Ирина
| ||||||||||||||
Ири́на — женское русское личное имя греческого происхождения; восходит к др.-греч. Εἰρήνη — имени богини мирной жизни в древнегреческой мифологии Эйрены; также εἰρήνη — «мир», «покой»[2].
Другие формы имени: разговорные — Арина, Ерина, Ярина, Иринья; возникшие под влиянием западноевропейских языков — Ирена, Ирэна, Ирен, Ирэн; древнецерковные — Орина, Ириния. Распространённые краткие формы имени: Ира, Рина, Рена[s 1]. Некоторые из перечисленных форм используются как самостоятельные личные имена[2].
Содержание
История имени
В христианском именослове имя Ирина соотносится прежде всего с Ириной Македонской (ум. в конце I — начале II века), первой из женщин, прославленной церковью в лике великомучеников. Эта святая была весьма почитаема в Византии. Помимо неё, из раннехристианских святых известны мученицы Ирина Коринфская (III век) и Ирина Аквилейская (Солунская или Иллирийская) (начало IV века). Имя Ирина в Византии относилось к распространённым и обладало высоким социальным статусом: среди его носительниц — супруги византийских императоров, одна из которых, императрица Ирина, в 797 году стала полновластной правительницей государства, а после кончины церковь её канонизировала за восстановление иконопочитания.
Распространённость имени
Имя Ирина на Руси в Средневековье было распространённым и хорошо известным. Свидетельством его давней укоренённости в русской культуре являются, например, пословицы с включением имени («Тётка Арина надвое говорила»); народные приметы на дни поминовения святых Ирин («Три Арины в году живут: Арина — разрой берега, Арина-рассадница да Арина — журавлиный лёт»), в которых имя святых дополнялось «неправославными» прозвищами, связанными с крестьянским бытом, годовым циклом сельскохозяйственных работ.
В XVIII веке имя Ирина (встречавшееся в основном в форме Арина) — крестьянское и купеческое имя, редкое в дворянской среде. По подсчётам В. А. Никонова, частотность имени во второй половине XVIII века среди дворянок составляла 2 ‰ (то есть выявлялись две носительницы имени в тысяче учтённых), тогда как у крестьянок, например, Можайского уезда — 47 ‰, у крестьянок Краснослободского уезда — 51 ‰, в удельных сёлах Подмосковья частотность составляла 45 ‰. У купчих Коломны имя встречалось с частотностью 35 ‰, у московских купчих — 33 ‰. Никонов отмечал заметную угасающую динамику имени на протяжении XVIII века; тенденция сохранялась и в XIX веке — имя становилось редким[3].
Возвращение имени в число популярных случилось уже в XX веке, в 1940-е—1950-е годы. По статистике, собранной А. В. Суперанской и А. В. Сусловой по именам новорождённых в Ленинграде за несколько десятилетий, частотность имени Ирина у девочек, родившихся в означенные десятилетия составила 23 ‰, при том, что у родившихся в 1920-е—1930-е годы частотность не превышала 6 ‰[4]. В дальнейшем оно показывало чрезвычайно высокую частотность вследствие сформировавшегося в русском обществе массового увлечения именем. Например, в Москве в период 1950—1959 годов имя занимало 4-ю позицию в списке самых модных имён с частотностью 90 ‰, пропустив вперёд только имена Елена, Татьяна, Наталья[5]; в Ленинграде в 1960-е—1970-е годы частотность имени достигла 106 ‰ (бо́льшие значения были только у имени Елена). Суперанская и Суслова относили имя Ирина к категории имён широкого распространения[4].
Сведения В. А. Никонова по именам новорождённых в 1961 году, собранные в нескольких регионах центральной России, показывают, что имя в начале 1960-х являлось преимущественно «городским». В городах частотность имени колебалась от 94 ‰ (в Тамбове) и 98 ‰ (в Ульяновске) до 118 ‰ (в Калуге) и 139 ‰ (в Курске). В городах в целом бо́льшие показатели были только у имени Елена. На селе частотность имени Ирина значительно уступала городским показателям, колеблясь от 12 ‰, 13 ‰ и 14 ‰ (в сельских районах Калужской, Курской и Пензенской областей соответственно) до 48 ‰ (в Костромской области) и 58 ‰ (в Ярославской области)[6].
В последующем частотность имени снижалась, хотя на протяжении 1970-х—1980-х годов оно по-прежнему было весьма востребованным. Так, в Москве в период 1978—1981 годов имя было на 6-м месте среди самых модных имён (с частотностью 63 ‰)[7]; в Ленинграде в 1980-е годы частотность имени составила 51 ‰[4].
В 2000-е годы имя вышло из моды; однако следует отметить, что в Хабаровском крае, например, в 2009 году вариант имени Ирина — Арина — занял 13-е место в списке популярных имён у новорождённых; при этом частотность «нового старого» имени составила 25 ‰[8].
Именины
Православные именины (даты приводятся по григорианскому календарю)[9]:
- 12 января, 16 января, 26 февраля, 29 апреля, 18 мая, 26 мая, 10 августа, 17 августа, 22 августа, 30 сентября, 1 октября, 2 ноября.
Напишите отзыв о статье "Ирина"
Примечания
Сноски
- ↑ Краткие формы, как это часто бывает с русскими личными именами, соотносятся с несколькими полными формами имён; перечисленные имеют отношение не только к имени Ирина. Форма Ира соотносится с женскими именами Ираида, Ирма, Искра и мужскими Игорь, Ираклий, Ириней и другими; Рина — с женскими именами Екатерина, Марина, Регина, Октябрина и мужскими Иринарх, Ириней; Рена — с именами Рената, Регина, Флорентина и Ренат, Орентий. (см. Петровский Н.А. [www.gramota.ru/slovari/info/petr/imsm/ Указатель производных (уменьшительных) имён]. Словарь русских личных имён. Грамота.ру (2002). Проверено 6 августа 2011. [www.webcitation.org/619FteszW Архивировано из первоисточника 23 августа 2011].)
Использованная литература
- ↑ Петровский Н.А. [www.gramota.ru/slovari/dic/?pe=x&word=ирина Ирина]. Словарь русских личных имён. Грамота.ру (2002). Проверено 16 ноября 2015. [www.webcitation.org/61DVs2KU8 Архивировано из первоисточника 26 августа 2011].
- ↑ 1 2 Суперанская, А. В. Словарь русских личных имён. — Эксмо, 2006. — (Библиотека словарей). — ISBN 5-699-10971-4.
- ↑ Никонов, В. А. Женские имена в России в XVIII веке // Имя и общество. — М.: Наука, 1974.
- ↑ 1 2 3 Суперанская, А. В., Суслова, А. В. Статистика имён // О русских именах. — 5-е изд., перераб. — СПб.: Авалонъ, 2008. — ISBN 978-5-90365-04-0.
- ↑ Шайкевич, А. Я. Русские личные имена XX века (по материалам загса Фрунзенского района г. Москвы) // Личные имена в прошлом, настоящем и будущем. — М., 1970.
- ↑ Никонов, В. А. Личные имена у русских сегодня // Имя и общество. — М.: Наука, 1974.
- ↑ Никонов, В. А. Ищем имя. — М.: Советская Россия, 1988. — ISBN 5-268-00401-8.
- ↑ [zags.khabkrai.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=80:2009-popul-imena&catid=36:2009-cat&Itemid=74 Популярные имена новорожденных в 2009 году]. Управление ЗАГС Правительства Хабаровского края (17.03.2010). Проверено 5 августа 2011. [www.webcitation.org/61ABc1EAz Архивировано из первоисточника 24 августа 2011].
- ↑ [days.pravoslavie.ru/ABC/wi.htm#irina Святые с именем Ирина]. Православный календарь. Православие.ру. Проверено 5 августа 2011. [www.webcitation.org/61DVsqXaA Архивировано из первоисточника 26 августа 2011].
Отрывок, характеризующий Ирина
– Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m'aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l'appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l'un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.]И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Очевидно было, что l'amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l'amour des charretiers, другая l'amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l'amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.
Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d'Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]
Наконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de c?ur [парижанку сердцем]), в то время как сам поступил во французскую службу. Капитан был счастлив, обворожительная полька хотела бежать с ним; но, движимый великодушием, капитан возвратил мужу жену, при этом сказав ему: «Je vous ai sauve la vie et je sauve votre honneur!» [Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!] Повторив эти слова, капитан протер глаза и встряхнулся, как бы отгоняя от себя охватившую его слабость при этом трогательном воспоминании.
Слушая рассказы капитана, как это часто бывает в позднюю вечернюю пору и под влиянием вина, Пьер следил за всем тем, что говорил капитан, понимал все и вместе с тем следил за рядом личных воспоминаний, вдруг почему то представших его воображению. Когда он слушал эти рассказы любви, его собственная любовь к Наташе неожиданно вдруг вспомнилась ему, и, перебирая в своем воображении картины этой любви, он мысленно сравнивал их с рассказами Рамбаля. Следя за рассказом о борьбе долга с любовью, Пьер видел пред собою все малейшие подробности своей последней встречи с предметом своей любви у Сухаревой башни. Тогда эта встреча не произвела на него влияния; он даже ни разу не вспомнил о ней. Но теперь ему казалось, что встреча эта имела что то очень значительное и поэтическое.
«Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», – слышал он теперь сказанные сю слова, видел пред собой ее глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос… и что то трогательное, умиляющее представлялось ему во всем этом.
Окончив свой рассказ об обворожительной польке, капитан обратился к Пьеру с вопросом, испытывал ли он подобное чувство самопожертвования для любви и зависти к законному мужу.
Вызванный этим вопросом, Пьер поднял голову и почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю свою жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему.
– Tiens! [Вишь ты!] – сказал капитан.
Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому, тем более, над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?
Капитан сделал жест, выражающий то, что ежели бы он не понимал, то он все таки просит продолжать.
– L'amour platonique, les nuages… [Платоническая любовь, облака…] – пробормотал он. Выпитое ли вино, или потребность откровенности, или мысль, что этот человек не знает и не узнает никого из действующих лиц его истории, или все вместе развязало язык Пьеру. И он шамкающим ртом и маслеными глазами, глядя куда то вдаль, рассказал всю свою историю: и свою женитьбу, и историю любви Наташи к его лучшему другу, и ее измену, и все свои несложные отношения к ней. Вызываемый вопросами Рамбаля, он рассказал и то, что скрывал сначала, – свое положение в свете и даже открыл ему свое имя.
Более всего из рассказа Пьера поразило капитана то, что Пьер был очень богат, что он имел два дворца в Москве и что он бросил все и не уехал из Москвы, а остался в городе, скрывая свое имя и звание.
Уже поздно ночью они вместе вышли на улицу. Ночь была теплая и светлая. Налево от дома светлело зарево первого начавшегося в Москве, на Петровке, пожара. Направо стоял высоко молодой серп месяца, и в противоположной от месяца стороне висела та светлая комета, которая связывалась в душе Пьера с его любовью. У ворот стояли Герасим, кухарка и два француза. Слышны были их смех и разговор на непонятном друг для друга языке. Они смотрели на зарево, видневшееся в городе.
Ничего страшного не было в небольшом отдаленном пожаре в огромном городе.
Глядя на высокое звездное небо, на месяц, на комету и на зарево, Пьер испытывал радостное умиление. «Ну, вот как хорошо. Ну, чего еще надо?!» – подумал он. И вдруг, когда он вспомнил свое намерение, голова его закружилась, с ним сделалось дурно, так что он прислонился к забору, чтобы не упасть.
Не простившись с своим новым другом, Пьер нетвердыми шагами отошел от ворот и, вернувшись в свою комнату, лег на диван и тотчас же заснул.