Иосиф (Чернов)

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Иосиф и фамилией Чернов.

Митрополит Иосиф<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Митрополит Алма-Атинский и Казахстанский
28 сентября 1960 — 4 сентября 1975
Церковь:	Русская православная церковь
Предшественник:	Иннокентий (Леоферов)
Преемник:	Серафим (Гачковский)
Епископ Петропавловский и Кустанайский
14 марта 1957 — 28 сентября 1960
Церковь:	Русская православная церковь
Преемник:	Гурий (Шалимов)
Епископ Петропавловский, викарий Алма-Атинской епархии
25 ноября 1956 — 14 марта 1957
Церковь:	Русская православная церковь
Предшественник:	Тихон (Шарапов) (в/у)
временный управляющий Донской епархией
16 февраля 1933 — 1935
Церковь:	Русская православная церковь
Предшественник:	Александр (Раевский) (в/у)
Преемник:	Николай (Амасийский) (в/у)
Епископ Таганрогский, викарий Ростовской епархии
14 ноября 1932 — конец 1943
Церковь:	Русская православная церковь
Община:	Ростовская и Новочеркасская епархия
Имя при рождении:	Иван Михайлович Чернов
Рождение:	15 июня 1893(1893-06-15) Могилёв
Смерть:	4 сентября 1975(1975-09-04) (82 года) Алма-Ата
Принятие священного сана:	1920
Принятие монашества:	1918
Епископская хиротония:	14 ноября 1932 года

Митрополи́т Ио́сиф (в миру Ива́н Миха́йлович Черно́в; 15 июня 1893, Могилёв — 4 сентября 1975, Алма-Ата, Казахстан) — архиерей Русской православной церкви, с 28 сентября 1960 по 4 сентября 1975 — митрополит Алма-Атинский и Казахстанский.

Юность

Родился 15 июня 1893 года в Могилёве, в семье военнослужащего сверхсрочной службы, по вероисповеданию принадлежавшего к старообрядческой церкви. Был крещён в полковой церкви, находившейся в юрисдикции Святейшего Синода. О своём детстве вспоминал так:

Я — сын роты, сын солдатов. С рук на руки, с рук на руки. Ванюшка да Ванюшка, Ваня да Ваня. И все офицеры меня знали. И командир полка меня знал и подарки мне всегда привозил в роту, когда приезжал посещать таковую.

В 1910 поступил в Белынический Рождество-Богородицкий монастырь Могилевской епархии. Был келейником наместника монастыря, архимандрита (будущего епископа) Арсения (Смоленца), в 1912 стал его иподиаконом. В 1912—1917 — послушник Тверского Успенского Отроча монастыря.

Монах

В 1918 году пострижен в монашество епископом Арсением (Смоленцем). С 1919 года — иеродиакон, с 1920 года — иеромонах.

Служил в Никольском храме Таганрога, выступал против обновленческого движения.

В 1924 году возведён в сан игумена.

В 1925 году был арестован, приговорён к двум годам лишения свободы. Находился в заключении в Кол-Ёле (Коми область). Вернулся в Таганрог, с 1927 года — архимандрит, был экономом архиерейского дома.

Архиерей

27 ноября 1932 года был хиротонисан во епископа Таганрогского, викария Ростовской епархии. Чин хиротонии в Ростовском кафедральном соборе совершали архиепископы Дмитровский Питирим (Крылов), управляющий делами Священного Синода; Ростовский Николай (Амассийский); Тобольский Назарий (Блинов) и епископ Барнаульский Александр (Белозер).

С 16 февраля 1933 года управлял Донской и Новочеркасской епархией.

В 1935 году был арестован. Приговорён к пяти годам лишения свободы по обвинению в «антисоветской агитации». Находился в заключении в Ухто-Ижемских лагерях Коми АССР. Его соузник по лагерю Борис Филиппов, вспоминал о владыке Иосифе:

Был он несомненно умён — русским умом, открытым, чуть с лукавинкой, был по-хорошему простонародно остроумен и, главное, никогда не унывал. И соприкасающиеся с ним заражались его русским радостным умом сердца.

В декабре 1940 году освобождён и вернулся в Таганрог, затем был выселен в Азов. В этом период принимал участие в деятельности нелегальной общины верующих «Белый дом», тайно служил, совершал священнические хиротонии и монашеские постриги. После того, как во время Великой Отечественной войны Таганрог был оккупирован немецкими войсками, возобновил открытое служение в качестве епископа Таганрогского (с августа 1942). Отказался от участия в пропагандистских акциях нацистов, несмотря на предложения с их стороны, продолжал поминать на богослужениях митрополита Сергия (Страгородского).

В октябре 1943 года прибыл в Умань, где 6 ноября 1943 года был арестован гестапо по обвинению в том, что «…прислан митрополитом Сергием для работы на оккупированной территории в пользу СССР». Кроме того, подозревался немцами в работе на английскую разведку. Освобождён 12 января 1944 года.

После освобождения Умани частями Красной Армии выехал в Москву для встречи с Патриархом Сергием, но по дороге был арестован в Киеве 4 июня 1944 года. Содержался в Москве в Бутырской тюрьме, затем был переведён в Ростов-на-Дону. В феврале 1945 года приговорён к 10 годам лишения свободы. Срок заключения отбывал в Челябинском лагере особого назначения, с 1948 года — в посёлке Спасск в Карагандинском лагере. Работал на строительстве кирпичного завода, был санитаром. С 1954 находился в ссылке в посёлке Ак-Кудук Чкаловского района Кокчетавской области. Несмотря на пожилой возраст, был вынужден работать водовозом. В 1956 был освобождён из ссылки.

Служение в Казахстане

С марта 1956 года — настоятель Михаило-Архангельского храма города Кокчетава, затем — почётный настоятель Петропавловского собора в городе Петропавловске.

Летом 1956 года посетил Москву, Троице-Сергиеву лавру, Могилёв («весь город пришёл посмотреть и помолиться»), Ростов-на-Дону, Таганрог.

С 25 ноября 1956 года — епископ Петропавловский, викарий Алма-Атинской епархии.

С 14 марта 1957 года — епископ Петропавловский и Кустанайский.

27 февраля 1958 года возведён в сан архиепископа.

С 28 сентября 1960 года — архиепископ Алма-Атинский и Казахстанский; в этот период Петропавловская епархия был ликвидирована, а её приходы переданы в Алма-Атинскую. Возглавил Алма-Атинскую епархию в трудной ситуации, когда после смерти уважаемого прихожанами митрополита Николая (Могилевского) в ней происходили конфликты. Смог успокоить волнения и заслужить доверие паствы, став достойным преемником владыки Николая. С 25 февраля 1968 — митрополит.

Много молился (как днём, так и ночью, в своей домашней церкви или келье), был талантливым проповедником. По воспоминаниям современников, владыка

был очень скромный человек, доброй и отзывчивой души. От природы он был одарен поэтичностью и удивительной памятью. Он умел найти общий язык с любым по званию и возрасту собеседником. Владыка непременно обращал внимание на свою речь, подбирал удачные слова и выражения, отчего речь его становилась интересной, яркой, запоминающейся.

После кончины Патриарха Алексия I его имя называлось в качестве кандидата в Патриархи, однако он отказался.

Труды

Акафисты преподобной Пелагии, святителю Павлу исповеднику, великомученику Иакову Персиянину (составлены в Азове в 1942).

Именно архиепископу Иосифу (Чернову) приписывается знаменитая фраза про Гагарина. Уполномоченный до делам религии Вохменин Степан Романович потребовал от архиепископа отреагировать в проповеди на полет Гагарина в космос. Владыка Иосиф с этим согласился и в проповеди сказал: «Юрий Гагарин [в космос летал и] Бога не видел… а Бог его видел! И благословил!».

Библиография

• [www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/auth_book.xtmpl?id=83168&aid=1123 Свет радости в мире печали : Митрополит Алма-Атинский и Казахстанский Иосиф / Сост. В. Королева. — М. : Паломникъ, 2004]

Ссылки

• [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_192 Иосиф (Чернов)] на сайте «Русское православие»
• [www.nikolski.kz/chernov/index.htm Торжественная панихида в день памяти митрополита Иосифа (Ивана Михайловича Чернова) 4 сентября 2006 г.]
• [www.petropavl.kz/asc/page32.html Духовенство]
• [www.eparhia-saratov.ru/txts/journal/articles/01church/43.html Биография. Часть 1.] [www.eparhia-saratov.ru/txts/journal/articles/01church/43_1.html Часть 2.]
• Архимандрит Иосиф (Пустоутов): [www.foma.ru/article/index.php?news=3421 ПРАВДА О СОВЕТСКИХ МИТРОПОЛИТАХ. Часть первая. Митрополит Алма-Атинский и Казахстанский ИОСИФ.]
• [www.pravoslavie.ru/smi/39038.htm По молитвам митрополита Иосифа. К 35-летию со дня блаженной кончины митрополита Алма-Атинского и Казахстанского Иосифа (Чернова)]
• [www.pravmir.ru/mitropolit-iosif-chernov-neizvestnye-vospominaniya/ Митрополит Иосиф (Чернов): неизвестные воспоминания]

Отрывок, характеризующий Иосиф (Чернов)

– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.


Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения, и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.
Кутузов молча ехал на своей серенькой лошадке, лениво отвечая на предложения атаковать.
– У вас все на языке атаковать, а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров, – сказал он Милорадовичу, просившемуся вперед.
– Не умели утром взять живьем Мюрата и прийти вовремя на место: теперь нечего делать! – отвечал он другому.
Когда Кутузову доложили, что в тылу французов, где, по донесениям казаков, прежде никого не было, теперь было два батальона поляков, он покосился назад на Ермолова (он с ним не говорил еще со вчерашнего дня).
– Вот просят наступления, предлагают разные проекты, а чуть приступишь к делу, ничего не готово, и предупрежденный неприятель берет свои меры.
Ермолов прищурил глаза и слегка улыбнулся, услыхав эти слова. Он понял, что для него гроза прошла и что Кутузов ограничится этим намеком.
– Это он на мой счет забавляется, – тихо сказал Ермолов, толкнув коленкой Раевского, стоявшего подле него.
Вскоре после этого Ермолов выдвинулся вперед к Кутузову и почтительно доложил:
– Время не упущено, ваша светлость, неприятель не ушел. Если прикажете наступать? А то гвардия и дыма не увидит.
Кутузов ничего не сказал, но когда ему донесли, что войска Мюрата отступают, он приказал наступленье; но через каждые сто шагов останавливался на три четверти часа.
Все сраженье состояло только в том, что сделали казаки Орлова Денисова; остальные войска лишь напрасно потеряли несколько сот людей.
Вследствие этого сражения Кутузов получил алмазный знак, Бенигсен тоже алмазы и сто тысяч рублей, другие, по чинам соответственно, получили тоже много приятного, и после этого сражения сделаны еще новые перемещения в штабе.
«Вот как у нас всегда делается, все навыворот!» – говорили после Тарутинского сражения русские офицеры и генералы, – точно так же, как и говорят теперь, давая чувствовать, что кто то там глупый делает так, навыворот, а мы бы не так сделали. Но люди, говорящие так, или не знают дела, про которое говорят, или умышленно обманывают себя. Всякое сражение – Тарутинское, Бородинское, Аустерлицкое – всякое совершается не так, как предполагали его распорядители. Это есть существенное условие.
Бесчисленное количество свободных сил (ибо нигде человек не бывает свободнее, как во время сражения, где дело идет о жизни и смерти) влияет на направление сражения, и это направление никогда не может быть известно вперед и никогда не совпадает с направлением какой нибудь одной силы.
Ежели многие, одновременно и разнообразно направленные силы действуют на какое нибудь тело, то направление движения этого тела не может совпадать ни с одной из сил; а будет всегда среднее, кратчайшее направление, то, что в механике выражается диагональю параллелограмма сил.
Ежели в описаниях историков, в особенности французских, мы находим, что у них войны и сражения исполняются по вперед определенному плану, то единственный вывод, который мы можем сделать из этого, состоит в том, что описания эти не верны.
Тарутинское сражение, очевидно, не достигло той цели, которую имел в виду Толь: по порядку ввести по диспозиции в дело войска, и той, которую мог иметь граф Орлов; взять в плен Мюрата, или цели истребления мгновенно всего корпуса, которую могли иметь Бенигсен и другие лица, или цели офицера, желавшего попасть в дело и отличиться, или казака, который хотел приобрести больше добычи, чем он приобрел, и т. д. Но, если целью было то, что действительно совершилось, и то, что для всех русских людей тогда было общим желанием (изгнание французов из России и истребление их армии), то будет совершенно ясно, что Тарутинское сражение, именно вследствие его несообразностей, было то самое, что было нужно в тот период кампании. Трудно и невозможно придумать какой нибудь исход этого сражения, более целесообразный, чем тот, который оно имело. При самом малом напряжении, при величайшей путанице и при самой ничтожной потере были приобретены самые большие результаты во всю кампанию, был сделан переход от отступления к наступлению, была обличена слабость французов и был дан тот толчок, которого только и ожидало наполеоновское войско для начатия бегства.


Наполеон вступает в Москву после блестящей победы de la Moskowa; сомнения в победе не может быть, так как поле сражения остается за французами. Русские отступают и отдают столицу. Москва, наполненная провиантом, оружием, снарядами и несметными богатствами, – в руках Наполеона. Русское войско, вдвое слабейшее французского, в продолжение месяца не делает ни одной попытки нападения. Положение Наполеона самое блестящее. Для того, чтобы двойными силами навалиться на остатки русской армии и истребить ее, для того, чтобы выговорить выгодный мир или, в случае отказа, сделать угрожающее движение на Петербург, для того, чтобы даже, в случае неудачи, вернуться в Смоленск или в Вильну, или остаться в Москве, – для того, одним словом, чтобы удержать то блестящее положение, в котором находилось в то время французское войско, казалось бы, не нужно особенной гениальности. Для этого нужно было сделать самое простое и легкое: не допустить войска до грабежа, заготовить зимние одежды, которых достало бы в Москве на всю армию, и правильно собрать находившийся в Москве более чем на полгода (по показанию французских историков) провиант всему войску. Наполеон, этот гениальнейший из гениев и имевший власть управлять армиею, как утверждают историки, ничего не сделал этого.