Иранское нагорье

Ира́нское наго́рье (перс. فلات ایران‎) — самое восточное и наиболее обширное из Переднеазиатских нагорий. Простирается между Месопотамской низменностью на западе и долиной Инда на востоке; к северу располагается Южно-Каспийская низменность, Туранская низменность и горная система Копетдаг, с юга — Персидский залив, Ормузский пролив и Аравийское море, вдоль которых тянется прибрежная пустыня Гермсир. С запада к Иранскому нагорью примыкает Армянское нагорье, с востока — горная страна Памир. Протяжённость по широте составляет до 2500 км, в меридиональном направлении — до 1500 км. Площадь около 2,7 млн км².

Нагорье преимущественно (2/3 территории) лежит в Иране, а также на территории Афганистана, Пакистана и Туркменистана.

Геология

Иранское нагорье — геологическая формация, которая является частью Евразийской плиты, зажатой между Аравийской платформой и Индостанской плитой. Складчатые и складчато-глыбовые горы и нагорья чередуются с аккумулятивными равнинами и межгорными впадинами. Межгорные депрессии заполнены мощными толщами рыхлого обломочного материала, попавшего туда с окружающих гор. Озёра, ранее занимавшие самые низкие части впадин, высохли и оставили толщи соли и гипса.

По краям нагорья располагаются области, охваченные альпийским орогенезом, где наблюдается повышенная сейсмичность (например, Ашхабадское землетрясение 1948 года). Зоны интенсивных новейших поднятий перемежаются участками со складчатыми структурами более древнего возраста.

На территории нагорья имеются месторождения нефти, руд металлов, соли, бирюзы и прочих полезных ископаемых.

Рельеф

Нагорье окаймлено несколькими горными хребтами. В северную периферическую дугу входят горы Эльбурс с вулканом Демавенд (5604 м), Туркмено-Хорасанские горы, Паропамиз и западные отроги Гиндукуша (гора Тиричмир, 7690 м). С юга и юго-запада тянутся горы Загрос (гора Зердкух, 4548 м) и хребты Мекранских гор. На востоке расположены горы Киртхар и Сулеймановы горы, а также хребты Спингар и Хиндурадж.

Внутренние области нагорья состоят из перемежающихся горных систем (Кухруд, Кухбенан, Среднеафганские горы и др.), плоскогорий (Серхед, Газни-Кандагарское и др.) и широких понижений, в которых располагаются пустынные бессточные области: Деште-Кевир, Деште-Лут, Дашти-Марго, Джазмурианская впадина, Систан, Машкель и другие.

Климат и водные ресурсы

Климат северной части нагорья континентальный, субтропический; лето жаркое, зима сравнительно холодная. На юге климат переходит в тропический — жаркое лето и тёплая зима. Из-за того, что нагорье со всех сторон экранировано горами, на нём преобладает аридные условия. Среднегодовая норма осадков незначительна — от 50 до 150 мм. Отдельные районы увлажняются лучше — на северных склонах Эльбурса выпадает до 2000 мм, а на юго-восточных склонах Сулеймановых гор и их северные продолжениях — до 1000 мм.

Реки на Иранском нагорье короткие, сравнительно маловодны, часто используются для орошения. Наиболее крупные реки — Карун, Гильменд, Герируд. Большая часть рек стекает во внутренние бессточные впадины, где части озёра, по большей части солёные: Резайе на северо-западе, Дерьячейе-Немек к югу от Тегерана, небольшие озёра Мехарлу, Дерьячейе-Тешк, Бехтеган, Кафтар, водохранилище Доружан на юго-западе нагорья. На границе Ирана и Афганистана располагается группа озёр Хамун.

Почвы, флора и фауна

Почвы преимущественно представлены серозёмом. Растительность — пустынная и сухостепная. Пустыня Деште-Кевир — солончаковая, Деште-Лут — песчаная, Дашти-Марго — песчано-галечная. Степи с коричневыми почвами занимают главным образом склоны гор и внутренних нагорий. На северных склонах Эльбурса и западных склонах Загроса произрастают широколиственные леса на горных буролесных почвах. На восточных склонах гор Сулеймановых и Киртхар представлены горно-саванные ландшафты, редколесья и субтропические леса, в которых произрастают гималайские кедры и представители тропической флоры.

Животный мир преимущественно представлен грызунами и пресмыкающимися с широким распространением ядовитых вредных насекомых и паукообразных (тарантул, каракурт, скорпион). На озёрах имеются места зимовок многих перелётных птиц, некоторые области охраняются.

См. также

• География Ирана
• Большой Иран

Литература

• Чичагов В. П. Подгорные пустыни Иранского нагорья // Природа. — 2011. — № 4. — С. 26-35.

Отрывок, характеризующий Иранское нагорье

– Кто старший? – сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.


В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.