Ираклий (Комаровский)
Епископ Ираклий (в миру Иван Комаровский; 1703 — 26 октября 1765) — епископ Русской православной церкви, епископ Черниговский и Новгород-Северский.
Биография
Сын священника-дворянина[1].
Образование получил в Киевской духовной академии. По окончании академии был назначен учителем Черниговской духовной семинарии.
1 ноября 1730 года принял монашество. В период с 1731 по 1737 годы иеромонах Ираклий проходил должности: кафедрального писаря при местном архиерее, игумена Костянского Троицкого монастыря, игумена Суражицкого Благовещенского Каменно-Успенского монастыря. С 21 октября 1737 года — архимандрит Троицкого Ильинского Черниговского монастыря. Этому монастырю он успел вернуть некоторые отнятые у него разными лицами имения.
8 сентября 1752 года хиротонисан во епископа Черниговского и Новгород-Северского.
Особенная его приверженность и предпочтение монашествующему духовенству возбудили против него белое духовенство и протопопы в 1761 году подали жалобу на него императрице Елизавете Петровне и 19 октября 1761 года он был уволен от управления епархией. Серез год, 5 ноября 1762 года, он был назначен настоятелем Черниговского Троицкого Ильинского монастыря, с обещанием первой свободной архиерейской кафедры.
Скончался 26 октября 1765 года на покое, не дождавшись кафедры. Погребён в главном храме Троицкого монастыря под алтарем.
Напишите отзыв о статье "Ираклий (Комаровский)"
Примечания
- ↑ Возможно его отец, Афанасий Несторович Комаровский — правнук Павла Прокофьевича Комаровского, с которого началась русская ветвь рода.
Источник
- С. Г. Р. Ираклий (Комаровский) // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
Отрывок, характеризующий Ираклий (Комаровский)
Балашев, чувствуя необходимость возражать, сказал, что со стороны России дела не представляются в таком мрачном виде. Наполеон молчал, продолжая насмешливо глядеть на него и, очевидно, его не слушая. Балашев сказал, что в России ожидают от войны всего хорошего. Наполеон снисходительно кивнул головой, как бы говоря: «Знаю, так говорить ваша обязанность, но вы сами в это не верите, вы убеждены мною».В конце речи Балашева Наполеон вынул опять табакерку, понюхал из нее и, как сигнал, стукнул два раза ногой по полу. Дверь отворилась; почтительно изгибающийся камергер подал императору шляпу и перчатки, другой подал носовои платок. Наполеон, ne глядя на них, обратился к Балашеву.
– Уверьте от моего имени императора Александра, – сказал оц, взяв шляпу, – что я ему предан по прежнему: я анаю его совершенно и весьма высоко ценю высокие его качества. Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre a l'Empereur. [Не удерживаю вас более, генерал, вы получите мое письмо к государю.] – И Наполеон пошел быстро к двери. Из приемной все бросилось вперед и вниз по лестнице.
После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
