Иса ибн Али Аль Халифа
| Иса ибн Али Аль Халифа араб. عيسى بن علي آل خاليفة<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1 декабря 1869 — 9 декабря 1932 | |||
| Предшественник: | Мухаммед ибн Халифа Аль Халифа | ||
| Преемник: | Хамад ибн Иса Аль Халифа | ||
| Вероисповедание: | Ислам суннитского толка | ||
| Рождение: | 1848 | ||
| Смерть: | 9 декабря 1932 Манама, Бахрейн | ||
| Род: | Аль Халифа | ||
| Отец: | Али ибн Халифа Аль Халифа | ||
| Супруга: | 4 жены | ||
| Дети: | 5 сыновей, среди них - Хамад, и четыре дочери | ||
Иса ибн Али Аль Халифа (1848 — 9 декабря 1932) — 8-й хаким Бахрейна из династии Аль Халифа (1 декабря 1869 — 9 декабря 1932). Старший сын хакима Бахрейна Али ибн Халифы (1868—1869).
Биография
В 1868 году при поддержке англичан Али ибн Халифа Аль Халифа (отец Исы) поднял восстание против своего старшего брата, хакима Мухаммеда ибн Халифы (1834—1868), и захватил власть на Бахрейне[1]. Мухаммед бежал в Кувейт, где стал готовиться к войне. В январе 1869 года в столице Бахрейна Манаме вспыхнуло восстание. Хаким Али ибн Халифа, один из его сыновей и его наиболее активные сторонники были убиты[1]. Мухаммед ибн Халифа вновь вернулся на Бахрейн и вторично занял престол[1].
Осенью 1869 года англичане захватили остров Бахрейн и взяли столицы — Манаму. Хаким Мухаммед ибн Халифа и его соратники были взяты в плен[2]. Новым хакимом Бахрейна был провозглашен Иса ибн Али, старший сын хакима Али ибн Халифы (1868—1869), убитого в ходе восстания в Манаме.
В правление хакима Исы ибн Али Бахрейн окончательно превратился в английскую колонию. В 1871 году Иса согласился на установление английского протектората[2]. В декабре 1880 года он подписал новый договор, который запрещал хакиму Бахрейна вступать в какие-либо переговоры с третьей державой. По всем важным внутренней и внешней политики он должен был теперь консультироваться с английским резидентом[2].
В 1892 году хаким Иса ибн Али подписал «Последнее исключительное соглашение», запрещавшее ему уступать, продавать, закладывать и отчуждать любую часть территории своего государства кому бы то ни было кроме британского правительства[2]. В 1900 году Манама стал местом постоянного пребывания британского политического резидента, без консультаций с которым отныне не принималось ни одно важное решение[2].
В дальнейшем Бахрейн превратился в один из важнейших форпостов английского владычества на Востоке. Здесь была построена хорошо оборудованная морская база. В Манаме возник крупнейший в мире рынок жемчуга[2]. В 1913 году на острове были введены модифицированные гражданский и уголовный кодексы Британской Индии[2].
В годы Первой мировой войны (1914—1918) значение Бахрейна для Великобритании еще больше возросло. Опираясь на него, англичане смогли вести военные действия против турок-османов в Ираке[2].
В мае 1923 года бахрейнский хаким Иса ибн Али вынужден был под давлением англичан объявить своим соправителем второго сына Хамада (ок. 1872—1942)[2]. В 1926 году советником Хамада ибн Исы стал крупный чиновник министерства колоний Чарльз Белграйв[2].
В декабре 1932 года после смерти хакима Исы ибн Али его сын Хамад стал фактическим правителем Бахрейна.
Напишите отзыв о статье "Иса ибн Али Аль Халифа"
Примечания
Ссылки
- [www.royalark.net/Bahrain/bahrain8.htm The Al-Khalifa Dynasty. GENEALOGY] (англ.)
Отрывок, характеризующий Иса ибн Али Аль Халифа
– Сказывали, – отвечал Герасим.– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.
1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
