Ирландская Республика (1919—1922)

Это статья о государстве, существовавшем в 1919—1922 годах; о современной Ирландии см. статью «Ирландия».

Ирландская Республика
ирл. Poblacht na hÉireann or Saorstát Éireann
Республика
← 21 января 1919 — 6 декабря 1922 →   →
Флаг Ирландской Республики
Столица	Дублин
Крупнейшие города	Белфаст
Язык(и)	ирландский
Площадь	84 116 км² (1921)
Население	4 400 000 чел. (1921)
Форма правления	парламентская республика
Президенты
- 1919	Кахал Бруха
- 1919—1922	Имон де Валера
- 1922	Артур Гриффит
- 1922	Уильям Томас Косгрейв
История
- 24 апреля 1916	Провозглашение независимости
- 21 января 1919	Принятие конституции
- 6 декабря 1922	Образование Ирландского Свободного государства
Преемственность
← Соединённое королевство Великобритании и Ирландии Ирландское Свободное государство → Северная Ирландия →

К:Появились в 1919 годуК:Исчезли в 1922 году

Ирландская Республика (ирл. Poblacht na hÉireann) — самопровозглашённое государство, которое существовало с 1919 по 1922 год на острове Ирландия. Время существования республики совпадает с войной за независимость Ирландии. Во время войны в республике возникли политические органы, которые опирались на поддержку большинства населения. Попытка покончить с британским влиянием на ирландском острове потерпела крах. Хотя республика включила всю территорию острова, влияние правительства не доходило до северо-восточных регионов (нынешняя Северная Ирландия). Концом республики считается образование Ирландского Свободного государства в 1922 году.

Предшествующие события

Ещё в конце XIX века в Ирландии, являвшейся частью Британской империи, начинает набирать силу политическое движение сторонников самоуправления, Home Rule (гомруль), имевшее своей целью создание ирландского парламента для решения вопросов внутри страны, при сохранении верховной власти британского монарха.

Объявление республики

В 1916 году в Дублине произошло восстание, известное как Кровавая пасха, в ходе которого было декларировано образование Ирландской Республики. Восстание было подавлено британскими войсками, предводители были расстреляны, тысячи ирландцев попали в тюрьму, однако последовавшая героизация образа революционеров и борцов за независимость нашла отклик в ирландской общественности. С этого времени революционная партия Шинн Фейн, образованная в 1905—1908 годах и объявившая своей целью создание независимого ирландского государства, начала завоёвывать всё большую популярность у избирателей.

В октябре 1917 года на съезде партии Шинн Фейн была утверждена конституция, принято решение о нацеленности на победу в парламентских выборах, президентом партии был избран Имон де Валера.

Образование Дойла

В декабре 1918 года состоялись выборы в парламент Великобритании. На выборах в Ирландии убедительную победу одержала партия Шин Фейн, получившая 73 из 105 полагающихся депутатских мест, 6 мест вместо предыдущих 80 получила Ирландская парламентская партия, оставшиеся 26 депутатов представляли партию юнионистов, причём 23 из них были избраны в Ольстере, что подтверждало наличие явного раскола в ирландском обществе.

В январе 1919 года депутаты-шинфейнеры отказались заседать в Вестминстере, объявили о создании собственного ирландского парламента — Дойла и принятием декларации независимости подтвердили существование провозглашённой ещё в 1916 году Ирландской Республики.

Внешнеполитические действия

Сразу после принятия декларации независимости Дойл выпустил обращение ко всем народам и правительствам с призывом о признании независимого ирландского государства. Для участия от имени Ирландской Республики в мирной конференции в Париже были отправлены несколько делегатов, добивавшихся участия и рассмотрения дела о признании ирландской независимости. Во многом из-за отрицательного отношения к этой идее со стороны Великобритании и США делегаты не были допущены на конференцию, что означало провал попытки добиться независимости Ирландии мирным путём.

Война

После объявления независимости и образования Ирландской Республики Великобритания начала на территории острова боевые действия силами шестидесятитысячной армии под командованием генерала Макреди. Организация ирландских волонтёров стала основной военной организацией молодого государства и с тех пор стала называться Ирландской республиканской армией. Численность ИРА составляла около 15 тысяч человек, и её подразделения явно не могли в открытую противостоять вчетверо большей профессиональной армии, поэтому ирландские войска сосредоточились на тактике партизанских и террористических действий, создавая летучие отряды, имевшие в качестве основных целей британские военные объекты, действовавшие из засад, устраивавшие поджоги и выборочно убивающие высокопоставленных англичан. Действия британской армии расценивались как оккупация, и свои действия ирландцы оправдывали как единственно возможные в такой ситуации.

Литература

• Е. Ю. Полякова, Ирландия в XX веке. -М, КДУ, 2009 ISBN 978-5-98227-159-4
• Terrorism in Ireland /Ed. by Alexander Y. and O’Day A.L., 1984.  (англ.)

Отрывок, характеризующий Ирландская Республика (1919—1922)

– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.


В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.