Бродский, Исаак Давидович

Исаак Давидович Бродский

Бродский, Исаак Давидович (1923—2011) — советский скульптор-монументалист.

Биография

• Родился в 1923 году в Москве.
• В годы Великой Отечественной войны был командиром взвода разведчиков, получил звание лейтенанта.
• В 1952 году окончил Московский институт прикладного и декоративного искусства (МИПИДИ).
• Скончался в Стокгольме, 1 апреля 2011 года.

Награды

• Орден Отечественной войны I степени
• Орден Красной звезды
• медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• медаль «Двадцать лет победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»

Основные произведения

памятники

• В. И. Ленину на въезде в Горки Ленинские, в Новосибирске, в Барнауле
• М. Ю. Лермонтову в Москве и Тамани
• И. И. Ползунову в Барнауле
• дважды Герою Социалистического Труда В. И. Бункину в Москве
• дважды Герою Социалистического Труда Шокину А. И. в Зеленограде
• В. И. Ленину в Ростове-на-Дону в 1963 г.
• летчику-космонавту, Герою Советского Союза Г. Т. Добровольскому в Одессе

скульптуры

• «В. М. Шукшин»
• «Художник и модель»
• «Кентавр»

мемориалы

• мемориал «Защитникам Советского Заполярья в годы Великой Отечественной войны» («Алёша»), архитектор И. А. Покровский
• мемориальный комплекс на территории Заевского сельского поселения в Пеновском районе Тверской области на месте исчезнувшей деревни Ксты, в память о 78 её жителях, сожжённых заживо немецко-фашистскими захватчиками 9 января 1942 года.

Отрывок, характеризующий Бродский, Исаак Давидович

Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал: