Гальперин, Исаак Иосифович

Исаак Гальперин
Общая информация
Полное имя	Исаак Иосифович Гальперин
Родился
Гражданство
Позиция	защитник
Информация о клубе
Клуб
Карьера
Клубная карьера*
1952—1954	Авангард (Челябинск)	? (?)
1954—1956	ОДО (Свердловск)	19 (0)
1957—1959	Локомотив (Челябинск)	28 (?)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

Исаа́к Ио́сифович Гальпе́рин (10 июня 1931, Витебск, СССР — 27 августа 1992, Челябинск, Россия) — советский футболист и хоккеист, защитник.

Карьера

С 1952 по 1954 год параллельно играл за челябинские команды по хоккею и футболу «Авангард», которые до 1954 года назывались «Дзержинец». Провёл в чемпионате СССР по хоккею около 20 матчей. В футбольном чемпионате Гальперин дебютировал в 1956 году в составе свердловского ОДО. 22 мая он сыграл матч против московского «Локомотива». По возвращению в Челябинск, Исаак Гальперин стал игроком местного «Локомотива», выступая в составе «железнодорожников» с 1957 по 1959 год.

После завершения карьеры, Гальперин перешёл на тренерскую работу. До своей смерти он работал в детско-юношеских спортивных школах города. В 1966 году возглавил СДЮСШОР № 3 по футболу.

Похоронен на Успенском кладбище в Челябинске.

Образование

В 1951 году окончил Магнитогорский техникум физической культуры. Выпускник Челябинского государственного педагогического института.

Семья

Сын Исаака Евгений спортивный функционер. С 2002 по 2004 год он был генеральным директором футбольного клуба «Лукойл», а также директором волейбольной команды «Автодор-Метар».

Отрывок, характеризующий Гальперин, Исаак Иосифович

– Не говорите со мной… умоляю, – хрипло прошептал Пьер.
– Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des аmants), а я этого не сделала, – сказала она. Пьер хотел что то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать, было слишком страшно.
– Нам лучше расстаться, – проговорил он прерывисто.
– Расстаться, извольте, только ежели вы дадите мне состояние, – сказала Элен… Расстаться, вот чем испугали!
Пьер вскочил с дивана и шатаясь бросился к ней.
– Я тебя убью! – закричал он, и схватив со стола мраморную доску, с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее.
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.

Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.


Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.