Ирина Монферратская

Иоланда или Ирина Монферратская итал. Jolanda di Monferrato; греч. Γιολάντα του Μονφερά после принятия православия итал. Irene di Monferrato греч. Ειρήνη του Μονφερά''' <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Герб рода Алерамичи</td></tr>
Императрица Византии
1284 — 1317
(под именем Ирина Палеолог)
Предшественник:	Анна Венгерская
Преемник:	Рита II Армянская
Вероисповедание:	католицизм, позднее Православие
Рождение:	Казале-Монферрато, Маркграфство Монферрат, Священная Римская империя
Смерть:	Салоники, Византийская империя
Место погребения:	монастырь Пантократор, Стамбул (Константинополь), Турция
Род:	Алерамичи
Имя при рождении:	Иоланда
Отец:	Вильгельм VII Монферратский,
Мать:	Беатриса Кастильская
Супруг:	Андроник II Палеолог
Дети:	Иоанн Варфаламей Феодор Симона Феодора Деметрий Исаак

Иоланда или Виоланта после принятия православия Ирина Монферратская (итал. Jolanda di Monferrato, или Irene di Monferrato, греч. Γιολάντα του Μονφερά, после принятия православия Ειρήνη του Μονφερά; 1274, Казале-Монферрато, Маркграфство Монферрат, Священная Римская империя — 1317, Салоники, Византийская империя) — дочь маркграфа Вильгельма VII Монферратский из рода Алерамичи; византийская императрица, супруга византийского императора Андроника II из рода Палеологов.

Биография

Иоланда Монферратская была дочерью маркграфа Монферратского Вильгельма VII Великого и Беатрисы Кастильской. В 1284 году, в возрасте одиннадцати лет, Иоланда была выдана замуж за византийского императора Андроника II Палеолога, приняла православие и была наречена Ириной («стандартное» имя, дававшееся рождённым за рубежом принцессам). Брак это был организован её дедом, королем Кастилии и Леона Альфонсо Х Мудрым. Её приданым было королевство Фессалоники, хотя территория этого государства уже давно была отвоёвано Византией, номинально это королевство оставалось владением маркизов Монферратских.

В 1286 году, после рождения первого сына, Ирина стала императрицей Византии. В браке с Андроником II у Ирины родилось трое сыновей, поэтому ей пришлись не по нраву перспективы того, что её пасынок Михаил IX в ущерб интересам её собственных детей унаследует всю Империю после отцовой смерти. Чтобы обеспечить своих детей владениями, она требовала от Андроника разделить Византию между всеми его детьми. В 1303 году она покинула своего мужа и переехала с детьми в Фессалоники, где правила как суверенная правительница. Была в оппозиции к Андронику и Михаилу. Остаток жизни провела в интригах и роспуске слухов о своём муже, рассказывая всякому встречному интимные подробности своей замужней жизни.

Умирая, её брат Джованни I Справедливый передал ей в наследство права на свои владения. В результате этого её сын Феодор стал маркграфом Монферратским, Палеологи правили Монферратом до 1542 года. Императрица Ирина умерла в 1317 году в театре в окрестностях Салоник. Погребена в монастыре Пантократор в Константинополе (ныне Стамбул).

Семья

Муж: Андроник II Палеолог (1259 — 1332), в этом браке было семь детей:

• Иоанн Палеолог (1286—1308) — деспот, женился на Ирине Хоумнании, не оставил наследников.
• Варфоломей Палеолог (род. 1289), умер ребёнком.
• Феодор I (1291—1338) — маркграф Монферрата.
• Симона Палеолог (1294 — после 1336) — жена сербского короля Стефана Уроша II Милутина.
• Феодора Палеолог (род. 1295), умерла ребёнком.
• Деметрий Палеолог (умер после 1343 года) — деспот. Отец Ирины Палеолог.
• Исаак Палеолог (род. 1299), умер ребёнком.

Генеалогическое древо

Предки Ирины Монферратской

Бонифаций I Монферратский               Гульельмо VI (маркиз Монферратский)                       Елена ди Боско               Бонифаций II Большой (маркиз Монферратский)                             Бонифачо ди Клавесана               Берта ди Клавесана                       ?               Вильгельм VII Монферратский                                   Томас I (граф Савойи)               Амадей IV (граф Савойи)                       Маргарита Женевская               Маргарита Савойская                             Гуго III (герцог Бургундии)               Анна Бургундская                       Беатриса д’Альбон               Ирина Монферратская                                         Альфонсо IX               Фердинанд III Кастильский                       Беренгария               Альфонсо X (король Кастилии)                             Филипп Швабский               Елизавета Германская                       Ирина Ангелина               Беатриса Кастильская                                   Педро II Католик               Хайме I, король Арагона                       Мария де Монпелье               Виоланта Арагонская                             Андраш II               Иоланда Венгерская                       Иоланда де Куртене

См. также

• Список супруг византийских императоров

Литература

• Donald M. Nicol, The Byzantine Lady: Ten Portraits, 1250-1500, (Cambridge University Press, 1994), с. 48-49.
• Hélène Constantinidi-Bibikou, Yolande de Montferrat impératrice de Byzance, in "L'Hellénisme Contemporain", Series 2, IV (1950), с. 425-442.

Ссылки

• [genealogy.euweb.cz/italy/montfer.html#O2 Генеалогия правителей Монферрато]
• [books.google.com.ua/books?id=vHqNA10-BlAC&redir_esc=y&hl=ru Византийские леди: Десять Портретов, 1250-1500]
• [www.manfred-hiebl.de/mittelalter-genealogie/_kreuzzuege/i/irene_von_montferrat_kaiserin_von_byzanz_1317/irene_von_montferrat_kaiserin_1317.html Ирина Монферратская]
• [fmg.ac/Projects/MedLands/MONFERRATO,%20SALUZZO,%20SAVONA.htm#Yolandadied1317 Иоланда Монферратская]

Отрывок, характеризующий Ирина Монферратская

Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.


Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.