (22) мая 1911(1911-05-22) (73 года) Оптина пустынь
Монашеское имя	Иосиф
Канонизирован	в августе 2000 года Архиерейским собором Русской православной церкви
В лике	преподобный
Главная святыня	мощи во Владимирском храме Оптиной пу́стыни
День памяти	9 (22) мая, 11 (24) октября

Ио́сиф О́птинский (в миру Иван Евфимович Литовкин, 2 [15] ноября 1837, село Городище Старобельского уезда Харьковской губернии — 9 [22] мая 1911, Оптина пустынь) — священник Русской православной церкви. Прославлен в лике преподобных в 2000 году, входит в Собор 14-ти преподобных старцев Оптиной пустыни.

Биография

Родился 2 (15) ноября 1837 года в селе Городище Харьковской губернии. Отец, Ефим Емельянович, был в селе головой. Был вторым сыном в семье (в семье было шестеро детей: три сына и три дочери). Назван в честь любимого святого родителей — Иоанна Милостивого.

Когда ему было четыре года умер его отец, а в одиннадцать лет он лишился матери — Марьи Васильевны.

Грамоте научила его старшая сестра Александра, впоследствии принявшая постриг в Борисовском монастыре с именем Леонида. Лишившись наследства, был вынужден рано устроиться на работу — сначала в трактире, затем в бакалейной лавке.

В 1861 году собирался отправиться в паломничество в Киев, но сестра-монахиня посоветовала отправиться в Оптину пустынь. Здесь, после встречи и беседы со старцем Амвросием, он и решил остаться. В монастыре он стал духовным чадом и келейником старца Амвросия.

Оптинские старцы
Лев Макарий Моисей Антоний Иларион Амвросий Исаакий I Анатолий I Иосиф Варсонофий Анатолий II Нектарий Никон Исаакий II
Оптина пустынь

Вначале исполнял послушание помощника повара в скиту, а вскоре его назначили келейником к старцу Амвросию.

15 (28) апреля 1864 года был пострижен в рясофор с именем Иоанн.

16 (29) июня 1872 года пострижен в мантию с именем Иосиф (в честь преподобного Иосифа Песнописца).

В 1877 году посвящён в сан иеродиакона.

1 (14) октября 1884 года посвящён в сан иеромонаха.

В феврале 1888 года Иосиф тяжело заболел и, в ожидании смерти, 14 (27) февраля 1888 его постригли в схиму. После выздоровления назначен помощником старца Амвросия.

В 1891 году, после смерти преподобного Амвросия, стал, вместе со старцем Анатолием, духовником Шамординской обители.

В конце 1893 года, когда заболел скитоначальник и общебратский духовник преподобный Анатолий, духовничество было передано Иосифу. А в январе 1894 года, после смерти преподобного Анатолия, он был назначен скитоначальником.

На третий день Пасхи, 11 (24) апреля 1911 года, старец заболел.

9 (22) мая 1911 года в 10 часов 45 минут преподобный Иосиф скончался.

16 октября 1988 года произошло обретение мощей преподобного.

В 1996 году причислен к лику местночтимых святых Оптиной Пустыни, а в августе 2000 года — Юбилейным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви прославлен для общецерковного почитания.

Мощи преподобного Иосифа находятся во Владимирском храме Оптиной пустыни.

Ссылки

• [www.optina.ru/starets/iosif_life_short/ Житие, письма, фотографии прп. Иосифа Оптинского на Официальном сайте Оптиной Пустыни]
• [www.ioann.ru/?sourceid=72&pict=yes Иосиф Оптинский, преподобный]
• [optina-pustin.ru/prep_losif.html Житие преподобного Иосифа Старца Оптинского]
• [www.panasia.ru/main/oth/rusmonastery/optina/6.html Преподобный Иосиф Оптинский]

Отрывок, характеризующий Иосиф Оптинский

Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.