Исабаев, Темиргали

Темиргали Исабаев
Дата рождения	3 января 1920(1920-01-03)
Место рождения	сельхозартель «Сарой» Каратальский район Семиреченская область Советская Россия
Дата смерти	19 января 1996(1996-01-19) (76 лет)
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Пехота
Годы службы	1940—1946
Звание	гвардии старшина
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии
В отставке	экспедитор

Исабаев Темиргали (3 января 1920 — 19 января 1996) — участник Великой Отечественной войны, разведчик 108-й отдельной гвардейской разведывательной роты (2-я гвардейская стрелковая дивизия, 2-я гвардейская армия, 3-й Белорусский фронт), гвардии старшина. Один из 29-и полных кавалеров, награждённых четырьмя орденами Славы (двумя орденами Славы 3-й степени).

Биография

Родился 3 января 1920 года в сельхозартели «Сарой» в крестьянской семье. Казах по национальности. Окончил 7 классов. Трудился в колхозе.

В 1940 году был призван в Красную Армию. Участник Великой Отечественной войны с августа 1941 года. Боевое крещение получил на дальних подступах к Москве, стал наводчиком противотанкового ружья. В октябре получил тяжелое ранение и почти полгода провел в госпиталях. Летом 1942 года, после выздоровления, был направлен на Северный Кавказ. В боях под Моздоком бронебойщик Исабаев подбил 3 вражеских танка, но и сам был ранен. Третье ранение получил под станицей Крымской. Каждый раз после госпиталя возвращался в другую часть.

Приказом от 18 января 1944 года Исабаев Темиргали был награждён орденом Славы 3-й степени (награда вручена после войны). Выписавшись после очередного ранения, прибыл в 82-й гвардейский стрелковый полк (32-я гвардейская стрелковая дивизия, Приморская армия). В составе полка бронебойщик гвардии сержант Исабаев отличился в боях за освобождение Крыма весной 1944 года.

В начале апреля 1944 года боях на Крымском полуострове поразил из ПТР несколько целей, в том числе вражеского снайпера. 18 апреля 1944 года вблизи села Новые Шули (7 км юго-восточнее Севастополя) в числе первых ворвался в расположение противника. Гранатами забросал находившихся в траншее гитлеровцев, уничтожив 8 вражеских солдат. Был представлен к награждению орденом Славы вновь 3-й степени.

При штурме Сапун-горы гвардии сержант Исабаев шел в первых рядах атакующих, уничтожая из своего ПТР пулеметные точки, расчищая путь пехоте. В бою за безымянную высоту 26 апреля 1944 года, будучи в числе передовых наступающих стрелков, поднялся в атаку и достиг вершины высоты, прямой наводкой из ПТР расстреливал отступающих фашистов. При штурме Сапун-горы под обстрелом противника выдвинулся вперед стрелковых подразделений и из ПТР вел огонь по огневым точкам противника, мешавшим нашему продвижению. В этом бою уничтожил четыре пулеметные точки, вывел из строя три зенитные установки.

Приказом от 30 апреля 1944 года гвардии сержант Исабаев Темиргали награждён орденом Славы 3-й степени.

Приказом от 3 июня 1944 года за личное мужество, героизм, инициативу, проявленные в боях за город Севастополь гвардии сержант Исабаев Темиргали награждён орденом славы 2-й степени.

После освобождения Севастополя гвардеец расстался с ПТР и был зачислен разведчиком 18-й гвардейской отдельной роты 2-й гвардейской Таманской стрелковой дивизии. В составе разведоты прошел до конца войны, освобождал Польшу, Восточную Пруссию, Кенигсберг.

16 апреля 1945 года в районе местечка Гермау (10 км северо-западнее города Фишхаузен) разведчики столкнулись с подразделением противника. Несмотря на явное превосходство фашистов, разведчики приняли бой. В короткой схватке враг потерял девятнадцать своих солдат, из которых семь уничтожил командир группы гвардии старшина Исабаев. Сорок гитлеровцев разведчики захватили в плен, также им достались трофеи - восемь автомашин, два мотоцикла, станковый пулемет и четырнадцать винтовок.

День Победы Темиргали Исабаев встретил в Кенигсберге. 24 июня 1945 году он участвовал в историческом Параде Победы на Красной площади в Москве. Продолжил службу в армии.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 июня 1945 года за исключительное мужество, отвагу и бесстрашие, проявленные на заключительном этапе Великой Отечественной войны в боях с гитлеровскими захватчиками гвардии старшина Исабаев Темиргали награждён орденом Славы 1-й степени. Стал полным кавалером ордена Славы.

В 1946 году гвардии старшина Исабаев демобилизован. Член ВКП(б)/КПСС с 1946 года. Жил в посёлке Кировский Кировского района Талды-Курганской области. Работал экспедитором в Кировском сельпо, затем в передвижной механизированной колонне.

Скончался 19 января 1996 года.

Награды

• Орден Славы 1-й степени (№ 1358)
• Орден Славы 2-й степени (№ 3894)
• Два ордена Славы 3-й степени (№ 47972 и № ?)
• Орден Красной Звезды
• Орден Отечественной войны 1-й степени
• Две медали «За отвагу»
• Другие медали

Память

В соответствии с постановлением Правительства Республики Казахстан от 31 мая 2006 года № 480 имя полного кавалера ордена Славы Темиргали Исабаева присвоено Теректинской средней школе № 4 Коксуского района Алматинской области.

Ссылки

•  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=7396 Исабаев, Темиргали]. Сайт «Герои Страны».
• [encyclopedia.mil.ru/encyclopedia/gentlemens/hero.htm?id=11476192@morfHeroes Исабаев Темиргали на сайте Министерства Обороны Российской Федерации]
• [az-libr.ru/index.shtml?Persons&000/Src/0003/a32a7562 Исабаев Темиргали]
• [www.np.kz/old/2005/06/rludi.html Орден Славы]

Литература

• [www.az-libr.ru/index.shtml?Persons&000/Src/0003/index Кавалеры ордена Славы трех степеней. Краткий биографический словарь] / Пред. ред. коллегии Д. С. Сухоруков. — М.: Воениздат, 2000. — 703 с. — ISBN 5-203-1883-9 (ошибоч.).
• Рощин И.И. Солдатская слава. Книга 6. М., 1982. Кн. 6. С. 102—103
• Жетісу энциклопедия. - Алматы: «Арыс» баспасы, 2004. — 712 бет + 48 бет түрлі түсті суретті жапсырма. ISBN 9965-17-134-3
• Рощин И.И. Солдатская слава. М., 1982.
• Костенков A.Г. Славен их путь боевой. Калининград, 1987. С. 62—63
• Белан П.С., Потапов А.В., Честнов С.И. Доблесть солдатская. Алма-Ата, 1974. С. 127—129.

Отрывок, характеризующий Исабаев, Темиргали

С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.
Как ни страшна казалась для графини мысль, что князь Андрей мог (весьма вероятно, по словам доктора) умереть во время дороги на руках ее дочери, она не могла противиться Наташе. Хотя вследствие теперь установившегося сближения между раненым князем Андреем и Наташей приходило в голову, что в случае выздоровления прежние отношения жениха и невесты будут возобновлены, никто, еще менее Наташа и князь Андрей, не говорил об этом: нерешенный, висящий вопрос жизни или смерти не только над Болконским, но над Россией заслонял все другие предположения.


Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.
Тот пожар, на который так равнодушно смотрел он накануне вечером, за ночь значительно увеличился. Москва горела уже с разных сторон. Горели в одно и то же время Каретный ряд, Замоскворечье, Гостиный двор, Поварская, барки на Москве реке и дровяной рынок у Дорогомиловского моста.
Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?
Пьер отрицательно покачал головой и пошел дальше. В другом переулке на него крикнул часовой, стоявший у зеленого ящика, и Пьер только на повторенный грозный крик и звук ружья, взятого часовым на руку, понял, что он должен был обойти другой стороной улицы. Он ничего не слышал и не видел вокруг себя. Он, как что то страшное и чуждое ему, с поспешностью и ужасом нес в себе свое намерение, боясь – наученный опытом прошлой ночи – как нибудь растерять его. Но Пьеру не суждено было донести в целости свое настроение до того места, куда он направлялся. Кроме того, ежели бы даже он и не был ничем задержан на пути, намерение его не могло быть исполнено уже потому, что Наполеон тому назад более четырех часов проехал из Дорогомиловского предместья через Арбат в Кремль и теперь в самом мрачном расположении духа сидел в царском кабинете кремлевского дворца и отдавал подробные, обстоятельные приказания о мерах, которые немедленно должны были бытт, приняты для тушения пожара, предупреждения мародерства и успокоения жителей. Но Пьер не знал этого; он, весь поглощенный предстоящим, мучился, как мучаются люди, упрямо предпринявшие дело невозможное – не по трудностям, но по несвойственности дела с своей природой; он мучился страхом того, что он ослабеет в решительную минуту и, вследствие того, потеряет уважение к себе.
Он хотя ничего не видел и не слышал вокруг себя, но инстинктом соображал дорогу и не ошибался переулками, выводившими его на Поварскую.
По мере того как Пьер приближался к Поварской, дым становился сильнее и сильнее, становилось даже тепло от огня пожара. Изредка взвивались огненные языка из за крыш домов. Больше народу встречалось на улицах, и народ этот был тревожнее. Но Пьер, хотя и чувствовал, что что то такое необыкновенное творилось вокруг него, не отдавал себе отчета о том, что он подходил к пожару. Проходя по тропинке, шедшей по большому незастроенному месту, примыкавшему одной стороной к Поварской, другой к садам дома князя Грузинского, Пьер вдруг услыхал подле самого себя отчаянный плач женщины. Он остановился, как бы пробудившись от сна, и поднял голову.
В стороне от тропинки, на засохшей пыльной траве, были свалены кучей домашние пожитки: перины, самовар, образа и сундуки. На земле подле сундуков сидела немолодая худая женщина, с длинными высунувшимися верхними зубами, одетая в черный салоп и чепчик. Женщина эта, качаясь и приговаривая что то, надрываясь плакала. Две девочки, от десяти до двенадцати лет, одетые в грязные коротенькие платьица и салопчики, с выражением недоумения на бледных, испуганных лицах, смотрели на мать. Меньшой мальчик, лет семи, в чуйке и в чужом огромном картузе, плакал на руках старухи няньки. Босоногая грязная девка сидела на сундуке и, распустив белесую косу, обдергивала опаленные волосы, принюхиваясь к ним. Муж, невысокий сутуловатый человек в вицмундире, с колесообразными бакенбардочками и гладкими височками, видневшимися из под прямо надетого картуза, с неподвижным лицом раздвигал сундуки, поставленные один на другом, и вытаскивал из под них какие то одеяния.