Ирина Палеолог (императрица Трапезунда)
| Ирина Палеолог Ειρήνη Παλαιολογίνα | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1340 — 1341 | |||
| Предшественник: | Василий Великий Комнин | ||
| Преемник: | Анна Комнина | ||
| Рождение: | 1315 Константинополь, Византия | ||
| Смерть: | после 1341 | ||
| Отец: | Андроник III Палеолог | ||
Ирина Палеолог (греч. Ειρήνη Παλαιολογίνα, 1315 — после 1341) — императрица Трапезунда.
Биография
Приход к власти
Ирина была незаконнорожденной дочерью византийского императора Андроника III Палеолога. В 1335 году на ней женился трапезундский император Василий Комнин. Однако, вскоре после свадьбы отношения Василия и Ирины ухудшились, и Василий вступил в связь с Ириной из Трапезунда, а 8 июля 1339 года и женился на ней [1]. Константинопольский патриарх Иоанн XIV Калека посчитал подобное поведение императора прелюбодеянием, Ирину Трапезундскую отлучил от церкви, а трапезундского митрополита Григория, давшего согласие на развод Василия Великого Комнина и Ирины Палеолог, осудил. В апреле 1340 года Василий Комнин скончался (вероятно, отравленный Ириной Палеолог) [2].
Положение Ирины было шатким, так как она не принадлежала к династии Комнинов. Поэтому, захватив трон после смерти Василия, она отправила Ирину Трапезундскую с детьми в Константинополь, где за ними мог бы присматривать её отец.
Также она попросила отца подыскать мужа среди византийской знати, который смог бы помочь в удержании трапезундского трона, однако тот не успел выполнить её просьбу, так как вскоре умер сам; кроме того, сама Ирина вскоре влюбилась в одного из местных дворян и назначила его доместиком, что раскололо двор на фракции [3].
Гражданская война
Тем временем в стране началась гражданская война. Сформировалось три противоборствующих лагеря: первый - Ирина, семья Амицантариу и византийские наемники, предоставленные отцом Ирины; второй - архонты во главе с Цанихитом и имперскими офицерами, лояльными к памяти покойного императора; третий - Великий дука Иоанн Евнух, который занимал крепость Лимния. Архонты Цанихита укрепились в столичном монастыре святой Евгении, рядом с императорским дворцом. В течение двух месяцев они ежедневно вступали в стычки с лоялистами Ирины. 2 июля 1340 года когда Великий дука перешел на сторону Ирины и направил свои осадные машины против монастыря, разрушив его почти полностью, и победить мятежников. Цанихит и его сторонники были взяты в плен и отправлены в Лимнию, где были казнены через год [4].
Однако тем временем на страну напали турки-огузы, которые дошли до самой столицы. Первая атака была отбита, но в июле 1341 года деморализованная армия Ирины не смогла с ними справиться, и турки, хотя и не взяли городские стены, сожгли предместья города и конторы иностранных купцов [5]. Ситуация усугубилась начавшейся эпидемией, которая, как писал Михаил Панарет, разразилась из-за скопившихся в окрестностях города разлагавшихся трупов лошадей и людей.
Низложение
Противники Ирины, избежавшие гибели или пленения в монастыре святой Евгении, решили сделать своим знаменем Анну, дочь императора Алексея II. Во время пожара города им удалось уговорить её оставить монашескую жизнь, и она была провозглашена императрицей 17 июля 1341 года. Ирина Палеолог была низложена.
Историк Уильям Миллер пишет, что "легкость, с которой Ирина была свергнута, объяснялась тем, что она представляла иноземный византийский двор, а Анна - местную династию, которая почти полтора столетия правила страной" [6].
Ирина едва не вернула себе престол, когда 13 дней спустя Михаил Великий Комнин, брат Алексея II, прибыл в сопровождении трех византийских кораблей и генерала Никиты Сколария. Дворяне и архиепископ Акакий сначала приветствовали Михаила и дали ему клятву верности, но ночью пленили его во дворце и перебили его свиту. Ирина вместе с Михаилом были погружены на борт судна и высланы в Константинополь, и о дальнейшей судьбе Ирины Палеолог нет никаких сведений [6].
Напишите отзыв о статье "Ирина Палеолог (императрица Трапезунда)"
Примечания
- ↑ William Miller, Trebizond: The last Greek Empire of the Byzantine Era: 1204-1461, 1926 (Chicago: Argonaut, 1969), p. 45
- ↑ Miller, Trebizond, p. 46
- ↑ Miller, Trebizond, pp. 46f, George Finlay, The History of Greece and the Empire of Trebizond, (1204-1461) (Edinburgh: William Blackwood, 1851),p. 365
- ↑ Miller, Trebizond, pp. 47f
- ↑ Miller, Trebizond, p. 48
- ↑ 1 2 Miller, Trebizond, p. 49
| ||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Ирина Палеолог (императрица Трапезунда)
– Как же, отец, сама удостоилась. Сияние такое на лике то, как свет небесный, а из щечки у матушки так и каплет, так и каплет…– Да ведь это обман, – наивно сказал Пьер, внимательно слушавший странницу.
– Ах, отец, что говоришь! – с ужасом сказала Пелагеюшка, за защитой обращаясь к княжне Марье.
– Это обманывают народ, – повторил он.
– Господи Иисусе Христе! – крестясь сказала странница. – Ох, не говори, отец. Так то один анарал не верил, сказал: «монахи обманывают», да как сказал, так и ослеп. И приснилось ему, что приходит к нему матушка Печерская и говорит: «уверуй мне, я тебя исцелю». Вот и стал проситься: повези да повези меня к ней. Это я тебе истинную правду говорю, сама видела. Привезли его слепого прямо к ней, подошел, упал, говорит: «исцели! отдам тебе, говорит, в чем царь жаловал». Сама видела, отец, звезда в ней так и вделана. Что ж, – прозрел! Грех говорить так. Бог накажет, – поучительно обратилась она к Пьеру.
– Как же звезда то в образе очутилась? – спросил Пьер.
– В генералы и матушку произвели? – сказал князь Aндрей улыбаясь.
Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.
Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Пьер внимательно и серьезно слушал ее. Князь Андрей вышел из комнаты. И вслед за ним, оставив божьих людей допивать чай, княжна Марья повела Пьера в гостиную.
– Вы очень добры, – сказала она ему.
– Ах, я право не думал оскорбить ее, я так понимаю и высоко ценю эти чувства!
Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.
В 10 м часу официанты бросились к крыльцу, заслышав бубенчики подъезжавшего экипажа старого князя. Князь Андрей с Пьером тоже вышли на крыльцо.
– Это кто? – спросил старый князь, вылезая из кареты и угадав Пьера.
– AI очень рад! целуй, – сказал он, узнав, кто был незнакомый молодой человек.
Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
