Исаковский, Михаил Васильевич
Поделись знанием:
– Сomme c'est un homme d'esprit votre pere, – сказала она, – c'est a cause de cela peut etre qu'il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.
Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
| Михаил Васильевич Исаковский | ||||||||||||
 | ||||||||||||
| Место рождения: |
дер. Глотовка, Ельнинский уезд, | |||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Род деятельности: |
поэт, писатель, переводчик, редактор | |||||||||||
| Направление: | ||||||||||||
| Жанр: |
проза, стихотворение, песня | |||||||||||
| Язык произведений: | ||||||||||||
| Премии: |
| |||||||||||
| Награды: |
| |||||||||||
Михаи́л Васи́льевич Исако́вский (1900—1973) — русский советский поэт. Герой Социалистического Труда (1970). Лауреат двух Сталинских премий первой степени (1943, 1949).
Содержание
Биография
Михаил Васильевич Исаковский родился 7 (19) января 1900 год в деревне Глотовка Ельнинского уезда Смоленской губернии (ныне Угранского района Смоленской области) в бедной крестьянской семье.
Самоучкой приобщился к грамоте, научился читать и писать. С осени 1911 года он смог ходить в школу и окончил её весною 1913 года, получив «5» по всем предметам. В 1915 продолжил своё обучение в гимназии. Гимназию пришлось оставить, так как семья терпела большую нужду. Одно из ученических стихотворений — «Просьба солдата» — было опубликовано ещё в 1914 году в общероссийской газете «Новь». Член РКП(б) с 1918 года. В 1921—1931 годах работал в смоленских газетах. В 1931 году переехал в Москву.
Многие стихотворения Исаковского положены на музыку. Наиболее известны «Катюша» и «Враги сожгли родную хату» (музыка М. И. Блантера), «В лесу прифронтовом», «Летят перелётные птицы», «Одинокая гармонь», «Под звёздами балканскими» и другие. В фильме «Кубанские казаки» на музыку И. О. Дунаевского прозвучали его песни «Каким ты был, таким ты и остался» и «Ой, цветёт калина».
В 1926 году М. В. Исаковский, будучи редактором газеты, помогает своему молодому талантливому земляку А. Т. Твардовскому.
В 1927 году выходит первый сборник стихов поэта «Провода в соломе», которые понравились Максиму Горькому. В результате сотрудничества с В. Г. Захаровым песни на слова Исаковского появляются в репертуаре хора им. Пятницкого. Наиболее известные из них: «Вдоль деревни», «Провожанье», «И кто его знает». По словам Александры Пермяковой, современного руководителя хора им. Пятницкого, эти песни сделали хор знаменитым. Поэма «Сказка о правде», написанная в 1945—1946, напечатана только в 1987 году.
Еще в тридцатых годах всюду зазвучали его удивительные песни, в которых так уместно и уютно почувствовало себя наше время, со всеми его новшествами и предчувствиями завтрашнего дня… А самая знаменитая, «Катюша», воевала на фронте, ею назвали наши бойцы самое грозное оружие — реактивные гвардейские минометы. И наконец, его вершина, где уже полная воля дана боли, по своему трагизму, редко досягаемому даже самыми сильными поэтами,— это «Враги сожгли родную хату»[1].
Кроме многочисленных поэтических сборников издал книгу «О поэтическом мастерстве». Отдал много времени переложению и обработке старинных песен и сказок, известен переводами с украинского, белорусского и других языков. Перевёл в частности произведения Тараса Шевченко «Порченая», «Катерина», "Гоголю"и др. Белорусских поэтов: Янки Купалы «А кто там идёт?», «Извечная песня», «Никому», «Над рекою Аресой», «Мальчик и лётчик» (последнее стихотворение любил Юрий Гагарин), Якуба Коласа «Сымон-музыкант», Аркадия Кулешова «Знамя бригады» (с перевода Исаковского на сербско-хорватский язык поэму Кулешова перевёл черногорский поэт Родован Зогович и она стала популярной среди югославских партизан), Адама Русака «Будьте здоровы»; сербские народные песни. Автобиографическая книга «На Ельнинской земле» (1969).
Михаил Васильевич занимался политической деятельностью — он был депутатом Верховного совета РСФСР четырех созывов.
Михаил Исаковский умер 20 июля 1973 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище (участок № 7)[2].
Награды и премии
- Сталинская премия первой степени (1943) — за тексты общеизвестных песен «И кто его знает…», «Шёл со службы пограничник…», «Катюша», «Провожанье» и другие
- Сталинская премия первой степени (1949) — за сборник «Стихи и песни»
- Герой Социалистического Труда (19.01.1970)
- четыре ордена Ленина (30.01.1950; 21.01.1960; 28.10.1967; 19.01.1970)
- два ордена Трудового Красного Знамени (31.01.1939; 23.09.1945)
- орден «Знак Почёта» (28.10.1967)
- медали
Память
- В 1979 году его именем названа улица в московском районе Строгино. Имя Исаковского носит Институт искусств и улица в Смоленске. Также в честь поэта назван переулок в Донецке (Украина).
- В 2000 году в Иркутске было широко отмечено столетие со дня рождения поэта М. В. Исаковского: проведены памятные вечера и выпущен сборник стихов «Одинокая бродит гармонь… Стихи, ставшие песнями», идея празднования столетнего юбилея, выпуск и составление поэтического сборника, принадлежит иркутскому поэту Геннадию Гайде[3].
Интересные факты
- Одно из лучших стихотворений, «В лесу прифронтовом», Исаковский посвятил своей жене Лидии.
- Стихотворение «Огонёк» (На позиции девушка / Провожала бойца…) на всех фронтах исполняли на разные мотивы. К концу войны остался лишь один мотив неизвестного автора, сохранившийся до сих пор. Когда эту песню исполняют, то объявляют: «Слова Михаила Исаковского, музыка народная».
- Написанное вскоре после войны стихотворение «Враги сожгли родную хату» подвергалось официальной критике, так как, по мнению властей, русский солдат-победитель не имеет права плакать, это является проявлением слабости. Одноимённую песню не пропускали на радио. Лишь в июле 1960 года Марк Бернес, исполнив песню на слова Исаковского, нарушил этот негласный запрет.
- Родная деревня Исаковского была полностью уничтожена во время войны. Часть денег от полученной в 1943 году Сталинской премии он направил на строительство клуба в родных местах.
- Летом 1971 года одновременно в больнице находятся Исаковский и Твардовский, оба они в тяжелом состоянии и встретиться не могут.
- Увлекался языком эсперанто. Из воспоминаний: «После того как в гимназии закончился мой первый учебный год, я приехал в Глотовку… Я читал книги, если они были, писал что-то, с увлечением изучал язык эсперанто. Язык этот мне давался чрезвычайно легко: уже недели через две я хорошо знал грамматику эсперанто и множество слов, что давало возможность читать текст, почти не прибегая к словарю…Я выписал себе ежемесячный журнал „La Ondo de Esperanto“ („Волна Эсперанто“). Меня особенно интересовали печатавшиеся в нем стихи, написанные по-эсперантски. Чаще других печатались стихи ныне покойного поэта-эсперантиста Георгия Дешкина. Они мне чрезвычайно нравились, и некоторые из них я помнил наизусть…»
- Белорусская застольная песня "Будьте здоровы, живите богато" одно время считалась народной .Автором музыки значился композитор Исак Лобан, русского перевода — М. Исаковский. Авторство Адама Русака было установлено на специальном заседании Союза белорусских писателей в 1937 г. Михаил Васильевич прислал Русаку в 1941 г. письмо с извинениями. Однако в 1990-х годах, когда песня прозвучала в новогоднем музыкальном фильме "Старые песни о главном", имя Русака не было включено в титры наряду с другими поэтами-песенниками. Имя Исаковского упомянуто, но, кроме "Будьте здоровы", в фильме звучат целых три песни на его оригинальные стихи: "Каким ты был", "Ой, цветёт калина" и "Одинокая гармонь".
Сочинения
- Собрание сочинений в пяти томах. М., Художественная литература, 1981—1982
- Собрание сочинений в 4-х томах. М., Художественная литература, 1968—1969
- По ступеням времени. Смоленск, 1921
- Взлеты. Смоленск, 1921
- «Провода в соломе». М.-Л., ГИЗ, 1927;
- «Провинция». Смоленск, 1930;
- «Мастера земли». М., ОГИЗ-ГИХЛ, 1931;
- «Избранники земли» (1931);
- Война с тараканами. Смоленск, 1932
- Избранные стихи. Л.-М., ОГИЗ-ГИХЛ, 1931
- Избранные стихи. — М., ГИХЛ, 1933;
- Вдоль да по дороге… — Смоленск, 1934
- Стихи. — Смоленск, 1935
- Избранные стихи. — М., Гослитиздат, 1936
- Избранные стихи и песни. — М., Гослитиздат, 1940
- Здравствуй, Смоленск! — Смоленск, 1944
- Стихи и песни. М., 1944
- Песни о Родине. М., 1945
- Избранные стихотворения. — М.: Советский писатель, 1947;
- Избранные стихи и песни. — М., Московский рабочий, 1947
- Избранные стихотворения. — М., Гослитиздат, 1947
- Стихи и песни. Курск, 1947
- Стихи, песни, поэмы. — Смоленск, 1947
- Избранные песни и переводы. Смоленск, 1948
- Стихи и песни. М., 1948
- «Стихи и песни». М., 1949 ;
- Избранное. М., Гослитиздат, 1950
- «На родных просторах». Сборник песен. — М.: Молодая гвардия, 1951;
- Сочинения в 2-х томах. М., Гослитиздат, 1951
- «О поэтическом мастерстве». Сборник статей и писем. — М.: Советский писатель (1952, 1953, 1960, 1962);
- Стихи и песни. М., 1952
- Стихи и песни. М., 1953
- Избранные стихи. М., Советский писатель, 1955
- Сочинения. Т. 1-2. М., Гослитиздат, 1956;
- Стихи и песни. М., 1957
- Летят перелетные птицы. М., Детгиз, 1958
- Песня молодости. М., 1958
- Сочинения. Т. 1-2. М., 1959;
- Сочинения. Т. 1-2. М., 1961;
- «Ты по стране идешь…». М., Советский писатель, 1964;
- «Стихотворения». М.-Л., Советский писатель, 1965 — БПБС;
- Стихи и песни. М., 1966
- О поэтах, о стихах, о песнях. М., 1968
- На Ельнинской земле. М., Детская литература, 1971
- Под небом России. М., 1971
- «О поэтах, о стихах, о песнях» (1968, 2-е изд. — 1972);
- «На Ельнинской земле». Автобиографические страницы (1973);
- Из переписки двух поэтов. А. Т. Твардовский — М. В. Исаковский // «Дружба народов», 1976, № 7-9;
- «Два года в Чистополе». Письма // «Вопросы литературы», 1982, № 5;
- «Сказка о правде» // «Знамя», 1987, № 10;
Фильм
- [net-film.ru/ru/film-8453/ «Встреча с Михаилом Исаковским». Документальный фильм]. ЦСДФ (РЦСДФ). 1980. 20 минут.
Напишите отзыв о статье "Исаковский, Михаил Васильевич"
Примечания
- ↑ Дмитрий Ковалёв [www.kovalevdmitrij.narod.ru/sorokin.files/Isakovsky.htm Жизнь — песня]
- ↑ [devichka.ru/nekropol/view/item/id/59/catid/1 Могила М. В. Исаковского на Новодевичьем кладбище]
- ↑ [www.vsp.ru/culture/2000/12/07/344766 Новые книги, новые встречи, Валентина СЕМЕНОВА, заведующая бюро пропаганды Иркутской организации Союза писателей России]
Литература
- Осетров Е. И. Человек-песня. — М., 1979.
- Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. — М. : РИК «Культура», 1996. — XVIII, 491, [1] с. — 5000 экз. — ISBN 5-8334-0019-8.</span>
- Исаковский Михаил. На Ельнинской земле: Автобиографические страницы. — Москва: Советский писатель, 1975. — 576 с.
Ссылки
[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=15210 Исаковский, Михаил Васильевич]. Сайт «Герои Страны».
- [www.smolensklib.ru/kray2/regions/bibliog/isakovskiy.htm Биография М.Исаковского]
- [www.sovmusic.ru/person.php?idperson=50 Михаил Исаковский на sovmusic.ru]
- [www.poezia.ru/person.php?sid=44 С. Минаков. Вино с печалью пополам]
- [er3ed.qrz.ru/isakovsky.htm Михаил Исаковский. Стихи. Биография. Фотогалерея] на сайте [er3ed.qrz.ru/ «Лучшие русские поэты и стихи»]
Отрывок, характеризующий Исаковский, Михаил Васильевич
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.– Сomme c'est un homme d'esprit votre pere, – сказала она, – c'est a cause de cela peut etre qu'il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.
Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Угранском районе
- Родившиеся в Ельнинском уезде
- Поэты по алфавиту
- Поэты СССР
- Поэты России XX века
- Переводчики по алфавиту
- Переводчики СССР
- Переводчики России
- Переводчики XX века
- Переводчики с украинского языка
- Переводчики с белорусского языка
- Лауреаты Сталинской премии
- Герои Социалистического Труда
- Кавалеры ордена Ленина
- Кавалеры ордена Трудового Красного Знамени
- Кавалеры ордена «Знак Почёта»
- Награждённые медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
- Писатели по алфавиту
- Русские поэты
- Писатели-соцреалисты
- Члены КПСС
- Члены Союза писателей СССР
- Почётные граждане Смоленска
- Похороненные на Новодевичьем кладбище
- Поэты-песенники России
- Депутаты Верховного Совета РСФСР
