Плиев, Исса Александрович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Иса Плиев»)
Перейти к: навигация, поиск
Исса Александрович Плиев
Плиты Алыксандры фырт Иссæ
Дата рождения

12 (25) ноября 1903(1903-11-25)

Место рождения

село Старый Батако,
Терская область,
Российская империя

Дата смерти

6 февраля 1979(1979-02-06) (75 лет)

Место смерти

Москва, СССР

Принадлежность

Российская империя Российская империя
СССР СССР

Род войск

кавалерия

Годы службы

19221979

Звание


генерал армии

Сражения/войны

Польский поход РККА;
Великая Отечественная война;
Советско-японская война;
Карибский кризис

Награды и премии

Награды Монголии:

Награды других государств:

Исса́ Алекса́ндрович Пли́ев (осет. Плиты Иссæ; 12 (25) ноября 1903 — 6 февраля 1979) — советский военачальник, генерал армии (1962). Командующий Северо-Кавказским военным округом в 19581968 годах.

Дважды Герой Советского Союза (1944, 1945). Герой Монгольской Народной Республики (1971). Член ВКП(б)/КПСС с 1926 года.

В годы Великой Отечественной войны командовал войсками в Московской и Сталинградской битвах, в Мелитопольской, Березнеговато-Снигирёвской, Одесской, Белорусской, Будапештской и Пражской операциях. За умелое управление войсками при форсировании реки Южный Буг, в боях за Одессу и проявленные при этом мужество и героизм Плиеву присвоено звание Героя Советского Союза.

Во время советско-японской войны командовал конно-механизированной группой в Хингано-Мукденской операции 1945 года, и за разгром Квантунской армии награждён второй звездой Героя Советского Союза.

Во время Карибского кризиса, с июля 1962 года по май 1963 года, командовал Группой советских войск на Кубе в ходе операции «Анадырь».

Кандидат в члены ЦК КПСС (19611966). Депутат Верховного Совета СССР 2—8 созывов.





Биография

Родился в селе Старый Батако (ныне Правобережного района Северной Осетии). В РККА с 1922 года.

В 1926 году окончил Ленинградскую кавалерийскую школу и до 1930 года служил курсовым командиром кавалерийской школы в Краснодаре. После выпуска из Военной Академии имени Фрунзе в 1933 году Плиев становится начальником оперативного отделения штаба 5-й кавалерийской дивизии.

В 19361938 годах — советник Объединенной военной школы Монгольской народно-революционной армии.

В 1939 году, командуя кавалерийским полком 6-й кавалерийской дивизии, принимал участие в походе в Западную Белоруссию[1].

Великая Отечественная война

В 1941 году окончил Академию Генерального Штаба. Во время Великой Отечественной войны воевал на Западном, Южном, Юго-Западном, Степном, 3-м Украинском, 1-м Белорусском, 2-м Украинском фронтах. С июля 1941 года командовал 50-й кавалерийской дивизией (с ноября 1941 — 3-я гвардейская кавалерийская дивизия), в августе — декабре 1941 года совершавшей рейды по тылам группы армий «Центр» в районе Смоленска и в Подмосковье. С декабря 1941 года — командовал 2-м гвардейским, с апреля 1942 года — 5-м, с июля — 3-м гвардейским, с ноября 1943 года — 4-м гвардейским корпусами. 3 октября 1944 года возглавил конно-механизированную группу в составе: 4-й и 6-й гвардейские кавалерийские и 7-й механизированный корпус с целью участия в Дебреценской операции на территории Венгрии[2]. С ноября 1944 года Плиев возглавлял уже штатную конно-механизированную группу (1-ю КМГ, с 26 января 1945 года — 1-я гвардейская КМГ), принявшую участие в Будапештской операции.

Командовал войсками в Московской и Сталинградской битвах, в Мелитопольской, Березнеговато-Снигирёвской, Одесской, Белорусской, Будапештской и Пражской операциях. За умелое управление войсками при форсировании реки Южный Буг, в боях за Одессу и проявленные при этом мужество и героизм Плиеву присвоено звание Героя Советского Союза.

Во время советско-японской войны командовал конно-механизированной группой в Хингано-Мукденской операции 1945 года. За успехи в разгроме Квантунской армии награждён второй медалью «Золотая Звезда».

За годы Великой Отечественной войны И. А. Плиев 16 раз персонально упоминался в приказах Верховного Главнокомандующего СССР И. В. Сталина[3].

Сын бедного крестьянина из Осетии, Исса Александрович еще до войны выдвинулся в РККА как один из самых умелых кавалеристов, а затем на полях сражений с успехом командовал дивизией и первыми гвардейскими кавалерийскими корпусами. Вершиной его деятельности стало руководство конно-механизированной группой в войне с империалистической Японией.

— Дважды Герой Советского Союза Маршал Советского Союза Василевский А.М. Дело всей жизни.Издание второе, дополненное. - М: Издательство Политической литературы, 1975. С.376.

Послевоенная биография

С июля 1946 года командовал 9-й механизированной армией Южной группы войск, с февраля 1947 — 13-й армией ПрикВО, с апреля 1949 года — 4-й армией ЗакВО. В 1949 году окончил Высшие академические курсы при Академии Генерального Штаба. В 19551958 годах — первый заместитель командующего, а с апреля 1958 года по 1968 год — командующий войсками СКВО.

2 июня 1962 года войска возглавляемого Плиевым округа приняли участие в подавлении выступлений новочеркасских рабочих[4]. По воспоминаниям генерала М. К. Шапошникова, который был заместителем Плиева, именно Плиев выслал в его распоряжение танки и приказал при необходимости атаковать. Если бы Шапошников подчинился приказу и танки, стоявшие на мосту через реку Тузлов, атаковали толпу, то погибли бы тысячи безоружных людей[5]. Плиеву же в свою очередь, приказ пришёл с верхов, лично от Н. С. Хрущёва, путём шифровки на его имя, присланной через министра обороны СССР Малиновского[6].

Во время Карибского кризиса с июля 1962 года по май 1963 года командовал Группой советских войск на Кубе в ходе операции «Анадырь». После возвращения с Кубы вновь приступил к исполнению обязанностей командующего войсками Северо-Кавказского военного округа.

С июня 1968 года — военный инспектор, советник Группы генеральных инспекторов Министерства обороны СССР.

Кандидат в члены ЦК КПСС (1961—1966). Депутат Верховного Совета СССР 2—8 созывов.

Скончался 6 февраля 1979 года в Москве. Похоронен во Владикавказе, на Аллее славы.

Семья

  • Мать — Аминат Игнатьевна Плиева, урождённая ? (1871—1974).
  • Жена — Екатерина Давыдовна урождённая ?.
    • Дочь — Нина Исаевна Плиева.
      • Внук — Сергей Владимирович Чистый
      • Внук — Борис Владимирович Чистый.
      • Сестра - Мария Александровна Плиева ( в замужестве Мисикова )
  • Племянник - Тамерлан Камболатович Мисиков
  • Племянница - Раиса Камболатовна Мисикова ( в замужестве Дулаева )
    • Племянник — Руслан Камболатович Мисиков

Сочинения

  • Плиев И. А. Дорогами войны, М.: Книга, 1985.

Воинские звания

  • полковник (1939);
  • генерал­-майор (11.09.1941);
  • генерал­-лейтенант (29.10.1943);
  • генерал­-полковник (29.05.1945);
  • генерал армии (27.04.1962).

Награды

Советские государственные награды:

Монгольские государственные награды и звания:

Награды других государств:

Память

Внешние изображения
[pliew.narod.ru/im/Pliev_I_A_np_2.jpg Памятник в Красногвардейском парке города Владикавказа].

В кино

См. также

Напишите отзыв о статье "Плиев, Исса Александрович"

Примечания

  1. Входила с 1920 года в состав Польши.
  2. [pliew.ru/a/0002.html Дебреценская операция].
  3. [www.duel.ru/200417/?17_6_2 Благодарность без благоволения].
  4. В. А. Козлов [www.krotov.info/lib_sec/11_k/oz/lov_va6.htm Неизвестный СССР. Противостояние народа и власти 1953—1985 гг.] М.: Олма-пресс, 2006. 448 с.
  5. «Тогда, в Новочеркасске». Литературная газета N25 (5247), 21 июня 1989 г.
  6. Юрий Щекочихин. [www.yabloko.ru/Publ/Raby/17rab.html Портреты на фоне пейзажа: генерал Матвей Шапошников / Рабы ГБ] (2000). Проверено 10 сентября 2012. [www.webcitation.org/6BTjR693F Архивировано из первоисточника 17 октября 2012].
  7. [pobeda.elar.ru/issues/osvobozhdenie-odessy/master-stremitelnyy-reydov/ Освобождение Одессы].
  8. Согласно п. 4. Положения о звании «Героя Советского Союза» в редакции от 14 мая 1973 года. — «Герой Советского Союза, совершивший вторично геройский подвиг, не меньший того, за который другие, совершившие подобный подвиг, удостаиваются звания Героя Советского Союза, награждается орденом Ленина и второй медалью „Золотая Звезда“ и в ознаменование его подвигов сооружается бронзовый бюст Героя с соответствующей надписью, устанавливаемый на его родине, о чём делается запись в Указе Президиума Верховного Совета СССР о награждении».
  9. [osradio.ru/istoija/page/18/ 105 лет со дня рождения Исса Плиева отметили в его владикавказском Доме-музее].

Литература

  • Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комкоры. Военный биографический словарь / Под общей редакцией М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2006. — Т. 1. — 672 с. — ISBN 5-901679-08-3.
  • Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комдивы. Военный биографический словарь. — М.: Кучково поле, 2011. — Т. 1. — 736 с. — 200 экз. — ISBN 978-5-9950-0189-8.

Ссылки

  •  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=343 Плиев, Исса Александрович]. Сайт «Герои Страны».
  • [pliew.ru/ Плиев Исса Александрович] — дважды Герой Советского Союза.
  • [www.peoplelib.ru/libbcd8be6483.html Персона: Плиев Исса Александрович].
  • [www.lentatv.ru/8914 Документальный фильм «Товарищ генерал»]. Режиссёр — С. Бейсембаев.
  • Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
  • Люди бессмертного подвига. Москва, «ПЛ» т. 2. 1975.
  • [v5.cache8.c.bigcache.googleapis.com/static.panoramio.com/photos/original/58514138.jpg?redirect_counter=1/ Мемориальный комплекс на месте захоронения Плиева].
  • [dspl.ru/files/el_res/milash_2010/2010txt/news/Geroi_Posle.pdf Герои Советского Союза, проживавшие на Дону после Великой Отечественной войны].

Отрывок, характеризующий Плиев, Исса Александрович

Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.


15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n'ai pas L'honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…


В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…