Гамидов, Искандер Меджид оглы

Искандер Гамидов азерб. İsgəndər Məcid oğlu Həmidov
Министр внутренних дел Азербайджана
26 мая 1992 — 16 апреля 1993
Предшественник:	Тахир Алиев
Преемник:	Абдулла Аллахвердиев
Вероисповедание:	Ислам, шиитского толка
Рождение:	10 апреля 1948(1948-04-10) (76 лет) с. Баглытепе, Кельбаджарский район
Партия:	1) Народный фронт Азербайджана 2) Национал-демократическая партия Азербайджана
Профессия:	Юрист

Искендер Меджид оглы Гамидов (азерб. İsgəndər Məcid oğlu Həmidov; род. 10 апреля 1948) — азербайджанский государственный и политический деятель, министр внутренних дел в правительстве Абульфаза Эльчибея (1992—1993), Председатель Национально-демократической партии, генерал-лейтенант милиции.

Биография

Политическая карьера

Искандер Гамидов родился 10 апреля 1948 года в селе Баглытепе Кельбаджарского района в семье работника НКВД. С 1965 года живёт в Баку. По образованию - юрист. В 1980-х годах являлся руководителем отдела по борьбе с хищениями Сабучинского управления внутренних дел Баку. Член парламента с 1990 по 1995 годы. В 1991 году он стал членом Народного фронта Азербайджана. С мая 1992 по апрель 1993 года Искандер Гамидов являлся министром внутренних дел Азербайджана. В октябре он попытался назначить министром внутренних дел Нахичеванской автономной республики Сиявуша Мустафаева, но парламент республики отказался утвердить его в должности министра внутренних дел, на что Гамидов заявил, что если парламент Нахичевани продолжит "и дальше выступать против мнений и действий министра, то он разгонит его в течение 15 минут" и что "МВД будет расправляться со всеми, чья деятельность противоречит национальным интересам". Он также заявил тогда: "Я установлю нужный порядок в Нахичевани и, если необходимо, вышибу мозги у Алиева".

Арест, суд и тюрьма

В марте 1995 года в стране произошли вооружённые столкновения между бойцами ОПОН и правительственными войсками. 17 марта 1995 года Искандер Гамидов был арестован (арест совпал с подавлением опоновцев в Баку), а 31 марта была запрещена деятельность партии «Боз гурд», которую министр национальной безопасности Намиг Аббасов обвинил в причастности к мартовским событиям. Бывшего министра внутренних дел обвиняли в растрате государственных средств в размере 400 000 $, а также пособничестве побегу из полицейского участка 701 преступника и злоупотреблении служебным положением. Против него возбудили дело № 20732 по ст. 165 — хулиганство, ст. 88.1 — «хищение в крупных размерах» и ст. 255 — злоупотребление служебным положением. Суд, проходивший с 7 по 15 сентября того же года, приговорил Гамидова к 14 лет тюремного заключения с конфискацией имущества за растрату государственных средств и злоупотребление служебным положением.

Искандер Гамидов вначале содержался в СИЗО министерства национальной безопасности, а затем в специальной колонии № 9. Решением Сураханского районного суда города Баку от 16 октября 1997 года Искандер Гамидов за “злостные нарушения режима мест заключения” был переведён на 3 года в Гобустанскую тюрьму. В октябре 2000 года его вновь перевели в колонию № 9, но 8 февраля 2001 года он снова был переведён на два года в Гобустанскую тюрьму . Международная амнистия и Совет Европы рассматривали его как политзаключённого. Освобождён после 9-летнего заключения в соответствии с президентским указом о помиловании от 30 декабря 2003 года.

Дальнейшая карьера

Совершил хадж в Мекку. В апреле 2008 года Искандер Гамидов ушёл с поста председателя Национал-демократической партии Азербайджана. В интервью газете АПА Гамидов в частности сказал:

Тот, кто совершает молебен, не должен лгать. Мне исполняется 60 лет. Я хочу посетить Кербелу и стать еще ближе к Аллаху. И в бытность мою министром внутренних дел я показал пример культурного ухода в отставку. Незаменимых нет, найдется и председатель партии. Я решил, что хватит мне заниматься политикой

О своей политической карьере бывший министр внутренних дел сказал:

Я пришел в политику с двумя целями. Во-первых, сыграть хоть какую-то роль в завоевании страной независимости. Мы, как нация, добились этого. Второй целью было восстановление территориальной целостности Азербайджана. За это я готов бороться сколько нужно

Брат Сардар Гамидов — бывший глава исполнительной власти Тертерского района, также был осуждён.

Ссылки

• [www.stringer.ru/Publication.mhtml?PubID=2349&Menu=&Part=37 Искандер Гамидов: «Скажите «нет» режиму Алиевых»]
• [web.archive.org/web/20040626212739/www.echo-az.com/board/steno/steno153.htm Стенограмма форума 28 января 2004 г. Гость - Искендер Гамидов]

Отрывок, характеризующий Гамидов, Искандер Меджид оглы

Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.


Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.

На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
В передней отворилась дверь подъезда, кто то спросил: дома ли? и послышались чьи то шаги. Наташа смотрелась в зеркало, но она не видала себя. Она слушала звуки в передней. Когда она увидала себя, лицо ее было бледно. Это был он. Она это верно знала, хотя чуть слышала звук его голоса из затворенных дверей.
Наташа, бледная и испуганная, вбежала в гостиную.
– Мама, Болконский приехал! – сказала она. – Мама, это ужасно, это несносно! – Я не хочу… мучиться! Что же мне делать?…
Еще графиня не успела ответить ей, как князь Андрей с тревожным и серьезным лицом вошел в гостиную. Как только он увидал Наташу, лицо его просияло. Он поцеловал руку графини и Наташи и сел подле дивана.