Искандер, Фазиль Абдулович

Фазиль Искандер
Род деятельности:	прозаик, поэт, эссеист
Годы творчества:	1957—2016
Направление:	реализм
Жанр:	мемуары, сатира, притча, эссе, афоризм
Язык произведений:	русский
Дебют:	сборник стихов «Горные тропы» (1957)
Премии:	Пушкинская премия 1993, «Триумф» 1999
Награды:
[faziliskander.com/ kander.com]

Фази́ль Абду́лович Исканде́р (абх. Фазиль Абдул-иҧа Искандер; 6 марта 1929, Сухум, ССРА, ЗСФСР, СССР — 31 июля 2016, Переделкино, Москва, Россия) — русский и абхазский писатель и поэт.

Биография и очерк творчества

Родился 6 марта 1929 года в Сухуме в семье бывшего владельца кирпичного завода, выходца из Ирана, по происхождению — наполовину абхазца, наполовину перса. В 1938 году отец будущего писателя был депортирован из СССР, с тех пор Искандер больше никогда отца не видел. Воспитывался родственниками матери-абхазки в селе Чегем.

Окончил русскую школу в Абхазии с золотой медалью. Пытался поступить на философский факультет МГУ, но в итоге стал студентом Библиотечного института в Москве. После трёх лет обучения перевёлся в Литературный институт им. А. М. Горького, который окончил в 1954 году.

В 1954—1956 годах работал журналистом в Курске и Брянске. В 1956 году стал редактором в абхазском отделении Госиздата. С 1962 года постоянно жил в Москве.

Первая книга стихов «Горные тропы» вышла в Сухуми в 1957 году, в конце 1950-х годов начал печататься в журнале «Юность». Прозу начал писать с 1962 года. Известность к писателю пришла в 1966 году после публикации в августовском номере «Нового мира» повести «Созвездие Козлотура». Повесть высмеивает «кампании» по подъёму сельского хозяйства в СССР и общественное мнение, легко поддающееся манипулированию. Экранизирована с включением мотивов также и других произведений Искандера в 1989 году. В одном из поздних интервью Искандер пояснил, что «сатира — это оскорблённая любовь: к людям ли, к родине; может быть, к человечеству в целом».

Смех Искандера естествен, как реакция самой жизни на неестественную формальность официоза. Смех вскрывает и убивает фальшь, глупость и самодовольство тех, кто мнил себя наделённым властью над детьми, блаженными и коровами. Ho этот смех лишён назидательности, нравоучительства. Если хотите — плутовской смех, весёлый обман лжи, надувательство лицемерия. Он уничтожает, утверждая. Этот смех целителен и спасителен, ибо трагические обстоятельства времени столь сильны, что человека без ободряющего присутствия смеха охватили бы отчаяние и безнадёжность. Смех побеждает ложь, предательство, даже смерть.

Наталья Иванова, литературовед

Главные книги Искандера написаны в своеобразном жанре: роман-эпопея «Сандро из Чегема», эпос «Детство Чика», повесть-притча «Кролики и удавы», эссе-диалог «Думающий о России и американец». А также популярны повести «Человек и его окрестности», «Школьный вальс, или Энергия стыда», «Поэт», «Стоянка человека», «Софичка», рассказы: «Тринадцатый подвиг Геракла», «Начало», «Петух», «Рассказ о море», «Дедушка» и другие произведения.

Роман-эпопея «Сандро из Чегема», полный текст которого состоит из 32 глав и почти 1100 страниц, был урезан советской цензурой на две трети. В журнале «Новый мир» (1973, № 8—11) были фрагментарно опубликованы выдержки из романа, объёмом 240 журнальных страниц. Полный текст вышел в США: издательство Ann Arbor, в 1979 и 1981 годах, в СССР издан полностью в трёхтомнике в 1989 году. Роман включает в себя цикл новелл о старом дяде Сандро из горной кавказской деревни, образ которого близок персонажам абхазского фольклора. Новеллы составляют вместе нечто вроде современного плутовского романа, в котором нет сквозного действия, а в сатирическом ключе описываются тематически близкие эпизоды из разных времён — от предреволюционных до современных. Жанр произведений Искандера некоторыми литературоведами определялся как «магический реализм» или «мистический реализм».

Сюжет многих сочинений Искандера разворачивается в селе Чегем, где автор провёл значительную часть своего детства. Вольфганг Казак отмечал, что Искандер-прозаик отличается богатством воображения. «Искандер предпочитает повествование от первого лица, выступая в роли явно близкого самому автору рассказчика, охотно и далеко отклоняющегося от темы, который среди тонких наблюдений не упускает случая с юмором и критически высказаться о современности». Многим произведениям Искандера присущ стереоскопический «двойной взгляд»: глазами взрослого и глазами ребёнка, когда повествование много пережившего рассказчика перемежается с его воспоминаниями из дня сегодняшнего своего детства и тогдашнего видения мира.

Среди излюбленных тем философских размышлений в произведениях Искандера — понятия справедливости, чести, достоинства, аскетизм, любовь к земле, уважительное отношение к смерти и покойным. К числу «красных нитей», пронизывающих творчество Искандера, литературоведы относят «распад человечности, забвение веками складывавшейся народной этики», утрату добродетели в погоне за утилитарными выгодами, гибель и разрушение рода, равнодушие людей к будущему народа. Движущей же силой самосохранения человека в жестокое время нравственных утрат и духовного порабощения («Кролики и удавы») являются саркастичный, временами язвительный оптимизм, ни на миг не затихающее в произведениях Искандера противоборство «смех против страха». И плутовской, по определению самого писателя, смех всегда побеждает: у Искандера почти нет произведений с трагическим и безысходным финалом.

Фазиль Искандер печатался также в изданиях «Литературная Абхазия», «Новый мир», «Неделя». Ещё в советские времена Искандер был известен как автор остроумных афоризмов. Наиболее острый резонанс в эпоху творческой несвободы в СССР вызвал такой: «Если не в силах распилить свои оковы, плюй на них — может, проржавеют».

В 1979 году участвовал в создании неподцензурного альманаха «Метрополь» (повесть «Маленький гигант большого секса»). После этого в течение ряда лет, вплоть до горбачёвской перестройки, испытывал проблемы с публикацией своих произведений в СССР. Был членом жюри на финальной игре Высшей лиги КВН 1987 года.

Книги Искандера переведены на десятки языков мира.

Сам Искандер восхищался поэзией Александра Пушкина и Иосифа Бродского, прозой Фёдора Достоевского и Ивана Тургенева.

В 2011 году, в день своего 82-летия, Фазиль Искандер заявил: «Я — безусловно русский писатель, много воспевавший Абхазию. По-абхазски я, к сожалению, не написал ничего. Выбор русской культуры для меня был однозначен».

Политическая и общественная деятельность

Как общественный деятель и духовный авторитет общества, неоднократно выступал в защиту малочисленных народов, подписал множество писем в защиту высланных и репрессированных писателей. В 1989 году был избран от оппозиционных сил в составе 11 депутатов от Абхазской АССР в Верховный Совет СССР 12-го созыва. Избирательная кампания носила обострённый характер, но Ф. Искандер победил и работал депутатом до самороспуска Верховного Совета в 1991 году. В дальнейшем политикой больше не занимался. От первого президента Абхазии Владислава Ардзинбы деликатно дистанцировался, в период грузино-абхазской войны как общественный деятель находился в тени. Не известно ни одного публичного выступления Искандера в поддержку суверенитета Абхазии — напротив, Станислав Рассадин цитировал спич Искандера, где он выступал против отделения Абхазии от Грузии, мотивируя тем, что это путь в «кровавый тупик», а сецессия болезненно воспринимается даже в Европе.

Фазиль был старейшиной и самой уважаемой фигурой в московской абхазской диаспоре.

Кончина и траур

Умер 31 июля 2016 года в Переделкине от острой сердечно-сосудистой недостаточности. Глубокие соболезнования семье и поклонникам творчества и таланта Искандера выразил Президент России Владимир Путин.

Писатель похоронен 2 августа после отпевания в Новодевичьем монастыре на Новодевичьем кладбище. В этот день в Абхазии был объявлен траур.

Семья

Был женат с 1960 года, жена — поэтесса Антонина Михайловна Хлебникова (Искандер). Имел сына и дочь.

Отметив золотую свадьбу, весной 2011 года Фазиль и Антонина Искандер совместно выпустили книгу стихов «Снег и виноград».

Награды и премии

• орден «За заслуги перед Отечеством» II степени (29 сентября 2004 года)
• орден «За заслуги перед Отечеством» III степени (3 марта 1999 года)
• орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (13 марта 2009 года)
• Государственная премия СССР (1989) — за роман «Сандро из Чегема»
• премия Правительства РФ (26 декабря 2011 года) — за книгу «Избранные произведения»
• Пушкинская премия (1993)
• Государственная премия Российской Федерации (1994)
• Государственная премия Российской Федерации — за вклад в развитие отечественной литературы (2014)
• премия «Триумф» (1999)
• орден «Честь и слава» I степени (18 июня 2002 года, Абхазия)
• Почётный член Российской академии художеств
• В честь Ф. А. Искандера астроном Крымской Астрофизической Обсерватории Людмила Карачкина назвала астероид (5615) Iskander, открытый 4 августа 1983 г.
• В 2009 году Банк Абхазии выпустил посвящённую Фазилю Искандеру памятную серебряную монету из серии «Выдающиеся личности Абхазии», номиналом 10 апсаров.

Сочинения

Стихи

• Горные тропы. Стихи. Сухуми, 1957.
• Доброта земли. Стихи. Сухуми, 1959.
• Зелёный дождь. М., 1960.
• Дети Черноморья. Сухуми, 1961.
• Молодость моря. М., 1964.
• Зори земли. М., 1966.
• Летний лес. Стихи. М., 1969.
• Путь. Стихи. М.: Сов. писатель, 1987.
• Стихотворения. М., 1993.

Проза

• Созвездие Козлотура // Новый мир. 1966. № 8.
• Запретный плод. М., 1966.
• Колчерукий // Новый мир. 1967. № 4.
• Три рассказа // Новый мир. 1969. № 5.
• Дерево детства. М., 1970; 1974.
• День Чика // Юность. 1971. № 10.
• Сандро из Чегема // Новый мир. 1973. № 8-11. отд. изд. — 1977
• Время счастливых находок. М.: Молодая гвардия, 1973.
• Под сенью грецкого ореха. 1979.
• Маленький гигант большого секса, в альманахе «Метрополь» (Ann Arbor, 1979); под названием «О, Марат!» в журнале «Огонёк» (1988. № 21-22); вошёл в роман «Сандро из Чегема» (Гл. 23. 1989). (Описание любовных приключений Берии)
• Кролики и удавы. Ann Arbor, 1982; журнал «Юность», 1987.
• Защита Чика. 1983.
• Большой день большого дома. Сухуми, 1986.
• Избранное. — М.: Советский писатель, 1988. — 576 с. — 100 000 экз.
• Кофейня в море. Пьеса // Театр. 1988. № 6.
• Стоянка человека. 1990.
• Человек и его окрестности.
• Тринадцатый подвиг Геракла.
• Софичка. 1997.
• Незваный гость. 1999.

Фильмография

• 1969 — «Время счастливых находок»
• 1986 — «Чегемский детектив»
• 1989 — «Праздник ожидания праздника»
• 1989 — «Воры в законе» по мотивам рассказов — «Бармен Адгур», «Чегемская Кармен»
• 1989 — «Созвездие Козлотура» по мотивам одноимённой повести
• 1989 — «Пиры Валтасара, или Ночь со Сталиным» по мотивам главы «Пиры Валтасара» романа «Сандро из Чегема»
• 1991 — «Расстанемся, пока хорошие» по мотивам рассказа «Дудка старого Хасана»
• 1992 — «Маленький гигант большого секса» по мотивам повести «О, Марат!»
• 2016 — «Софичка» по мотивам одноимённой повести

Документальные фильмы с участием Ф. Искандера

• [abkhaziaapsni.narod.ru/ Апсны-Абхазия. Страна души. 2010 год.]

Память

• Имя Фазиля Искандера увековечено при жизни — его именем названа бывшая московская библиотека семейного чтения № 185 (ныне — библиотека № 202 «Культурный центр Фазиля Искандера») на Кастанаевской улице, 52с2.

Литература

• Большев А. О. [lib.pushkinskijdom.ru/LinkClick.aspx?fileticket=W-ZIAEMTmBs%3d&tabid=10547 Искандер Фазиль Абдулович] // Русская литература XX века / Под ред. Н. Н. Скатова. — М.: ОЛМА-Пресс Инвест, 2005. — Т. 2: З—О. — С. 111—113. — 719 с. — ISBN 5-94848-262-6.
• Ермолин Е. Последние классики. М.: Совпадение, 2016. — ISBN 978-5-903060-36-2.
• Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. — М. : РИК «Культура», 1996. — XVIII, 491, [1] с. — 5000 экз. — ISBN 5-8334-0019-8.</span>

Ссылки

• [www.rg.ru/2004/03/04/iskander.html Интервью Фазиля Искандера] «Российской газете» (4 марта 2004)
• [fantlab.ru/autor5517 Искандер, Фазиль Абдулович] на сайте «Лаборатория Фантастики»
• [magazines.russ.ru/ier/2008/29/tu16.html К 80-летию Фазиля Искандера. Признания в любви] (Андрей Турков, Юрий Ряшенцев, Тамара Жирмунская, Игорь Губерман, Юлий Ким, Марина Бородицкая, Виктор Шендерович; «Иерусалимский журнал», 2008, № 29)‎

Отрывок, характеризующий Искандер, Фазиль Абдулович

– Славно идут, – сказал кто то в свите Багратиона.
Голова колонны спустилась уже в лощину. Столкновение должно было произойти на этой стороне спуска…
Остатки нашего полка, бывшего в деле, поспешно строясь, отходили вправо; из за них, разгоняя отставших, подходили стройно два баталиона 6 го егерского. Они еще не поровнялись с Багратионом, а уже слышен был тяжелый, грузный шаг, отбиваемый в ногу всею массой людей. С левого фланга шел ближе всех к Багратиону ротный командир, круглолицый, статный мужчина с глупым, счастливым выражением лица, тот самый, который выбежал из балагана. Он, видимо, ни о чем не думал в эту минуту, кроме того, что он молодцом пройдет мимо начальства.
С фрунтовым самодовольством он шел легко на мускулистых ногах, точно он плыл, без малейшего усилия вытягиваясь и отличаясь этою легкостью от тяжелого шага солдат, шедших по его шагу. Он нес у ноги вынутую тоненькую, узенькую шпагу (гнутую шпажку, не похожую на оружие) и, оглядываясь то на начальство, то назад, не теряя шагу, гибко поворачивался всем своим сильным станом. Казалось, все силы души его были направлены на то,чтобы наилучшим образом пройти мимо начальства, и, чувствуя, что он исполняет это дело хорошо, он был счастлив. «Левой… левой… левой…», казалось, внутренно приговаривал он через каждый шаг, и по этому такту с разно образно строгими лицами двигалась стена солдатских фигур, отягченных ранцами и ружьями, как будто каждый из этих сотен солдат мысленно через шаг приговаривал: «левой… левой… левой…». Толстый майор, пыхтя и разрознивая шаг, обходил куст по дороге; отставший солдат, запыхавшись, с испуганным лицом за свою неисправность, рысью догонял роту; ядро, нажимая воздух, пролетело над головой князя Багратиона и свиты и в такт: «левой – левой!» ударилось в колонну. «Сомкнись!» послышался щеголяющий голос ротного командира. Солдаты дугой обходили что то в том месте, куда упало ядро; старый кавалер, фланговый унтер офицер, отстав около убитых, догнал свой ряд, подпрыгнув, переменил ногу, попал в шаг и сердито оглянулся. «Левой… левой… левой…», казалось, слышалось из за угрожающего молчания и однообразного звука единовременно ударяющих о землю ног.
– Молодцами, ребята! – сказал князь Багратион.
«Ради… ого го го го го!…» раздалось по рядам. Угрюмый солдат, шедший слева, крича, оглянулся глазами на Багратиона с таким выражением, как будто говорил: «сами знаем»; другой, не оглядываясь и как будто боясь развлечься, разинув рот, кричал и проходил.
Велено было остановиться и снять ранцы.
Багратион объехал прошедшие мимо его ряды и слез с лошади. Он отдал казаку поводья, снял и отдал бурку, расправил ноги и поправил на голове картуз. Голова французской колонны, с офицерами впереди, показалась из под горы.
«С Богом!» проговорил Багратион твердым, слышным голосом, на мгновение обернулся к фронту и, слегка размахивая руками, неловким шагом кавалериста, как бы трудясь, пошел вперед по неровному полю. Князь Андрей чувствовал, что какая то непреодолимая сила влечет его вперед, и испытывал большое счастие. [Тут произошла та атака, про которую Тьер говорит: «Les russes se conduisirent vaillamment, et chose rare a la guerre, on vit deux masses d'infanterie Mariecher resolument l'une contre l'autre sans qu'aucune des deux ceda avant d'etre abordee»; а Наполеон на острове Св. Елены сказал: «Quelques bataillons russes montrerent de l'intrepidite„. [Русские вели себя доблестно, и вещь – редкая на войне, две массы пехоты шли решительно одна против другой, и ни одна из двух не уступила до самого столкновения“. Слова Наполеона: [Несколько русских батальонов проявили бесстрашие.]
Уже близко становились французы; уже князь Андрей, шедший рядом с Багратионом, ясно различал перевязи, красные эполеты, даже лица французов. (Он ясно видел одного старого французского офицера, который вывернутыми ногами в штиблетах с трудом шел в гору.) Князь Багратион не давал нового приказания и всё так же молча шел перед рядами. Вдруг между французами треснул один выстрел, другой, третий… и по всем расстроившимся неприятельским рядам разнесся дым и затрещала пальба. Несколько человек наших упало, в том числе и круглолицый офицер, шедший так весело и старательно. Но в то же мгновение как раздался первый выстрел, Багратион оглянулся и закричал: «Ура!»
«Ура а а а!» протяжным криком разнеслось по нашей линии и, обгоняя князя Багратиона и друг друга, нестройною, но веселою и оживленною толпой побежали наши под гору за расстроенными французами.


Атака 6 го егерского обеспечила отступление правого фланга. В центре действие забытой батареи Тушина, успевшего зажечь Шенграбен, останавливало движение французов. Французы тушили пожар, разносимый ветром, и давали время отступать. Отступление центра через овраг совершалось поспешно и шумно; однако войска, отступая, не путались командами. Но левый фланг, который единовременно был атакован и обходим превосходными силами французов под начальством Ланна и который состоял из Азовского и Подольского пехотных и Павлоградского гусарского полков, был расстроен. Багратион послал Жеркова к генералу левого фланга с приказанием немедленно отступать.
Жерков бойко, не отнимая руки от фуражки, тронул лошадь и поскакал. Но едва только он отъехал от Багратиона, как силы изменили ему. На него нашел непреодолимый страх, и он не мог ехать туда, где было опасно.
Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперед, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания.
Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте.
– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.
Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам.
«Поскорее, поскорее бы», думал Ростов, чувствуя, что наконец то наступило время изведать наслаждение атаки, про которое он так много слышал от товарищей гусаров.
– С Богом, г'ебята, – прозвучал голос Денисова, – г'ысыо, маг'ш!
В переднем ряду заколыхались крупы лошадей. Грачик потянул поводья и сам тронулся.
Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.
– О о о а а а!! – загудели голоса. «Ну, попадись теперь кто бы ни был», думал Ростов, вдавливая шпоры Грачику, и, перегоняя других, выпустил его во весь карьер. Впереди уже виден был неприятель. Вдруг, как широким веником, стегнуло что то по эскадрону. Ростов поднял саблю, готовясь рубить, но в это время впереди скакавший солдат Никитенко отделился от него, и Ростов почувствовал, как во сне, что продолжает нестись с неестественною быстротой вперед и вместе с тем остается на месте. Сзади знакомый гусар Бандарчук наскакал на него и сердито посмотрел. Лошадь Бандарчука шарахнулась, и он обскакал мимо.
«Что же это? я не подвигаюсь? – Я упал, я убит…» в одно мгновение спросил и ответил Ростов. Он был уже один посреди поля. Вместо двигавшихся лошадей и гусарских спин он видел вокруг себя неподвижную землю и жнивье. Теплая кровь была под ним. «Нет, я ранен, и лошадь убита». Грачик поднялся было на передние ноги, но упал, придавив седоку ногу. Из головы лошади текла кровь. Лошадь билась и не могла встать. Ростов хотел подняться и упал тоже: ташка зацепилась за седло. Где были наши, где были французы – он не знал. Никого не было кругом.
Высвободив ногу, он поднялся. «Где, с какой стороны была теперь та черта, которая так резко отделяла два войска?» – он спрашивал себя и не мог ответить. «Уже не дурное ли что нибудь случилось со мной? Бывают ли такие случаи, и что надо делать в таких случаях?» – спросил он сам себя вставая; и в это время почувствовал, что что то лишнее висит на его левой онемевшей руке. Кисть ее была, как чужая. Он оглядывал руку, тщетно отыскивая на ней кровь. «Ну, вот и люди, – подумал он радостно, увидав несколько человек, бежавших к нему. – Они мне помогут!» Впереди этих людей бежал один в странном кивере и в синей шинели, черный, загорелый, с горбатым носом. Еще два и еще много бежало сзади. Один из них проговорил что то странное, нерусское. Между задними такими же людьми, в таких же киверах, стоял один русский гусар. Его держали за руки; позади его держали его лошадь.
«Верно, наш пленный… Да. Неужели и меня возьмут? Что это за люди?» всё думал Ростов, не веря своим глазам. «Неужели французы?» Он смотрел на приближавшихся французов, и, несмотря на то, что за секунду скакал только затем, чтобы настигнуть этих французов и изрубить их, близость их казалась ему теперь так ужасна, что он не верил своим глазам. «Кто они? Зачем они бегут? Неужели ко мне? Неужели ко мне они бегут? И зачем? Убить меня? Меня, кого так любят все?» – Ему вспомнилась любовь к нему его матери, семьи, друзей, и намерение неприятелей убить его показалось невозможно. «А может, – и убить!» Он более десяти секунд стоял, не двигаясь с места и не понимая своего положения. Передний француз с горбатым носом подбежал так близко, что уже видно было выражение его лица. И разгоряченная чуждая физиономия этого человека, который со штыком на перевес, сдерживая дыханье, легко подбегал к нему, испугала Ростова. Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в француза и побежал к кустам что было силы. Не с тем чувством сомнения и борьбы, с каким он ходил на Энский мост, бежал он, а с чувством зайца, убегающего от собак. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом. Быстро перепрыгивая через межи, с тою стремительностью, с которою он бегал, играя в горелки, он летел по полю, изредка оборачивая свое бледное, доброе, молодое лицо, и холод ужаса пробегал по его спине. «Нет, лучше не смотреть», подумал он, но, подбежав к кустам, оглянулся еще раз. Французы отстали, и даже в ту минуту как он оглянулся, передний только что переменил рысь на шаг и, обернувшись, что то сильно кричал заднему товарищу. Ростов остановился. «Что нибудь не так, – подумал он, – не может быть, чтоб они хотели убить меня». А между тем левая рука его была так тяжела, как будто двухпудовая гиря была привешана к ней. Он не мог бежать дальше. Француз остановился тоже и прицелился. Ростов зажмурился и нагнулся. Одна, другая пуля пролетела, жужжа, мимо него. Он собрал последние силы, взял левую руку в правую и побежал до кустов. В кустах были русские стрелки.


Пехотные полки, застигнутые врасплох в лесу, выбегали из леса, и роты, смешиваясь с другими ротами, уходили беспорядочными толпами. Один солдат в испуге проговорил страшное на войне и бессмысленное слово: «отрезали!», и слово вместе с чувством страха сообщилось всей массе.
– Обошли! Отрезали! Пропали! – кричали голоса бегущих.
Полковой командир, в ту самую минуту как он услыхал стрельбу и крик сзади, понял, что случилось что нибудь ужасное с его полком, и мысль, что он, примерный, много лет служивший, ни в чем не виноватый офицер, мог быть виновен перед начальством в оплошности или нераспорядительности, так поразила его, что в ту же минуту, забыв и непокорного кавалериста полковника и свою генеральскую важность, а главное – совершенно забыв про опасность и чувство самосохранения, он, ухватившись за луку седла и шпоря лошадь, поскакал к полку под градом обсыпавших, но счастливо миновавших его пуль. Он желал одного: узнать, в чем дело, и помочь и исправить во что бы то ни стало ошибку, ежели она была с его стороны, и не быть виновным ему, двадцать два года служившему, ни в чем не замеченному, примерному офицеру.
Счастливо проскакав между французами, он подскакал к полю за лесом, через который бежали наши и, не слушаясь команды, спускались под гору. Наступила та минута нравственного колебания, которая решает участь сражений: послушают эти расстроенные толпы солдат голоса своего командира или, оглянувшись на него, побегут дальше. Несмотря на отчаянный крик прежде столь грозного для солдата голоса полкового командира, несмотря на разъяренное, багровое, на себя не похожее лицо полкового командира и маханье шпагой, солдаты всё бежали, разговаривали, стреляли в воздух и не слушали команды. Нравственное колебание, решающее участь сражений, очевидно, разрешалось в пользу страха.