Ипатьевский монастырь

Монастырь
Ипатьевский монастырь
Вид со стороны старого русла реки Костромы
Страна	Российская Федерация
Город	Кострома
Конфессия	Православие
Епархия	Костромская
Тип	мужской
Основатель	Захария (Чет)
Первое упоминание	1432
Дата основания	около 1330 (или 1275)
Здания: Троицкий собор (1650—1652) • Звонница (1603—1605) • Архиерейский корпус (XVIII в.) • Палаты бояр Романовых (XVI в., реконстр. сер. XIX в.) • Братский корпус (XVIII в.)
Настоятель	священноархимандрит Ферапонт, епископ Костромской и Галичский; наместник: игумен Пётр (Ерышалов)
Статус	охраняется государством
Состояние	реставрация
Сайт	[ipatievsky-monastery.ru Официальный сайт]

Свято-Троицкий Ипатьевский монастырь — мужской монастырь в западной части Костромы на берегу одноимённой реки недалеко от её впадения в Волгу. Относится к Костромской епархии Русской православной церкви. Обитель сыграла заметную роль в событиях Смутного времени. В честь монастыря названа найденная там Ипатьевская летопись.

Расположение

Монастырь впервые в летописи упоминается в 1432 году, но основан, возможно, был гораздо раньше. Территория его состоит из двух частей: Старого и Нового города. Оба участка обнесены высокими каменными стенами. Старый город имеет форму неправильного пятиугольника. Композиционный центр монастыря — монументальный пятиглавый Троицкий собор; рядом стоит звонница.

В послевоенное время к стенам монастыря со всей Костромской области были свезены памятники деревянного зодчества и создан музей под открытым небом. За ним раскинулась Ипатьевская слобода, в старину принадлежавшая монастырю; там сохранилась пятиглавая церковь святого апостола Иоанна Богослова (XVII век).

История

Основание монастыря

Согласно наиболее общепринятой версии, монастырь основан около 1330 года татарским мурзою Четом, родоначальником рода Годуновых и Сабуровых, бежавшим из Золотой Орды к Ивану Калите и принявшим в Москве крещение под именем Захария. В этом месте ему было видение Божьей Матери с предстоящими апостолом Филиппом и священномучеником Ипатием Гангрским, результатом которого стало его исцеление от болезни. В благодарность за исцеление на этом месте был основан монастырь. Первоначально был построен храм Святой Троицы, затем храм Рождества Богородицы, несколько келий и мощная дубовая стена. Вокруг располагались жилые и хозяйственные постройки. Все строения были деревянными.

Согласно менее известной версии, монастырь основал в 1275 году князь Василий Ярославич, брат Александра Невского, ставший уже великим князем владимирским, но предпочитавший жить в Костроме. Так же деяния Василия Ярославича приписываются легендарному князю XIII века Василию по прозвищу Квашня.

После смерти князя Василия и упразднения Костромского княжества монастырь попал под покровительство рода Годуновых, возвысившегося в середине XVI века. Годуновы, как и некоторые другие знатные боярские роды (Захарьины, Вельяминовы, Сабуровы, Шеины), считали Захарию (Чета) родоначальником. Его представители становятся ктиторами Ипатьевского монастыря. На территории монастыря расположена усыпальница этого древнего и знаменитого боярского рода, в том числе могилы отца и матери Бориса Годунова.

В этот период происходит бурное развитие монастыря. Только с 1586 по 1591 г. монастырь получил от Годуновых 1 тысячу рублей и несколько сёл. В результате земельный фонд монастыря вырос вчетверо, и к 1600 г. обитель стала четвёртой среди всех российских монастырей-землевладельцев, владея более чем 400 селами.

На средства Дмитрия Ивановича Годунова, дяди будущего царя Бориса Годунова вокруг монастыря были возведены каменные стены с шестью башнями и заложен Троицкий собор с приделами во имя апостола Филиппа и священномученика Ипатия Гангрского. В 1564 году завершилось строительство зимней церкви Рождества Пресвятой Богородицы с приделом святителя Иоанна Златоуста. Над Святыми вратами в 1595—1597 годах возводится храм, посвященный священномученикам Феодору Стратилату и Ирине — небесным покровителям царя Фёдора Иоанновича и его супруги царицы Ирины Фёдоровны, родной сестры Бориса Годунова. Возводятся каменные звонница, кельи настоятеля и монастырского эконома. Кроме этого, Годуновыми были сделаны многочисленные пожертвования церковных книг и утвари. В монастыре были созданы мастерская живописи и большая библиотека книг и рукописей.

Благодаря усилиям Годуновых к концу XVI века монастырь получил особую значимость в политической и духовной жизни средневековой Руси. Современники нередко называли обитель «Преименитой Лаврой», а настоятелю монастыря игумену Иакову в 1599 году был пожалован сан архимандрита, что подчеркивало особую церковную и государственную значимость обители.

Смутное время

В годы Смуты монастырь переживает период упадка: после обращения царя Василия Шуйского за финансовой помощью для войны с Иваном Болотниковым и Тушинским вором архимандрит обители Феодосий и игумен соседнего костромского Богоявленского монастыря Арсений в октябре 1608 года отправились в Тушино, где и принесли присягу Лжедмитрию II. С этого времени монастырь находится в руках сторонников Лжедмитрия II и патриарха Филарета.

В конце февраля 1609 года костромичи восстали, перебили тушинский гарнизон и осадили Ипатьевскую обитель. Однако взять её сразу не удалось — она представляла собой сильную крепость, окруженную мощными каменными стенами, на которых были установлены 27 пушек. В конце апреля к монастырю подошло войско Василия Шуйского во главе с мангазейским воеводой Давыдом Жеребцовым и приступило к осадным работам. В мае того года пан Лисовский, сняв часть войска из-под Троицы, попытался деблокировать Ипатьевский монастырь, но потерпел неудачу. Тем не менее костромская цитадель была захвачена Жеребцовым лишь в сентябре 1609 года.

В кельях монастыря, построенных в 1583 году, с осени 1612 года жили юный Михаил Романов со своей матерью монахиней Марфой. 13 марта 1613 года в монастырь прибыло посольство Земского собора, избравшего 16-летнего Михаила царём, во главе с архиепископом рязанским Феодоритом, келарём Троице-Сергиева монастыря Авраамием Палицыным и боярином Фёдором Ивановичем Шереметевым. 14 марта 1613 года в Троицком соборе Ипатьевского монастыря был совершён торжественный обряд призвания на царство Михаила Романова, положивший конец Смутному времени.

Колыбель династии Романовых

Царская династия Романовых началась обрядом призвания на царство в Ипатьевском монастыре и закончилась расстрелом царской семьи в Ипатьевском же доме (в Екатеринбурге).

При Романовых монастырь как «колыбель династии» занял привилегированное положение, история родовой обители Годуновых тесно переплелась с историей царствующего дома Романовых, которые стали щедрыми покровителями Ипатьевской обители. Члены царской семьи почитали Ипатьевский монастырь как свою фамильную святыню. При вступлении на престол каждый из царей считал своим долгом посетить обитель и сделать щедрые вклады.

По указу Михаила Фёдоровича Романова вдоль западной стены был отстроен Новый город. Он был обнесён высокими стенами с двумя воротами и тремя башнями: двумя наугольными и надвратной, средней между ними. Последняя (известная также как «Зелёная» по цвету черепичной крыши) с восьмигранным каменным шатром была заложена в месте, где 19 марта 1613 года остановился крестный ход, провожавший Михаила Фёдоровича в Москву после его избрания на царство.

Однако взрыв порохового погреба, разрушивший в 1649 году Троицкий собор, мало что оставил от вкладных икон предшествующего времени. Вновь выстроенный собор значительно превосходил по размерам погибшую церковь. В 1685 году он был расписан артелью мастеров-изографов под руководством Гурия Никитина. Фрески собора — одно из замечательных произведений фресковой живописи второй половины XVII века, уникальные по своему исполнению, композиции и разнообразию сюжетов.

В 1767 году к приезду в Кострому императрицы Екатерины II в северном прясле крепостной стены были устроены Екатерининские ворота, ставшие основным входом в монастырь. Нарядное и яркое по формам сооружение в стиле барокко оформлено триумфальными арками. На внешнем фасаде в основании высокого аттика размещен лепной картуш с монограммой Екатерины II. Со стороны Старого города ворота украшены фронтоном с рельефным изображением «всевидящего ока».

В 1839 году в центре Старого города на монастырской площади была поставлена памятная колонна в память знаменитых событий и лиц, оставивших след в истории Ипатьевского монастыря.

В 1837—1863 гг. под руководством архитектора К. А. Тона была проведена масштабная реконструкция монастыря. Вдоль стен по низкому берегу реки Костромы был возведен т. н. «обруб» — плотинное сооружение, защищавшее монастырские здания и крепостные сооружения от затопления во время весенних разливов. К. А. Тон заново оформил фасад монастыря, спроектировал шатровую церковь святых мучеников Хрисанфа и Дарии над Святыми воротами (со стороны реки Костромы) и соединенный с Троицким собором пятиглавый в византийско-русском стиле храм Рождества Пресвятой Богородицы (уничтожен в 1934 году). Тогда же под видом реставрации были надстроены Романовские палаты и возведена «царская лестница» с широким маршем на второй этаж. Стены второго этажа снаружи расписаны «в шашку». Интерьер постройки украсили изразцовые печи, выполненные по проекту Ф. Ф. Рихтера.

В мае 1913 года монастырь стал средоточием празднования трёхсотлетия дома Романовых. Во время празднования юбилея в монастырь приезжал Николай II и жил в специально построенном для него деревянном доме, возведённом за стенами обители.

Список настоятелей

• Феогност, игумен (1511)
• Паисий, игумен (1537)
• Вассиан, игумен (1558—1566)
• Никандр, игумен (1572—1574)
• Порфирий, игумен (?-1582)
• Варлаам, игумен (1582—1584)
• Гурий Ступишин, строитель (1585—1598)
• Иаков, архимандрит (1597—1606) Соловецкий архимандрит
• Феодосий, архимандрит (1608)
• Кирилл, архимандрит (1613—1616)
• Иосиф, архимандрит (1617—1622)
• Пафнутий, архимандрит (1622—1631)
• Тихон, архимандрит (1631—1640)
• Иосиф, архимандрит (1640—1641)
• Авраамий, архимандрит (1642—1646)
• Сергий (Шелонин), архимандрит (1646—1649)
• Гермоген, архимандрит (1649—1653)
• Тихон, архимандрит (1653—1663)
• Мисаил, архимандрит (1663—1666)
• Кирилл, архимандрит (1666—1670)
• Феодосий, архимандрит (1670—1674)
• Антоний, архимандрит (24 января 1675—1683)
• Пахомий, архимандрит (1683—1684)
• Феодосий, архимандрит (1684—1692)
• Паисий, архимандрит (1692—1698) скончался в Москве 28 мая 1701 года
• Симеон, архимандрит (12 сентября 1698 — 22 января 1711)
• Тихон, архимандрит (1711—1720)
• Гавриил (Бужинский), архимандрит (22 января 1721 — 24 марта 1722)
• Серапион, архимандрит (1722—1730)
• Платон (Малиновский), архимандрит (14 апреля 1730 — 12 августа 1732)
• Амвросий (Юшкевич), архимандрит (1732—1734)
• Никодим (Сребницкий), архимандрит (июль 1734 — 18 января 1736)
• Пимен (Савёлов), архимандрит (февраль 1736 — 29 июня 1740)
• Феофилакт (Губанов), архимандрит (9 октября 1740 — 14 сентября 1743)
• Симон (Тодорский), архимандрит (12 сентября 1743 — 31 марта 1745)
• Иаков (в миру Беневоленский Мартын Евплаксиевич), архимандрит
• Николай (Покровский), архимандрит (1918 — 1 марта 1919)
• Иероним (Тестин), архимандрит (17 июля — 31 октября 1996)
• Павел (Фокин), архимандрит (1996—2002)
• Иоанн (Павлихин), архимандрит (2004—2011)
• Алексий (Фролов), архиепископ (2011—2013)
• Ферапонт (Кашин), епископ (2013—по наст. вр.)

Советский период

После Октябрьской революции, в 1919 году, монастырь был упразднён, а его материальные ценности национализированы. Большая часть монастырской ризницы комиссиями Гохрана была вывезена в Москву, остатки поступили на хранение в Костромской краеведческий музей.

Монастырские постройки были приспособлены для жительства рабочих костромских текстильных предприятий, тут же размещались детский приют и военные казармы, были устроены стадион и танцплощадка. Во время массового уничтожения костромских храмов в 1934 году был разрушен храм Рождества Пресвятой Богородицы.

В середине 1950-х годов общежития в монастырских корпусах расселили, а в 1958 году в Ипатьевском монастыре создан Костромской государственный историко-архитектурный музей-заповедник. Работы, произведённые костромской реставрационной мастерской, позволили освободить древние постройки от позднейших искажений.

В середине 1950-х при затоплении Костромской низины в Новый город монастыря были перевезены Спасо-Преображенская церковь из села Спас-Вёжи и четыре бани (д. Ведёрки), ставшие первыми экспонатами нового музея деревянного зодчества. В конце 1960-х гг. музейный комплекс существенно расширился на участке к югу от монастыря, на мысу, образованном впадением реки Костромы в Волгу. Выстроенные вдоль левого берега речки Игуменки церкви, жилые дома и всевозможные хозяйственные постройки формируют композиционный стержень музейного комплекса

В 1980-е гг. вокруг монастыря не раз проходили киносъёмки. Архитектурный ансамбль можно видеть в таких фильмах, как «Жестокий романс» Эльдара Рязанова и «Очи чёрные» Никиты Михалкова. В 1986 году автопешеходный мост через реку Кострому соединил территорию Ипатьевской слободы с центральной частью города.

Современная жизнь монастыря

23 ноября 1989 года состоялось первое после закрытия монастыря богослужение, в 1991 году была зарегистрирована Свято-Троицкая Ипатьевская монашеская община. В 1993 году, несмотря на протесты со стороны музея-заповедника и общественности, в пользование монашеской общины была передана территория Нового города.

В сентябре 2002 года в результате халатности насельников полностью сгорел главный экспонат музея деревянного зодчества внутри Нового города — церковь Спаса Преображения 1628 года постройки, привезённая из села Спас-Вёжи.

30 декабря 2004 года Федеральным агентством по управлению федеральным имуществом Российской Федерации, согласно поручению Президента России В. В. Путина от 20.12.2003, было подписано распоряжение № 1555-р о передаче зданий и строений Свято-Троицкого Ипатьевского мужского монастыря г. Костромы Костромской епархии. 31 декабря Костромской епархией с территориальным отделением Федерального агентства по управлению федеральным имуществом РФ были подписаны договор безвозмездного пользования и акты приёма-передачи на весь комплекс строений Свято-Троицкой Ипатьевской обители. В новый 2005 год Костромская епархия вступила законным пользователем ансамбля Ипатьевского монастыря города Костромы. Данное решение вызвало возмущение журналистов, так как музей-заповедник фактически оказался на улице.

Священноархимандритом монастыря является епископ Костромской и Галичский Ферапонт (Кашин), его наместником — иеромонах Пётр (Ерышалов).

Монастырь посещался всеми Президентами Российской Федерации в период исполнения ими полномочий:

• 19 июня 1998 года монастырь посетил Президент Борис Ельцин.
• 24 марта 2005 года монастырь посетил Президент Владимир Путин.
• 15 мая 2008 года (на 8-й день после вступления в должность) монастырь посетил Президент Дмитрий Медведев;

Вход на территорию и в Троицкий собор бесплатный. Взимается плата за посещение экспозиций Церковного Историко-археологического музея: взрослым 100 руб., иностранным гражданам 130 руб., плата за фотосъёмку составляет 100 руб., есть скидки для студентов, школьников и пенсионеров (на 9 марта 2013 г).

Архитектурный ансамбль Ипатьевского монастыря

Культурное наследие Российской Федерации, объект № 4410051000

• Троицкий соборный храм (1650—1652).
• Звонница (1603—1605)
• Архиерейский корпус (XVIII в.) со Святыми воротами и надвратной церковью великомучеников Хрисанфа и Дарии (сер. XIX в.)
• Палаты бояр Романовых (XVI в., реконстр. сер. XIX в.)
• Наместничий корпус (XVI в., реконстр. сер. XIX в.)
• Братский корпус (XVIII в.)
• Кельи над погребами (XVI—XVIII вв.)
• Трапезный корпус (XVI—XVII вв.)
• Свечной корпус (XIX в.)
• Стены и башни Старого города (Кузнечная, Пороховая, Водяная, Воскобойная, Квасная) (XVI—XVII вв.)
• Стены и башни Нового города (XVII в.)

В 2008 году Президент РФ Дмитрий Медведев в ходе посещения монастыря дал поручение восстановить церковь Рождества Пресвятой Богородицы в первозданном виде. К началу 2015 года закончены основные строительные работы.

• Isopatioskloster2005.jpg

  Архиерейский корпус, Троицкий собор и звонница; на переднем плане — памятная колонна (2005)

• Ipatios monastery Kostroma 06.jpg

  Палаты бояр Романовых

• Ipatios monastery Kostroma 07.jpg

  Фрагмент фресок Троицкого собора

• Ipatios monastery Kostroma 15.jpg

  Интерьер Троицкого собора

См. также

• Ипатьевская летопись
• Годуновская школа иконописи

Литература

• Куколевская О. С. Стенопись Троицкого собора Ипатьевского монастыря. В 2-х томах / Авт.-сост. О. С. Куколевская (при участии А. А. Адашинской и Л. В. Нерсесяна). — М.: Северный паломник, 2008. — 288 стр. + 432 стр. ISBN 978-5-94431-258-7 (Т. 1), ISBN 978-5-94431-259-4 (Т. 2)
• Брюсова В. Г. Ипатьевский монастырь: Памятники архитектуры и искусства: Очерк / Художник Е. Радченко. — Ярославль: Верхне-Волжское книжное издательство, 1968. — 104 с. — 40 000 экз. (обл., суперобл.)
• Брюсова В. Г. Ипатьевский монастырь. — М.: Искусство, 1982. — 208 с. — 30 000 экз. (в пер.)
• Лукомские Г. и В. Кострома. — СПб., 1913.
• Разумовская И. М. Кострома. — Л.: Художник РСФСР, 1990. — 208 с. — (Памятники городов России). — 50 000 экз. — ISBN 5-7370-0037-0. (в пер.)
• Рогов И. В., Уткин С. А. Ипатьевский монастырь. Исторический очерк. — М., 2003.
• Бусева-Давыдова И. Л. Декор русской архитектуры XVII в. и проблема стиля // Архитектурное наследство. Вып. 38. Проблемы стиля и метода в русской архитектуре / Российская Академия архитектуры и строительных наук. НИИ теории архитектуры и градостроительства; Под ред. Н. Ф. Гуляницкого. — М.: Стройиздат, 1995.
• Островский П. Ф. [elib.shpl.ru/ru/nodes/22618-ostrovskiy-p-f-istoriko-statisticheskoe-opisanie-kostromskogo-pervoklassnogo-kafedralnogo-ipatievskogo-monastyrya-kostroma-1870#page/1/mode/grid/zoom/1 Историко-статистическое описание Костромского первоклассного кафедрального Ипатиевского монастыря.] — Кострома, 1870. — 305 с.
• Чернецов А. В. Золоченые двери XVI века: (Соборы Московского Кремля и Троицкий собор Ипатьевского монастыря в Костроме) / А. В. Чернецов. — М.: Наука, 1992. — 216 с. — 1 550 экз. — ISBN 5-02-010086-2. (обл.)

Ссылки

• [ipatievsky-monastery.ru Свято-Троицкий Ипатьевский монастырь: официальный сайт]
• [www.ipatievskymuseum.ru/ Церковный Историко-археологический музей Костромской епархии Русской Православной Церкви]
• [maps.yandex.ru/russia?upoint=bef2ade7c779 Карта (maps.yandex.ru)]
• [maps.google.com/maps?f=q&hl=en&q=Moscow&om=1&t=h&ll=57.777538,40.894289&spn=0.033409,0.083771 Спутниковое фото (maps.google.com)]
• [kostroma.orthodoxy.ru/letopis.php?aid=14 Краткая история Ипатьевской обители]
• [kostromka.ru/ipatievsky/ Костромской Ипатьевский монастырь: Издание редакции Костромских епархиальных ведомостей/ Под ред. И. В. Баженова. — Кострома, 1913]
• [kostromka.ru/ipatievsky/zontikov.php Зонтиков Н. А. Когда и кем был основан Ипатиевский монастырь? / Костромская земля. Краеведческий альманах Костромского фонда культуры. — Вып. 6. — Кострома, 2006. — С. 5-99].

Отрывок, характеризующий Ипатьевский монастырь

– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.