Израильско-иракские отношения

Израильско-иракские отношения

Израиль	Ирак

Ирак и Израиль не имеют формальных дипломатических отношений, так как первый не признает права последнего на существование. Ирак объявил войну только что образованному еврейскому государству в 1948 году и с тех пор отношения между двумя странами оставались нейтральными в лучшем случае. Иракская армия принимала участие в ряде войн против Израиля в 1967 году и в 1973 году. В 1981 году Израиль, опасаясь новой атаки со стороны Ирака разбомбил строящийся иракский ядерный реактор в Аль-Тувайта, к юго-востоку от Багдада, заявив, что это была угроза его национальной безопасности. Ирак не ответил. Во время Войны в Заливе, Ирак запустил 39 модифицированных баллистических ракет Скад на Израиль, не смотря на то, что никакой угрозы Ираку от Израиля в тот момент не исходило. Израиль под давлением США не ответил.

История

От независимости Израиля до Иракской войны 2003 года

Нефтепровод был построен британцами в 1940-х. Он проходил от западного Ирака через управляемый британцами эмират Трансиордания в Британскую Палестину. После провозглашения независимости Израиля в 1948 году, сразу же началась война: Ирак, Трансиордания и другие арабские страны напали на Израиль. Это привело к закрытию нефтепровода и привело к утечке иракской нефти через ответвление в Сирию.

С 1948 года Израиль и Ирак были непримиримыми врагами. Технически, Багдад находится в непрекращающемся состоянии войны с Израилем с 1948 года. Ирак посылал армии на войны с Израилем в 1948 и 1967 годах. Ирак также посылал войска для помощи сирийской армии в Войну Судного дня в 1973 году.

Военные действия были предприняты Израилем в 1981 году, когда был уничтожен ядерный реактор «Осирак». Израиль заявил, что Саддам мог использовать его для разработки ядерного оружия. Ирак не ответил на это.

Во время Войны в Заливе в 1991 году Ирак запустил 39 ракет Скад по Израилю.

В 1995 году согласно британскому писателю Найджелу Эштону, израильский премьер-министр Ицхак Рабин отправил сообщение Саддаму Хусейну через иорданского Короля Хусейна, в котором просил его о встрече с ним. Рабин надеялся, что мирный договор с Ираком может вдохновить Иран и Сирию сделать то же. Рабин был убит в ноябре, таким образом контакты между правительствами прекратились. Рабин ранее руководил Операцией Брэмбл Буш в 1992 году. План устранить Саддама Хусейна с помощью коммендос Сайерет Маткаль потерпел неудачу.

Саддам Хусейн был широко почитаем в арабском мире за его про-палестинские взгляды, он поддерживал палестинских партизан и военные организации. Во время второй интифады, Ирак посылал денежную помощь семьям палестинских мученников, в том числе шахидов-самоубийц.

От иракской войны 2003 года

В 2003 году международная коалиция под американо-британским командованием свергли правительство Хусейна во время операции «Иракская Свобода». Хотя Израиль не участвовал в коалиции, были признаки его поддержки этой операции. Согласно Джону Керри, Биньямин Нетаниягу (как частное лицо) был «крайне заинтересован в необходимости вторжения в Ирак». В газете «Washington Post» сообщалось, что «Израиль торопит официальные лица США не затягивать с военным ударом по Саддаму Хусейну». Также сообщелось, что израильская разведка снабдила Вашингтон тревожными докладами о том, что Ирак разрабатывал оружие массового поражения.

Напротив, некоторые оспаривают тот факт, что Израиль играл важную роль в развязывании войны. По сведениям бывшего заместителя министра обороны США Дугласа Фейта, израильское правительство не давило на своих американских коллег для того, чтобы начать войну в Ираке. В интервью Ynet, Фейт заявил, что «то, что вы могли слышать от израильтян, ни в коей мере не говорилось в пользу войны с Ираком» и «что вы слышали от официальных лиц Израиля в частных обсуждениях — это то, что они не были на самом деле сфокусированы на Ираке… они гораздо больше были заняты Ираном.»

Бывший премьер министр Ирака Айяд Аллауи заявил в 2004 году, что Ирак не будет улаживать свои разногласия с Израилем.

1 июля 2008 года министр обороны Израиля Эхуд Барак пожал руку и ненадолго встретился с иракским президентом Джалялем Талабани на конференции Социалистический интернационал в Греции. Барак и Талабани были на конференции как представители соответствующих политических партий, Авода и Патриотический Союз Курдистана.

Член иракского парламента Миталь аль-луси дважды посещал Израиль; первый раз в 2004 и в 2008 годах, чем вызвал протест многих своих коллег. Он призывал к дипломатическим отношениям и сотрудничеству военных разведок между Ираком и Израилем.

Во время контр-террористической операции в Газе в 2008—2009 годах иракское правительство осудило ее, заявив: «иракское правительство требует остановки военной операции, во время которой жизни гражданских подвергаются опасности без причины и требует, чтобы международное сообщество приняло все меры для остановки атаки». Исламская партия Дауа премьер-министра Нури аль-Малики призвала исламские страны порвать отношения с Израилем и прекратить все «секретные и публичные переговоры» с ним.

Лидер иракских шиитов Али аль-Систани призвал к решительным действиям арабов и мусульманских стран, чтобы прекратить атаки Израиля на Газу. Хотя он осудил операцию только на словах, он заявил, что «поддерживать наших братьев только на словах бессмысленно, учитывая трагедию, с которой они столкнулись.» После перехвата флотилии в 2010 году официальный представитель иракского правительства, член парламента Khairallah al-Basri осудил перехват и назвал ее «новой гуманитарной катастрофой», а также «нарушением прав человека и нарушением международных стандартов и норм.» 1 июля 2012 года иракский премьер Нури аль-Малики заявил, что Ирак установит дипломатические отношения со всеми странами, кроме Израиля.

Некоторые иракские официальные лица и лидеры курдов обвиняли иракское правительство в секретной контрабанде нефти в Израиль. Курдский член парламента Фарад аль-Атруши обвинил иракское правительство в контрабанде нефти в Израиль через Иорданию. Это обвинение было отвергнуто и. о. премьер-министра Ирака Хуссейном аль-Хашристани и иорданским министром связи и информации Раканом аль-Маджали. Иракский премьер Нури аль-Малики отверг эти обвинения, а также критику Иракского Курдистана в контрабанде нефти в Израиль.

Отрывок, характеризующий Израильско-иракские отношения

– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.


Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.