Шварц, Исаак Израилевич

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Исаак Израилевич Шварц»)
Перейти к: навигация, поиск
Исаак Израилевич Шварц<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Член ЦКК РКП(б) в 1921-1922 и 1923-1924
Член Президиума ЦКК РКП(б)
1923 — 1924
Член ЦК РКП(б)/ВКП(б)
1924 — 1934
Кандидат в члены ЦК ВКП(б)
1934 — 1939
 
Рождение: 6 (18) января 1879(1879-01-18)
Смерть: 26 октября 1951(1951-10-26) (72 года)
 
Награды:

Исаак Израилевич Шварц (партийный псевдоним — Семён; 6 (18) января 1879 года, Николаев26 октября 1951 года, Москва) — участник революционного движения в России, советский государственный, партийный, хозяйственный и профсоюзный деятель.

Член партии с 1899 г., член ЦК ВКП(б) в 1924-1934 гг., кандидат в члены ЦК в 1934-1939 гг.



Биография

Сын рабочего. С 1892 работал в литейной мастерской, затем литейщиком на арматурном заводе в Николаеве. Участник социал-демократических кружков в Николаеве и Одессе.

Дважды арестованный и сосланный за революционную деятельность в Якутскую область, Шварц вскоре бежал из ссылки в Швейцарию, пробрался в Женеву. Участник революции 1905—07, участвовал в восстановлении Екатеринославской (1905) и Уральской (1906) большевистских парторганизаций.

В 1911 слушатель партийной школы в Лонжюмо, затем уполномоченный Заграничной организационной комиссии по созыву партийной конференции, член Российской организационной комиссии по подготовке 6-й (Пражской) Всероссийской конференции РСДРП (1912).

7 раз подвергался арестам и ссылкам в Восточную Сибирь, 6 раз бежал.

После Февральской революции — на партработе на Украине, член бюро обкомов РСДРП(б) Донбасса и Криворожья. В Гражданскую войну один из руководителей партийного подполья и партизанского движения на Украине. В 1918 делегат 1-го съезда КП (б) Украины, член её ЦК.

С декабря 1918 по апрель 1919 председатель, в апреле—мае 1919 заместитель председателя Всеукраинской ЧК, уполномоченный ЦК РКП(б) в Донбассе; один из организаторов красного террора на Украине.

Если для утверждения пролетарской диктатуры во всем мире нам необходимо уничтожить всех слуг царизма и капитала, то мы перед этим не остановимся и с честью выполним задание, возложенное на нас революцией[1].

С 1921 председатель ЦК Союза горнорабочих, одновременно с 1925 член Президиума ВЦСПС. В 1930-1932 председатель Всесоюзного объединения каменноугольной промышленности(«Союзуголь»), в 1932—38 председатель Всесоюзного государственного треста сланцевой и сапропелевой промышленности ("Союзсланец") Наркомтоппрома СССР.

В 1938 организовал Всесоюзную научно-иссл. лабораторию лекарственных веществ, был её первым руководителем. С 1939 одновременно зам. директора Московского химико-фармацевтического завода.

С 1946 персональный пенсионер.

Делегат 9 и 11-17 съездов партии. В 1921—22 и 1923—24 член ЦКК, в 1923—24 член Президиума ЦКК. В 1924—34 член ЦК, в 1934—39 кандидат в члены ЦК РКП(б) /ВКП(б).

Награждён орденом Красной Звезды.

Фото

  • История профсоюзов. www.istprof.atlabs.ru/764.html

Источники

  1. lawdiss.org.ua/ard/99prykpu.shtml
  • Партия шагает в революцию: Рассказы о соратниках В.И.Ленина. Политиздат, 1969;
  • Слонимский С.М. Исаак Шварц, М., 1960;
Предшественник:
первый
председатель Всеукраинского ЧК
1918—1919
Преемник:
Лацис, Мартын Иванович

Напишите отзыв о статье "Шварц, Исаак Израилевич"

Отрывок, характеризующий Шварц, Исаак Израилевич

– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.


Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.