Ирод Архелай

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Ирод Архелай (23 г до н. э. — 18 г.) — этнарх Самарии, Иудеи и Идумеи с 4 г. до н. э. (по другим данным, с 1 г. до н. э.) по 6 г н. э., сын Ирода I и его жены самаритянки Малфаки (Малтаки).

По завещанию Ирод назначил Архелая наследником своего царства, а другим своим сыновьям — Ироду Антипе и Ироду Филиппу II выделил меньшие области (тетрархии). После смерти Ирода Архелай не принял царство сразу, а направился в Рим за утверждением своего права царствования у императора Августа. Но перед его отъездом в Иерусалимском храме произошли волнения со стороны противников Ирода. Это случилось во время празднования Пасхи, когда в Иерусалим стекалось огромное множество евреев с израильских земель. После нескольких неудачных попыток переговоров волнения переросли в бунт, и Архелай выслал для усмирения зачинщиков отряд войск, который толпа закидала камнями и совершенно разгромила. Наследник престола, опасаясь активных действий бунтарей, выслал для подавления волнений в храме всё своё войско, включая кавалерию. Бунт подавили силой, в результате чего погибло около 3 тысяч человек, остаткам же разрешили вернуться в родные края к своим делам.

После разгрома бунтарей кроме Архелая в Рим отправились его брат Ирод Антипа, а также посольство из множества противников Архелая, чтобы оспорить его право на наследование престола Ирода. Однако император, выслушав обе стороны, положился на выбор Ирода и отдал предпочтение Архелаю. Император Август подтвердил завещание Ирода во всём кроме царского титула: вместо царя Архелай стал этнархом — «правителем народа». Согласно завещанию Архелай стал правителем Самарии, Иудеи (включая Иерусалим) и Идумеи.

Архелай после прибытия из Рима в Иудею в качестве правителя женился на Глафире, вдове своего брата Александра. Из-за жестокого обращения с подданными Август в 6 г н. э. отправил Архелая в ссылку в Виенну — город в Нарбоннской Галлии недалеко от Лиона и конфисковал его имущество. Таким образом закончилось правление Архелая, а его владения были включены в состав римской провинции Сирия[1].





Упоминания в Библии

(Иосиф Обручник) Услышав же, что Архелай царствует в Иудее вместо Ирода, отца своего, убоялся идти туда (Мф. 2:22)

Напишите отзыв о статье "Ирод Архелай"

Примечания

Литература

Ссылки

  • [jewishencyclopedia.com/view.jsp?artid=1729&letter=A&search=Herod%20Archelaus Jewish Encyclopedia: Herod Archelaus]  (англ.)
  • [www.vehi.net/istoriya/israil/flavii/drevnosti/17.html Иосиф Флавий. Иудейские древности. кн. XVII]

Отрывок, характеризующий Ирод Архелай

После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.