Брауде, Исаак Леонтьевич

Брауде Исаак Леонтьевич
Дата рождения:	1882(1882)
Место рождения:	Борисов
Дата смерти:	1960(1960)
Место смерти:	Москва

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Брауде Исаак Леонтьевич (1882, Борисов Минской губернии — 1960, Москва) — советский учёный в области акушерства и гинекологии. Профессор (1922). Заслуженный деятель науки РСФСР.

Биография

Окончил Берлинский университет (1909). До 1914 работал в Берлине в акушерско-гинекологической клинике П.Ф Штрассманна. В 1914 вернулся в Россию. В 1918-20 работал в 1-м МГУ и в госпитале Реввоенсовета. С 1921 — директор и профессор гинекологической клиники 2-го МГУ. С 1930 — заведующий гинекологическим отделом Государственного центрального института охраны материнства и младенчества НКЗ СССР и одновременно заведующий кафедрой гинекологии и акушерства ЦИУ врачей (1936—1941). В 1941-45 работал в Свердловском медицинском институте. С 1945 по 1949 заведовал кафедрой гинекологии и акушерства в 3-м ММИ. Уволен в ходе кампании по борьбе с космополитизмом.
Состоял членом президиума Всероссийского и Московского обществ акушеров-гинекологов.
Был основателем и первым главным редактором журнала «Акушерство и гинекология».
Автор около 100 научных работ, в том числе 5 руководств по акушерству и гинекологии для врачей и студентов.

Научные работы

• «Прободение матки», М., 1918 и 1921;
• «Раннее распознавание рака матки», М.— Л., 1928 (совм, с Беляевой Ε. Ф.);
• «Неотложная оперативная помощь при гинекологических кровотечениях», М., 1932;
• «Женская консультация», М.— Л., 1939 (совм, с др.);
• «Консервативное лечение женских болезней», М., 1939;
• «Неотложная хирургия в акушерстве и гинекологии», М., 1947;
• «Оперативная гинекология», М., 1959;
• «Неоперативная гинекология», М., 1957 (совм, с др.);
• «Неотложная помощь при акушерско-гинекологической патологии», М., 1962 (совм, с Персианиновым Л. С.).

Ссылки

• [бмэ.орг/index.php/БРАУДЕ_Исаак_Леонтьевич]
• [www.rujen.ru/index.php/БРАУДЕ_Исаак_Леонтьевич]

Отрывок, характеризующий Брауде, Исаак Леонтьевич

Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.