Ирландская голодовка 1981 года
Ирла́ндская голодо́вка 1981 го́да (англ. 1981 Irish hunger strike) — кульминация пятилетнего протеста, связанного с конфликтом в Северной Ирландии и начавшегося в 1976 году, когда британское правительство исключило понятие Special Category Status, ранее присваиваемое политзаключённым, осуждённым за действия в ходе этого конфликта. До начала голодовки 1981 года уже проходило несколько голодовок и других акций протеста заключённых[1], требовавших вернуть им полувоенный, политический статус.
1 марта 1981 года, в годовщину решения об отмене «специального статуса», голодовку в тюрьме Мэйз (находящейся в 9 милях от Белфаста и известной также как «Блок Эйч» или «Лонг-Кэш») начал Бобби Сэндс (англ. Bobby Sands), член Ирландской республиканской армии. 15 марта к голодовке присоединился другой участник, 22 марта — ещё двое[1].
Голодающие выдвигали 5 требований:
- право не носить тюремную униформу;
- право не делать тюремную работу;
- право на свободу связи с другими заключёнными, а также на организацию образовательных и развлекательных мероприятий;
- право на один визит, одно письмо и одну посылку каждую неделю;
- полное право на помилование (full restoration of remission lost through the protest)[2].
По совпадению, через 5 дней после начала голодовки Сэндса от сердечного приступа умер Фрэнк Магуайер, независимый республиканец, член нижней палаты британского парламента от североирландского района Фермана и Южный Тирон. На объявленных в результате этого местных выборах 26 марта Бобби Сэндс был выдвинут в кандидаты и 9 апреля был избран в британский парламент, получив 30 492 голоса[1] и став самым молодым членом Палаты общин[3]. После этого успеха Сэндса в Великобритании был принят парламентский акт, запрещающий баллотироваться в парламент лицам, отбывающим срок заключения более года[4][5].
Маргарет Тэтчер, премьер-министр Великобритании, не пошла на уступки, и голодовка кончилась смертью десяти республиканцев[6]. Сэндс умер 5 мая, через 66 дней после начала голодовки, в госпитале тюрьмы, от истощения[7]. Известие о его смерти вызвало волнения, двое людей погибли от погромов националистов на севере Белфаста[8][9]. Похороны Сэндса 7 мая посетили 100 000 человек[1].
Голодовка привела к радикализации политики ирландских националистов и электоральному успеху партии Шинн Фейн в Республике Ирландия[10]. В частности, один из участников голодовки, Киран Дохерти, был заочно избран членом нижней палаты парламента Ирландии от графств Каван и Монахан на очередных парламентских выборах, состоявшихся 11 июня 1981 года[11]; уже 2 августа он умер. Кроме того, депутатом ирландского парламента на этих выборах был заочно избран ещё один политзаключённый из тюрьмы Лонг-Кэш, Патрик Эгнью, который не участвовал в голодовке, но принимал участие в других акциях протеста заключённых тюрьмы.
Были отданы врачам по просьбе семей - 31 июля после 47 дней голодовки – П. Куинн; 20 августа после 42 дней, по просьбе семьи — П. Макгеон; 4 сентября после 52 дней – М. Девлин; 6 сентября после 70 дней – Б. Маккеон; 24 сентября после 32 дней – Б. Фокс; 26 сентября после 55 дней – Л. Макклоски.
В целом голодовка кончилась 3 октября 1981 года; на тот момент среди заключённых голодало 6 человек[1].
О событиях голодовки в 2008 году был снят фильм «Голод».
Погибшие
| Имя | Организация | Начало голодовки | Дата смерти | Продолжительность голодовки |
|---|---|---|---|---|
| Бобби Сэндс | ИРА | 1 марта | 5 мая | 66 дней |
| Фрэнсис Хьюз | ИРА | 15 марта | 12 мая | 59 дней |
| Рэймонд Маккриш | ИРА | 22 марта | 21 мая | 61 день |
| Пэтси О’Хара | ИНОА | 22 марта | 21 мая | 61 день |
| Джо Макдоннелл | ИРА | 8 мая | 8 июля | 61 день |
| Мартин Хёрсон | ИРА | 28 мая | 13 июля | 46 дней |
| Кевин Линч | ИНОА | 23 мая | 1 августа | 71 день |
| Киран Дохерти | ИРА | 22 мая | 2 августа | 73 дня |
| Томас Макэлви | ИРА | 8 июня | 8 августа | 62 дня |
| Майкл Девайн | ИНОА | 22 июня | 20 августа | 60 дней |
Напишите отзыв о статье "Ирландская голодовка 1981 года"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 [cain.ulst.ac.uk/events/hstrike/chronology.htm The Hunger Strike of 1981 - A Chronology of Main Events] (англ.). Проверено 8 февраля 2011. [www.webcitation.org/5wZUeuY0G Архивировано из первоисточника 17 февраля 2011].
- ↑ Taylor, Provos The IRA & Sinn Féin, p. 229—234
- ↑ BBC News, [news.bbc.co.uk/onthisday/hi/dates/stories/april/10/newsid_2453000/2453183.stm 1981: Hunger striker elected MP] (April 1981)
- ↑ Julian Haviland, «Bill to stop criminal candidates», The Times, 13 June 1981, p. 2.
- ↑ Gay, [web.archive.org/web/20060321002524/www.parliament.uk/commons/lib/research/notes/snpc-03221.pdf Disqualification for membership of the House of Commons] (October 2004)
- ↑ David McKittrick. [news.independent.co.uk/uk/this_britain/article362092.ece Remembering Bobby Sands]. The Independent (5 May 2006). Проверено 26 мая 2007. [www.webcitation.org/6994o8fRS Архивировано из первоисточника 14 июля 2012].
- ↑ O’Keeffe, «[www.jstor.org/pss/3750951 Suicide and Self-Starvation Suicide and Self-starvation]», Philosophy, Vol. 59, No. 229 (Jul., 1984), pp. 349—363.
- ↑ Malcolm Sutton. [cain.ulst.ac.uk/sutton/chron/1981.html An Index of Deaths from Conflict in Ireland]. CAIN. Проверено 7 сентября 2007. [www.webcitation.org/5wZUfoiXq Архивировано из первоисточника 17 февраля 2011].
- ↑ [cain.ulst.ac.uk/othelem/chron/ch81.htm A Chronology of the Conflict - 1981]. CAIN. Проверено 7 сентября 2007. [www.webcitation.org/5wZqWi6fU Архивировано из первоисточника 18 февраля 2011].
- ↑ Taylor Peter. Provos The IRA & Sinn Féin. — Bloomsbury Publishing, 1997. — P. 251–252. — ISBN 0-7475-3818-2.
- ↑ [oireachtas.ie/members-hist/default.asp?housetype=0&HouseNum=22&MemberID=325&ConstID=25 Mr. Kieran Doherty]. Oireachtas Members Database. Проверено 4 февраля 2013.
Отрывок, характеризующий Ирландская голодовка 1981 года
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.
3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
