Иранский календарь

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Календарь
Данные о календаре
Тип
календаря

Солнечный

Календарная
эра
Вставка
високосов
8/33

Другие календари
Армелина · Армянский: древнеармянский, христианский · Ассирийский · Ацтекский · Бахаи · Бенгальский · Буддийский · Вавилонский · Византийский · Вьетнамский · Гильбурда · Голоценский · Григорианский · Грузинский · Дариский · Древнегреческий · Древнеегипетский · Древнеиндийский · Древнеперсидский · Древнеславянский · Еврейский · Зороастрийский · Индийский · Инки · Иранский · Ирландский · Исламский · Кельтский · Китайский · Конта · Коптский · Малайский · Майя · Масонский · Миньго · Непальский · Новоюлианский · Пролептический: юлианский, григорианский · Римский · Румийский · Симметричный · Советский · Стабильный · Тамильский · Тайский: лунный, солнечный · Тибетский · Трёхсезонный · Тувинский · Туркменский · Французский · Хакасский · Ханаанейский · Хараппский · Чучхе · Шведский · Шумерский · Эфиопский · Юлианский · Яванский · Японский

Иранский календарь или Солнечная хиджра (перс. تقویم هجری شمسی؛ سالنمای هجری خورشیدی‎) — астрономический солнечный календарь, который используется в качестве официального календаря в Иране и Афганистане. Календарь был разработан при участии Омара Хайяма, и с тех пор несколько раз уточнялся. Он ведёт летосчисление от хиджры (переселение пророка Мухаммада из Мекки в Медину в 622 году), но основывается на солнечном (тропическом) годе, в отличие от классического исламского календаря, поэтому его месяцы всегда приходятся на одни и те же времена года. Начало года — день весеннего равноденствия (Навруз, праздник весны), который определяется по астрономическим наблюдениям на меридиане тегеранского времени (52.5°E или UTC+3:30)[1].





История

Древнеперсидский календарь

Календарь древних иранцев, как и древнеиндийский календарь, предположительно состоял из шести сезонов, каждый из которых приблизительно соответствовал двум лунным месяцам[2]. Древние персы, придя в соприкосновение с месопотамской культурой, синхронизировали свой календарь с вавилонским. Год начинался в районе весеннего равноденствия и состоял из 12 лунных синодических месяцев (по 29 или 30 дней), насчитывая таким образом около 354 дней. Для компенсации разницы с тропическим годом раз в шесть лет вставлялся тринадцатый месяц.

Зороастрийский календарь

Предположительно в V в. до н. э. ахеменидская администрация ввела новый тип календаря — солнечный, устроенный по египетскому образцу с 12 месяцами по 30 дней, никак не связанными с фазами луны и названными в честь почитаемых зороастрийских язатов[2]. Как и в египетском календаре, к 360 дням прибавлялись эпагомены — 5 дополнительных дней. Чтобы приводить в соответствие такой календарь с тропическим годом в 365,2422 дней, каждые 120 лет (по другим данным 116 лет) вставлялись накапливающиеся 30 дней в виде дополнительного месяца. Именно этот календарь стал прообразом современного иранского календаря, а зороастрийские названия месяцев сохранились в нём до сих пор.

Авестийское имя язата (в род.пад.) Значение Среднеперсидское название Современное персидское название
Оригинал Транскрипция
1 Frawašinąm Фраваши Frawardīn فروردین Farvardīn
2 Ašahe Vahištahe Аша Вахишта
(Наилучшая Истина)
Ardwahišt اردیبهشت Ordībehešt
3 Haurvatātō Хаурватат (Целостность) Xordād خرداد Xordād
4 Tištryehe Тиштрия (Сириус) Tīr تیر Tīr
5 Amərətatātō Амеретат (Бессмертие) Amurdād مرداد Mordād
6 Xšaθrahe Wairyehe Хшатра Ваирья
(Власть Желанная)
Šahrewar شهریور Šahrīvar
7 Miθrahe Митра (договор) Mihr مهر Mehr
8 Apąm Воды Ābān آبان Ābān
9 Āθrō Огонь Ādur آذر Āzar
10 Daθušō Творец
(то есть Ахура Мазда)
Day دی Dey
11 Waŋhə̄uš Manaŋhō Воху Мана
(Благой Помысел)
Wahman بهمن Bahman
12 Spəntayā̊ Ārmatōiš Спента Армаити
(Святое Благочестие)
Spandarmad اسفند Esfand

Календарь Джалали

Мусульманские завоеватели, сокрушившие Сасанидский Иран, использовали завещанный Кораном исламский календарь, основанный на годе в 12 лунных месяцев без приведения в соответствие с солнечным годом и ведущий отсчёт годов от хиджры Мухаммада. Этот календарь использовался как официальный во всём исламском мире и сохраняет своё религиозное значение в Иране до сих пор. Между тем совершенная несогласованность его с природными сезонами и, следовательно, сельскохозяйственными циклами, весьма рано заставила мусульманских правителей использовать подобие сасанидского зороастрийского календаря (так называемый хараджи) с вставными 5-ью днями каждый год и одним месяцем раз в 120 лет для сбора хараджа с подвластного немусульманского населения[3].

В 1079 г. в правление сельджукского султана Джалал ад-Дина Малик-шаха был принят официальный солнечный календарь, разработанный группой астрономов Исфахана во главе с Омаром Хайямом. Основным предназначением этого календаря была как можно более строгая привязка Новруза (то есть начала года) к весеннему равноденствию, понимаемому как вхождение солнца в созвездие Овна[4]. Так, 1 фарвардина (Новруз) 468 солнечного года хиджры, в которое был принят календарь, соответствовало пятнице, 9 рамазана 417 лунного года хиджры и 19 фарвардина 448 года Йездигерда (15 марта 1079 г.). Для отличия от зороастрийского солнечного года, называемого qadīmī (перс. قديمى‎ — «древний») или fārsī (перс. فارسى‎ — «персидский»), новый календарь стали называть jalālī (перс. جلالی‎) или malekī (перс. ملکی‎) в честь самого Мелик-шаха. Так же и новый Новруз получил названия Nowrūz-e malekī, Nowrūz-e solṭānī или Nowrūz-e Ḥamal («Новруз Овна»).

Количество дней в месяцах календаря Джалали варьировало от сроков вступления солнца в тот или иной зодиакальный знак и могло колебаться от 29 до 32 дней. Изначально были предложены инновационные названия месяцев, а также дней каждого месяца по образцу зороастрийского календаря. Однако они не прижились и месяцы стали именоваться в общем случае именем соответствующего знака зодиака. В фарси эти имена представляют собой заимствования из арабского языка.

Несмотря на довольно точное соответствие природным сезонам, календарь Джалали требовал трудоёмких астрономических наблюдений и расчётов, а после смерти его покровителя Мелик-шаха в 1092 г. они фактически прекратились[5]. Тем не менее при его создании была разработана общая формула расчёта високосных лет, в который добавлялся дополнительный 366-й день в году. В общем виде она заключается во вставке 8 високосных дней в 33 года: високосный день вставляется раз в четыре года 6 циклов, а в 7-й он вставляется раз в 5 лет. Потому для государственных и хозяйственных нужд календарь Джалали долго служил в Иране и прилегающих странах.

Двенадцатилетний животный цикл

В XIII в. Ближний Восток был завоёван монголами, принёсшими распространённый в зоне влияния китайской культуры двенадцатилетний цикл годов, называемых по животным. Монгольское нововведение приживалось не сразу и в конечном итоге животный цикл был инкорпорирован в существовавшую систему, где уже сосуществовали религиозный лунный исламский календарь и солнечный календарь Джалали, с существенными изменениями. Солнечный год Джалали, который полностью совпадал по времени начала с лунным, исключался из животного цикла[6].

Современный календарь

Реформы начала XX в.

В Иране

В 1911 году Меджлис (парламент) Каджарского Ирана официально утвердил государственный календарь, базирующийся на календаре Джалали с названиями месяцев в честь зодиакальных созвездий (точнее знаков) и именованием годов по двенадцатилетнему животному циклу. Он оставался в ходу до революции 1925 года.

После прихода к власти шаха Резы Пехлеви 11 фарвардина 1304 г. солн. х. (31 марта 1925 г.) парламент Ирана принимает новый календарь — Солнечную хиджру (перс. گاهشماری هجری خورشیدی یا هجری شمسی‎), в котором восстанавливались древние зороастрийские названия месяцев. Не в последнюю очередь принятию этих названий поспособствовал кандидат от зороастрийцев Кейхосров Шахрух, поддерживаемый группой иранских патриотов-мусульман. При этом двенадцатилетний животный цикл был официально запрещён, хотя ещё долго использовался в быту[3].

Новый календарь представляет собой упрощённый вариант Джалали. Первые шесть месяцев в нём состоят из 31 дня, следующие пять — из 30 дней, а последний — из 29 дней в обычные годы или 30 в високосные (перс. کبیسه‎). Бо́льшая продолжительность первой половины года соответствует более длинному периоду между весенним и осенним равноденствием. В целом вставка високосов в календаре следует 33-летнему циклу, иногда заменяемому на 29 и 37-летний.

24 эсфанда 1354 г. солн.х./14 марта 1975 года по инициативе шаха Мохаммеда Резы Пехлеви вместо эры хиджры была введена новая эра — шаханшахи (перс. شاهنشاهی‎) «царская» от предполагаемого года вступления на престол Кира Великого (559 г. до н. э.). 21 марта 1976 становилось первым днём 2535 года эры шаханшахи. Это нововведение вызвало неприятие у исламских священнослужителей и было в целом проигнорировано обществом. В 1978 году шах был вынужден вернуть эру хиджры[3].

Хотя революция 1979 г. проходила под знаменем исламизации и отказа от всего, связанного с наследием династии Пехлеви, после её свершения иранский календарь не был изменён и зороастрийские названия месяцев сохраняются до сих пор.

В Афганистане

В 1301 г. с.х./1922 г. по примеру Ирана в соседнем Афганистане, где до тех пор официально использовалась только лунная хиджра, был введён иранский солнечный календарь с зодиакальными названиями месяцев. При том на языке дари они, как и в Иране, называются арабскими названиями, а на язык пашто были переведены дословно.

Изначально, как и в календаре Джалали, число дней месяцев варьировало в зависимости от движения солнца по зодиаку (от 29 до 32). Только в 1336/1957 году была введена иранская система с постоянным числом дней в месяцах, но сами названия месяцев остались прежними[3].

Названия месяцев

Иранский год начинается в день весеннего равноденствия, отмечаемое как Навруз — самый значительный народный праздник в Иране, Афганистане, также отмечаемый и во многих соседних странах, где однако приняты другие календари.

Кол-во дней Фарси в Иране Курдские Дари в Афганистане Пашто в Афганистане Соответствие в григорианском календаре
(в невисокосный год)
Знак зодиака
МФА Оригинал Русский Латиница Арабское письмо МФА ОРигинал МФА Оригинал
1 31 færværdin فروردین Фарвардин Xakelêwe خاکەلێوە hamal حمل wrai ورى 21 марта — 20 апреля Овен
2 31 ordiːbeheʃt اردیبهشت Ордибехешт Gullan (Banemer) گوڵان sawr ثور ɣwajai غویى 21 апреля — 21 мая Телец
3 31 xordɒːd خرداد Хордад Cozerdan جۆزەردان dʒawzɒ جوزا ɣbarɡolai غبرګولى 22 мая — 21 июня Близнецы
4 31 tiːr تیر Тир Pûşper پووشپەڕ saratɒn سرطان t͡ʃunɡɑʂ چنګاښ 22 июня — 22 июля Рак
5 31 mordɒːd مرداد Мордад Gelawêj گەلاوێژ asad اسد zmarai زمرى 23 июля — 22 августа Лев
6 31 ʃæhriːvær شهریور Шахривар Xermanan خەرمانان sonbola سنبله waʐai وږى 23 августа — 22 сентября Дева
(букв. «колос»)
7 30 mehr مهر Мехр Rezber ڕەزبەر mizɒn میزان təla تله 23 сентября — 22 октября Весы
8 30 ɒːbɒn آبان Абан Xezellwer (Gelarêzan) گەڵاڕێزان 'aqrab عقرب laɻam لړم 23 октября — 21 ноября Скорпион
9 30 ɒːzær آذر Азар Sermawez سەرماوەز qaws قوس lindəi لیندۍ 22 ноября — 21 декабря Стрелец
10 30 dej دی Дей Befranbar بەفرانبار dʒadi جدی marɣumai مرغومى 22 декабря — 20 января Козерог
11 30 bæhmæn بهمن Бахман Rêbendan ڕێبەندان dalvæ دلو salwɑɣə سلواغه 21 января — 19 февраля Водолей
(букв. «ведро»)
12 29/30 esfænd اسفند Эсфанд Reşeme ڕەشەمە hut حوت kab كب 20 февраля — 20 марта Рыбы

Сезоны

Год традиционно делится на четыре сезона по три месяца каждый:

  • Весна (перс. بهار‎ [bæhɒr], пушту پسرلی‎ [psar’lai]): фарвардин, ордибехешт, хордад
  • Лето (перс. تابستان‎ [tɒbestɒn], пушту دوبی‎ ['dobai]): тир, мордад, шахривар
  • Осень (перс. پایز‎ [pɒjiz], пушту منی‎ ['mənai]): мехр, абан, азар
  • Зима (перс. زمستان‎ [zemestɒn], пушту ژمی‎ ['ʒəmai]): дей, бахман, эсфанд


Определение високосов

В иранском календаре високосным считается год, при делении числового значения которого на 33 остаток составляет 1, 5, 9, 13, 17, 22, 26 или 30; таким образом, в каждом 33-летнем периоде 8 високосных лет, и средняя продолжительность года составляет 365,24242 дня, что даёт ошибку в 1 день за 4500 лет. Иранский календарь в этом отношении точнее григорианского[7].

Дни недели

Неделя иранского календаря начинается в субботу и заканчивается в пятницу — официальный выходной день.

  • Суббота — Шанбе (перс. شنبه‎);
  • Воскресенье — Якшанбе (перс. یکشنبه‎);
  • Понедельник — Душанбе (перс. دوشنبه‎);
  • Вторник — Сешанбе (перс. سه شنبه‎);
  • Среда — Чоршанбе (перс. چهارشنبه‎);
  • Четверг — Панджшанбе (перс. پنجشنبه‎);
  • Пятница — Джумъа (перс. جمعه‎) или Одина (перс. آدینه‎)

Названия дней с воскресенья по четверг представляют собой прибавление к имени субботы последовательного числительного: воскресенье — «один-суббота», понедельник — «два-суббота» и т. д. Название пятницы Джоме происходит от арабского слова «собрание» — имеется в виду традиционная пятничная коллективная молитва мусульман.

Соответствие григорианскому календарю

Звёздочкой отмечены года, в которые Новруз приходится на 20 марта григорианского календаря. В остальные года Новруз — 21 марта[8].

Григорианский год Год солнечной хиджры
1999—2000 1378
2000—2001 1379*
2001—2002 1380
2002—2003 1381
2003—2004 1382
2004—2005 1383*
2005—2006 1384
2006—2007 1385
2007—2008 1386
2008—2009 1387*
2009—2010 1388
2010—2011 1389
2011—2012 1390
2012—2013 1391*
2013—2014 1392
2014—2015 1393
2015—2016 1394
2016—2017 1395*
2017—2018 1396
2018—2019 1397
2019—2020 1398
2020—2021 1399*
2021—2022 1400

Некоторые даты

  • 12 бахмана 1357 — 1 февраля 1979: Прибытие Хомейни в Иран;
  • 12 фарвардина 1358 — 1 апреля 1979: Провозглашение Исламской республики в Иране;
  • 12 мордада 1384 — 3 августа 2005: Вступление Ахмадинежада в должность президента.

См. также


Напишите отзыв о статье "Иранский календарь"

Примечания

  1. M. Heydari-Malayeri, [aramis.obspm.fr/~heydari/divers/ir-cal-eng.html A concise review of the Iranian calendar], Paris Observatory. (англ.)
  2. 1 2 [www.avesta.org/taqizad.htm S. H. Taqizadeh: Old Iranian Calendars]
  3. 1 2 3 4 [iranica.com/articles/calendars Antonio Panaino, Reza Abdollahy, Daniel Balland. CALENDARS] на iranica.com
  4. согласно Naṣīr-al-Dīn Ṭūsī. Zīj-e īl-ḵānī
  5. [www-groups.dcs.st-and.ac.uk/~history/Biographies/Khayyam.html Omar Khayyam]. The MacTutor History of Mathematics archive. [www.webcitation.org/61BNzPL09 Архивировано из первоисточника 24 августа 2011].
  6. R. S. Poole, The Coins of the Shahs of Persia. Safavids, Afghans, Efsharis, Zands and Kajars, London, 1887. pp. xviii-xx
  7. Климишин И. А. Календарь и хронология. — Изд. 3. — М.: Наука, 1990. — С. 97—98. — 478 с. — 105 000 экз. — ISBN 5-02-014354-5.
  8. [www.ortelius.de/kalender/pers_en.php Persian calendar by Holger Oertel]

Ссылки

  • Календарь // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  • [dateconverter.net/iranian/?hl=ru DateConverter — Перевод дат между иранским и григорианским календарями]
  • [direct-time.com/index.php?id=12 Перевод дат иранского (персидского) календаря в другие календари]
  • [www.iranchamber.com/calendar/converter/iranian_calendar_converter.php Программа перевода дат между иранским, григорианским и исламским календарями] (англ.)
Месяцы зороастрийского и иранского календарей
Фарвардин | Ордибехешт | Хордад | Тир | Мордад | Шахривар | Мехр | Абан | Азар | Дей | Бахман | Эсфанд

Отрывок, характеризующий Иранский календарь

– Будем стараться, – отвечал Берг, дотрогиваясь до пешки и опять опуская руку.
В это время дверь отворилась.
– Вот он, наконец, – закричал Ростов. – И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир , [Дети, идите ложиться спать,] – закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда то вместе с Борисом.
– Батюшки! как ты переменился! – Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по новому, по своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова.
Они полгода не видались почти; и в том возрасте, когда молодые люди делают первые шаги на пути жизни, оба нашли друг в друге огромные перемены, совершенно новые отражения тех обществ, в которых они сделали свои первые шаги жизни. Оба много переменились с своего последнего свидания и оба хотели поскорее выказать друг другу происшедшие в них перемены.
– Ах вы, полотеры проклятые! Чистенькие, свеженькие, точно с гулянья, не то, что мы грешные, армейщина, – говорил Ростов с новыми для Бориса баритонными звуками в голосе и армейскими ухватками, указывая на свои забрызганные грязью рейтузы.
Хозяйка немка высунулась из двери на громкий голос Ростова.
– Что, хорошенькая? – сказал он, подмигнув.
– Что ты так кричишь! Ты их напугаешь, – сказал Борис. – А я тебя не ждал нынче, – прибавил он. – Я вчера, только отдал тебе записку через одного знакомого адъютанта Кутузовского – Болконского. Я не думал, что он так скоро тебе доставит… Ну, что ты, как? Уже обстрелен? – спросил Борис.
Ростов, не отвечая, тряхнул по солдатскому Георгиевскому кресту, висевшему на снурках мундира, и, указывая на свою подвязанную руку, улыбаясь, взглянул на Берга.
– Как видишь, – сказал он.
– Вот как, да, да! – улыбаясь, сказал Борис, – а мы тоже славный поход сделали. Ведь ты знаешь, его высочество постоянно ехал при нашем полку, так что у нас были все удобства и все выгоды. В Польше что за приемы были, что за обеды, балы – я не могу тебе рассказать. И цесаревич очень милостив был ко всем нашим офицерам.
И оба приятеля рассказывали друг другу – один о своих гусарских кутежах и боевой жизни, другой о приятности и выгодах службы под командою высокопоставленных лиц и т. п.
– О гвардия! – сказал Ростов. – А вот что, пошли ка за вином.
Борис поморщился.
– Ежели непременно хочешь, – сказал он.
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.
– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.


На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.
Как ветер по листьям пронесся взволнованный шопот: «едут! едут!» Послышались испуганные голоса, и по всем войскам пробежала волна суеты последних приготовлений.
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один голос: «Смирно!» Потом, как петухи на заре, повторились голоса в разных концах. И всё затихло.
В мертвой тишине слышался топот только лошадей. То была свита императоров. Государи подъехали к флангу и раздались звуки трубачей первого кавалерийского полка, игравшие генерал марш. Казалось, не трубачи это играли, а сама армия, радуясь приближению государя, естественно издавала эти звуки. Из за этих звуков отчетливо послышался один молодой, ласковый голос императора Александра. Он сказал приветствие, и первый полк гаркнул: Урра! так оглушительно, продолжительно, радостно, что сами люди ужаснулись численности и силе той громады, которую они составляли.