Исидор Милетский

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Исидор Милетский

Иси́дор Миле́тский (др.-греч. Ἰσίδωρος ὁ Μιλήσιος; VI век) — византийский математик и архитектор.

Родился в Милете. Относительно его семьи сведений мало. Уже в середине 530-х годов был видным ученым, преподавал в Александрии Египетской и Константинополе. Вместе с Анфимием Тралльским по приглашению императора Юстиниана I построил собор Святой Софии в Константинополе в 532—537 годах[1]. О дальнейшей судьбе Исидора нет сведений. У него был сын Исидор, тоже талантливый архитектор.

Исидор разрабатывал вопросы стереометрии и физики. Изобрел инструмент для непрерывного черчения параболы, при помощи которого решил задачу об удвоении куба. Этот инструмент, по словам Евтокия, походил на греческую букву «λ».

Из школы Исидора вышла так называемая «XV книга „Начал“», так как её составитель называет Исидора своим учителем.

Напишите отзыв о статье "Исидор Милетский"



Примечания

Литература


Отрывок, характеризующий Исидор Милетский

– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.