Альтани, Ипполит Карлович

Альтани Ипполит Карлович
Основная информация
Дата рождения	15 (27) мая 1846(1846-05-27)
Место рождения	юг Украины, Российская империя
Дата смерти	17 февраля 1919(1919-02-17) (72 года)
Место смерти	Москва
Страна	Российская империя Российская империя
Профессии	дирижёр, педагог

Ипполи́т Ка́рлович Альта́ни (15 [27] мая 1846, юг Украины — 17 февраля 1919, Москва) — русский дирижёр и хормейстер.

Биография

В 1866 г. окончил Санкт-Петербургскую консерваторию по классу скрипки (у Г. Венявского) и композиции (у Н. И. Зарембы и A. Г. Рубинштейна).

В 1867—1882 годах работал дирижёром и хормейстером частной русской оперы в Киеве (антреприза Ф. Г. Бергера, с 1872 — И. Я. Сетова). Преподавал гармонию в Музыкальном училище Киевского отделения Русского Музыкального Общества.

В 1882—1906 гг. Альтани — главный дирижёр Большого театра (Москва).

За год до освящения храма Христа Спасителя, во время Всероссийской промышленно-художественной выставки 8 (20) августа 1882 года, под руководством Альтани была впервые исполнена Торжественная увертюра «1812 год», написанная П. И. Чайковским в ознаменование победы России в войне с Наполеоном.

Впервые осуществил на московской сцене постановки русских опер — «Опричник» (1874), «Мазепа» (1884), «Пиковая дама» (1891), «Иоланта» (1893) Чайковского, «Снегурочка» (1893), «Псковитянка» (1901) Римского-Корсакова, «Борис Годунов» (1888) Мусоргского и др.

Уделял большое внимание технической завершённости исполнения, чистоте строя, ровности звучания оркестра. Выступал также в симфонических концертах. Преподавал в Музыкальном училище Киевского отделения Русского музыкального общества.

Под его управлением в Москве впервые прозвучал «Реквием» Дж. Верди.

Библиография

• Музыкальная энциклопедия, Т. 1, М.: «Советская энциклопедия», 1982.
• И. К. Альтани… // «Русская музыкальная газета», 1902, № 41;
• Ипполит Карлович Альтани. (По поводу 25-летия его дирижёрской деятельности) // Ежегодник императорских театров, в. 6—7, [СПБ], 1909.

Отрывок, характеризующий Альтани, Ипполит Карлович

– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.