Ирбейский район

Ирбейский район

Страна	Россия Россия
Статус	Муниципальный район
Входит в	Красноярский край
Включает	18 муниципальных образований
Административный центр	село Ирбейское
Дата образования	4 апреля 1924
Глава района	Гушану Дмитрий Харлампиевич
Население (2016)	↘15 802 (0,55 %)
Плотность	1,45 чел./км²
Площадь	10 921 км²
Часовой пояс	MSK+4 (UTC+7)
Телефонный код	+7 39174
Код автом. номеров	24, 124
[xn--90aiajhg2alm.xn--p1ai/index.php?id=24 Официальный сайт]

Ирбе́йский райо́н — муниципальный район в юго-восточной части Красноярского края.

Административный центр — село Ирбейское.

География

Сопредельные территории:

• север: Канский и Иланский районы Красноярского края
• восток и юг: Иркутская область
• запад: Саянский район
• северо-запад: Рыбинский район (Красноярский край)

Площадь территории по данным на 2008 год — 10920,85 км².

История

С образованием Енисейской губернии в 1822 году, в губернию и том числе в Ирбей и деревни расположенные вокруг него ссылали большое количество людей, находившиеся не в ладах с законом, в их число входили солдаты и матросы, осужденные за различные воинские проступки, а кроме этого в губернии было большое количество бродяг и беглых. Ссыльные в Сибири не имели в то время от правительства никакой помощи. С момента прибытия на место они должны были сами себе зарабатывать на хлеб и при этом платить подушные налоги. Все эти люди жили среди жителей старожильческих деревень, тем самым причиняя последним массу неприятностей. Надзор за этими людьми осуществлять практически не было возможности из-за большой их разбросанности и незначительного количества сотрудников, осуществляющих надзор. Вот первый губернатор Енисейской губернии А. П. Степанов и решил построить для этих беспокойных людей так называемые казенные поселения. По выражению самого Степанова, чтобы через усиленный надзор и занятие в хлебопашестве, удержать преступников от побегов и праздности. Для размещения 5955 мужчин и 155 женщин планировалось построить 22 казенных поселения. 15 сентября 1827 года царем Николаем I был утвержден проект создания этих поселений. На территории будущего Ирбейского района к 1837 году было построено 4 таких поселения (Николаевка, Александровка, Приречное, Маловка). В 1854 году выходцами из Вятской губернии были образованы деревни Усть-Яруль и Усть-Каначуль. Сюда направляют участников крестьянских волнений, членов народнических и народовольческих организаций, участников Польского восстания 1863—1864 годов, а начиная с конца XIX века — членов левых политических организаций. В восьмидесятых годах девятнадцатого века выходцы из с. Ивановского из-за нехватки земель образовали деревню В-Уря. 1900 год, стал годом разделения Ирбейской волости на Ирбейскую и Агинскую. И характерной чертой изменения административно-территориального деления 1900 года являлось согласии каждого домохозяина. В 1901 году произошёл «Ирбейский» погром, когда было убито несколько десятков татар-конокрадов. В конце XIX—начале XX веков начинается активное переселение украинцев, белорусов и чувашей. Именно тогда на территории будущего Ирбейского района появляются деревни преимущественно с украинским населением: Орловка, Елисеевка, Михайловка, Преображенка, Каменка. Большинство белорусов селились в Ирбейской, Тальской и Усть-Ярульской волостях, смешанное украинско-белорусское население было в Покровке и Арангаше. В 1906—1910 гг. начинается столыпинское переселение. Села будущего Ирбейского района входили в состав Ирбейской, Тальской и Амонашевской воллостей. (1910 год) В период 1917—1920 годов на территории современного Ирбейского района существовало 4 волости, которые входили в состав Канского уезда: Ирбейская — 26 населённых пунктов, Тальская — 53, Верхне-Уринская — 6 и Усть-Ярульская — 5 населенных пунктов. На территории Ирбейской волости проживало 7724 человека. В 1920 году волости нашего района участвовали в «Голопупповском» мятеже.

Советская власть на территории района была установлена в период с 1919 по 1920 гг.

На основании распоряжения губисполкома от 28 февраля 1924 года с 15 марта по 15 апреля проводилось районирование Канского уезда, в результате которого большинство волостей было преобразовано в районы. Ирбейский район был образован 4 апреля 1924 года. Населения новообразованного района составило 37 559 человек. На территории района существовало 32 сельских совета и 81 населённый пункт. 9 декабря 1925 года включён в состав Канского округа Сибирского края. 30 июля 1930 года был передан в прямое подчинение Восточно-Сибирского края. 7 декабря 1934 года вошёл в состав Красноярского края.По переписи 1926 года в Ирбейском районе было 169 населенных пунктов, с 7811 хозяйств в которых проживало 40783 человека.

В середине 20-х годов в районе существовало 11 пунктов по ликвидации неграмотности среди взрослых, 18 начальных школ. В 1932 году в районе действовало уже 40 начальных школ, а также 2 больницы и 16 детских яслей. По состоянию на 1938—1939 гг. в районе насчитывалось 70 начальных и 1 средняя школа, в которых обучалось около 7500 детей. Коммунальное хозяйство состояло из пожарного имущества и 13 национализированных домов. В районе существовало 7270 хозяйств, была паровая мельница и кожзавод. В 1933 году во время коллективизации в Ирбейском районе было организовано 2 МТС: Ирбейская (в неё вошло 19 колхозов) и Тальская (35 колхозов). По состоянию на 1938—1939 гг. в районе насчитывалось 163 трактора, 28 комбайнов, 58 грузовиков и 7 легковых автомобилей

Ирбейская районная организация ВКП(б) насчитывала 9 ячеек и 1 кандидатскую группу, в которые входило 164 члена партии и кандидатов в члены. 12 сентября 1942 года в районе возникла пионерская организация, в которой было 8 отрядов, с общей численностью 254 пионера.

В 1930 году была основана газета «Ирбейская правда». Первые годы её тираж составлял 1500 экземпляров, в наши дни тираж равен 3600. Также в 1930 году в с. Ирбейское началось радиовещание. В 1935 году было образовано районное отделение милиции (РОМ), первым начальником которого стал Манин Павел Александрович. В 1937 году начало работу районное отделение связи и была создана метеорологическая станция, а в 1939 году был сформирован военный комиссариат района.

3 марта 1938 года создано Ирбей-Саянское отделение исправительно-трудового лагеря НКВД СССР, с управлением в п. Амбарчик Ирбейского района. В южной части района начинается развертывание спецнаселений в лагерных пунктах. В декабре 1938 года выделяется Тугачинский отдельный лагерный пункт (ОЛП). В д. Самсоновка Ирбейского района был лагерь-совхоз, где содержались женщины. С 1951—1957 гг. существовал лагерь в п. Степановка Ирбейского района с численностью 500 человек. Кроме заключенных в Ирбейский район начинают поступать ссыльные, выселенцы, спецпоселенцы и раскулаченные. Лагерная система в районе просуществовала до 1957 года.

В период Великой Отечественной войны с территории Ирбейского района на фронт ушло более 11 тыс. человек, из них 3932 погибли.

В послевоенный период (1947—1950 гг.) в состав района входило 37 сельских советов и 99 населенных пунктов, в которых проживало 29 147 человек. В районе было 71 колхоз, 3 МТС, создана авторота. Общая площадь сельхоз. земель составляла 41 726 га. Основным отраслями экономики было растениеводство и животноводство.

В 1965 году открыто движение поездов через станцию Ирбейская по трассе Абакан—Тайшет (Красноярская железная дорога), которая соединила юг Красноярского края с Иркутской областью.

Население

Численность населения
2002	2009	2010	2011	2012	2013	2014
19 181	↘17 771	↘16 784	↘16 712	↘16 527	↘16 267	↘16 092
2015	2016
↘16 019	↘15 802

Административное устройство

В Ирбейском районе 49 населённых пунктов в составе 18 сельских поселений:

№	Сельские поселения	Административный центр	Количество населённых пунктов	Население	Площадь, км2
1	Александровский сельсовет	село Александровка	2	609
2	Благовещенский сельсовет	село Благовещенка	7	994
3	Верхнеуринский сельсовет	село Верхняя Уря	3	1070
4	Ивановский сельсовет	село Ивановка	2	767
5	Изумрудновский сельсовет	посёлок Изумрудный	2	817
6	Ирбейский сельсовет	село Ирбейское	2	4985
7	Маловский сельсовет	село Маловка	2	414
8	Мельничный сельсовет	село Мельничное	2	385
9	Петропавловский сельсовет	деревня Петропавловка-1	2	536
10	Сергеевский сельсовет	деревня Сергеевка	4	326
11	Степановский сельсовет	посёлок Степановка	1	647
12	Тальский сельсовет	село Талое	6	687
13	Тумаковский сельсовет	село Тумаково	2	614
14	Успенский сельсовет	деревня Успенка	2	111
15	Усть-Каначульский сельсовет	село Усть-Каначуль	3	125
16	Усть-Ярульский сельсовет	село Усть-Яруль	3	1117
17	Чухломинский сельсовет	деревня Чухломино	2	505
18	Юдинский сельсовет	село Юдино	2	1093

Населённые пункты

В сносках к названию населённого пункта указана административно-территориальная принадлежность

Ирбейское ↘4687 Юдино 822 Усть-Яруль 695 Степановка ↘647 Изумрудный 658 Ивановка 596 Верхняя Уря 586 Тумаково 563 Талое 546 Чухломино 446 Мельничное 442 Александровка 431 Елисеевка 419 Агул 353 Первое Мая 332 Благовещенка 304 Бычковка 289

Нагорная 271 Николаевка 271 Преображенка 264 Петропавловка-1 259 Маловка 255 Коростелево 225 Каменка 218 Козыла 212 Альгинка 197 Стрелка 188 Малый Ирбей 178 Усть-Каначуль 156 Михайловка 152 Хомутово 148 Новомариновка 140 Латынцево 111 Новотроицк 103

Успенка 76 Богачево 73 Берёзовка 69 Новоалександровка 56 Буинка 52 Рождественка 47 Минушка 35 Васильевка 30 Сергеевка 30 Ильино-Посадское 29 Зелёная Слобода 15 Ракитовка 9 Серединка 2 Галушка 0 Петропавловка-2 0

Местное самоуправление

Ирбейский районный Совет депутатов

Дата формирования: 14.03.2010. Срок полномочий: 5 лет

Председатель

• Боос Антон Романович

Глава Ирбейского района

Анциферов Игорь Александрович. Дата избрания 24.11.2015. Срок полномочий: 5 лет

Ссылки

• [www.krskstate.ru/msu/terdel/0/doc/40 Ирбейский район]
• [territory.newslab.ru/territory/662 Краткая справка о муниципальном районе]
• [irbey.esy.es Сайт Ирбейского района]

Отрывок, характеризующий Ирбейский район

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!


В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.