Кировский комбинат искусственных кож

ОАО «Искож»
Тип	ОАО
Основание	1930
Расположение	Киров
Ключевые фигуры	Иванов Александр Григорьевич — генеральный директор
Отрасль	Лёгкая промышленность
Продукция	Кожа для обуви и пр.
Оборот	1 млрд 390 млн рублей (2008)
Число сотрудников	860 (2007)
Аудитор	ООО «Вятка-аудит»
Сайт	[www.iskoj.ru www.iskoj.ru] [[Категория:Организации, награждённые орденом Отечественной войны]

К:Компании, основанные в 1930 году

Кировский ордена Отечественной войны I степени комбинат искусственных кож (Искож) — кожевенный комбинат в городе Кирове. Крупнейшее предприятие лёгкой промышленности Кировской области.

Собственники и руководство

Руководители

• Генеральный директор — Иванов Александр Григорьевич
• Технический директор (главный инженер) — Кодочигов Виталий Григорьевич

Совет директоров:

• Иванов Александр Григорьевич
• Кодочигов Виталий Григорьевич
• Зонов Владимир Николаевич
• Бобров Александр Николаевич
• Климов Сергей Михайлович
• Шешегов Андрей Павлович
• Стародумов Александр Анатольевич
• Чобей Олег Васильевич
• Блинов Евгений Борисович

История

1 мая 1930 года был заложен фундамент будущего комбината. В 1934 году дала ток Кировская ТЭЦ-1, предназначающаяся для энергоснабжения комбината. Вместе с ней на комбинате в строй вошли клейзавод, завод пласткожи и картонная фабрика. В 1938 году пущен завод «Гралекс», давший название одноимённому материалу, который на нём производился. В это же время на комбинате освоен выпуск материала кирзы. Однако версия, что материал получил название от сокращения Кировский завод, является ошибочной.

В 1942 году на комбинате разместились эвакуированные из Твери и Таганрога заводы, на их базе было создано самое крупное производство — завод «Резина», выпускавший монолитные резиновые детали, в том числе подошвы и каблуки для армейских сапог. Ещё одно эвакуированное производство, из Одессы, занималось выпуском картонных задников для обуви. Во время войны на комбинате были запущены регенеративный цех и участок рекуперации бензина. Всего за годы ВОв комбинатом было выпущено 4,6 млн м² кирзы, из которой было изготовлено 9 млн пар кирзовых сапог. Искож занимался разработкой и освоением рецептуры смеси для обрезинки танковых валков. Также будучи крупнейшим предприятием региона в то время, Искож стал инициатором сбора тёплых вещей для армии, взял шефство над госпиталями, организовал сбор крови для раненых бойцов. Рабочие комбината каждый месяц перечисляли в Фонд обороны дневную зарплату (в августе 1941 года сумма пожертвований составила 100 тысяч рублей). На фронтах воевало 1730 искожевцев, трое из них были удостоены звания Героя Советского Союза: И. Н. Путинцев, П. А. Родыгин, В. И. Алцыбеев. За вклад в обеспечении армии и флота во время войны в 1985 году комбинат был удостоен ордена Отечественной войны I степени.

В 1946 году началась реконструкция и переоснащение предприятия. К концу 1950 году производительность труда увеличена в 3,3 раза, производство — в 2,5 раза. В 1958 году Искожем было выпущено продукции, заменившей кожу 7 млн голов крупного рогатого скота. В 1961 году к комбинату присоединяется артель «Химик», производящая резиновые сапоги. В 1962 году запущен комплекс по производству цветной пористой резины, в 1964 году продукция комплекса получила медаль на ВДНХ в Москве. В 1963 году созданы цех термопластикации, склад каучука и центральная компрессорная, в следующем году — цех по производству кожевенного картона и обуви на его основе. В 70-е закрылись первые производства комбината — клейзавод и цех пласткожи. В 1975 году освоено производство на немецких литьевых машинах фирмы «Десма», применявшиеся при изготовлении деталей низа обуви. В 1985 году установлено итальянское оборудование фирмы «КРОМ», смонтирована первая в стране линия по выпуску мягких заменителей кожи с радиационно-химической вулканизацией.

В 1992 году прошло акционирование комбината.

Финансовые показатели

• Чистые активы — 545 013 122 руб (2009)
• Уставной капитал — 58 861 800 руб (2009)

Продукция

Комбинат специализируется по выпуску комплектующих и деталей низа обуви для военных и специальных ведомств, рабочей, спортивной, модельной и детской обуви; синтетических материалов для низа обуви, мягких искусственных кож различного назначения; резино-технических изделий для автомобильной промышленности и железнодорожного транспорта; гранулированных композиций из ТЭПов, детали низа обуви из пенополиуретана и ПВХ; пористые пластины, полимерные напольные покрытия для животноводства и покрытий для спортивных сооружений. Комбинат выпускает продукцию для газовой, нефтяной, строительной, автомобильной, сельскохозяйственной и других отраслей промышленности.

Источники

• В. И. Шмакова. Комбинат «Искож» // Энциклопедия земли Вятской / отв. В. Ситников. — Киров: «О-Краткое», 2008. — Т. 10. Книга вторая. Промышленность. Энергетика. Строительство. Транспорт. — 560 с. — 5000 экз. — ISBN 978-5-91402-040-5.

Ссылки

• [www.iskoj.ru www.iskoj.ru]

Отрывок, характеризующий Кировский комбинат искусственных кож

Ростов перед открытием кампании получил письмо от родителей, в котором, кратко извещая его о болезни Наташи и о разрыве с князем Андреем (разрыв этот объясняли ему отказом Наташи), они опять просили его выйти в отставку и приехать домой. Николай, получив это письмо, и не попытался проситься в отпуск или отставку, а написал родителям, что очень жалеет о болезни и разрыве Наташи с ее женихом и что он сделает все возможное для того, чтобы исполнить их желание. Соне он писал отдельно.
«Обожаемый друг души моей, – писал он. – Ничто, кроме чести, не могло бы удержать меня от возвращения в деревню. Но теперь, перед открытием кампании, я бы счел себя бесчестным не только перед всеми товарищами, но и перед самим собою, ежели бы я предпочел свое счастие своему долгу и любви к отечеству. Но это последняя разлука. Верь, что тотчас после войны, ежели я буду жив и все любим тобою, я брошу все и прилечу к тебе, чтобы прижать тебя уже навсегда к моей пламенной груди».
Действительно, только открытие кампании задержало Ростова и помешало ему приехать – как он обещал – и жениться на Соне. Отрадненская осень с охотой и зима со святками и с любовью Сони открыли ему перспективу тихих дворянских радостей и спокойствия, которых он не знал прежде и которые теперь манили его к себе. «Славная жена, дети, добрая стая гончих, лихие десять – двенадцать свор борзых, хозяйство, соседи, служба по выборам! – думал он. Но теперь была кампания, и надо было оставаться в полку. А так как это надо было, то Николай Ростов, по своему характеру, был доволен и той жизнью, которую он вел в полку, и сумел сделать себе эту жизнь приятною.
Приехав из отпуска, радостно встреченный товарищами, Николай был посылал за ремонтом и из Малороссии привел отличных лошадей, которые радовали его и заслужили ему похвалы от начальства. В отсутствие его он был произведен в ротмистры, и когда полк был поставлен на военное положение с увеличенным комплектом, он опять получил свой прежний эскадрон.
Началась кампания, полк был двинут в Польшу, выдавалось двойное жалованье, прибыли новые офицеры, новые люди, лошади; и, главное, распространилось то возбужденно веселое настроение, которое сопутствует началу войны; и Ростов, сознавая свое выгодное положение в полку, весь предался удовольствиям и интересам военной службы, хотя и знал, что рано или поздно придется их покинуть.
Войска отступали от Вильны по разным сложным государственным, политическим и тактическим причинам. Каждый шаг отступления сопровождался сложной игрой интересов, умозаключений и страстей в главном штабе. Для гусар же Павлоградского полка весь этот отступательный поход, в лучшую пору лета, с достаточным продовольствием, был самым простым и веселым делом. Унывать, беспокоиться и интриговать могли в главной квартире, а в глубокой армии и не спрашивали себя, куда, зачем идут. Если жалели, что отступают, то только потому, что надо было выходить из обжитой квартиры, от хорошенькой панны. Ежели и приходило кому нибудь в голову, что дела плохи, то, как следует хорошему военному человеку, тот, кому это приходило в голову, старался быть весел и не думать об общем ходе дел, а думать о своем ближайшем деле. Сначала весело стояли подле Вильны, заводя знакомства с польскими помещиками и ожидая и отбывая смотры государя и других высших командиров. Потом пришел приказ отступить к Свенцянам и истреблять провиант, который нельзя было увезти. Свенцяны памятны были гусарам только потому, что это был пьяный лагерь, как прозвала вся армия стоянку у Свенцян, и потому, что в Свенцянах много было жалоб на войска за то, что они, воспользовавшись приказанием отбирать провиант, в числе провианта забирали и лошадей, и экипажи, и ковры у польских панов. Ростов помнил Свенцяны потому, что он в первый день вступления в это местечко сменил вахмистра и не мог справиться с перепившимися всеми людьми эскадрона, которые без его ведома увезли пять бочек старого пива. От Свенцян отступали дальше и дальше до Дриссы, и опять отступили от Дриссы, уже приближаясь к русским границам.
13 го июля павлоградцам в первый раз пришлось быть в серьезном деле.
12 го июля в ночь, накануне дела, была сильная буря с дождем и грозой. Лето 1812 года вообще было замечательно бурями.
Павлоградские два эскадрона стояли биваками, среди выбитого дотла скотом и лошадьми, уже выколосившегося ржаного поля. Дождь лил ливмя, и Ростов с покровительствуемым им молодым офицером Ильиным сидел под огороженным на скорую руку шалашиком. Офицер их полка, с длинными усами, продолжавшимися от щек, ездивший в штаб и застигнутый дождем, зашел к Ростову.
– Я, граф, из штаба. Слышали подвиг Раевского? – И офицер рассказал подробности Салтановского сражения, слышанные им в штабе.
Ростов, пожимаясь шеей, за которую затекала вода, курил трубку и слушал невнимательно, изредка поглядывая на молодого офицера Ильина, который жался около него. Офицер этот, шестнадцатилетний мальчик, недавно поступивший в полк, был теперь в отношении к Николаю тем, чем был Николай в отношении к Денисову семь лет тому назад. Ильин старался во всем подражать Ростову и, как женщина, был влюблен в него.
Офицер с двойными усами, Здржинский, рассказывал напыщенно о том, как Салтановская плотина была Фермопилами русских, как на этой плотине был совершен генералом Раевским поступок, достойный древности. Здржинский рассказывал поступок Раевского, который вывел на плотину своих двух сыновей под страшный огонь и с ними рядом пошел в атаку. Ростов слушал рассказ и не только ничего не говорил в подтверждение восторга Здржинского, но, напротив, имел вид человека, который стыдился того, что ему рассказывают, хотя и не намерен возражать. Ростов после Аустерлицкой и 1807 года кампаний знал по своему собственному опыту, что, рассказывая военные происшествия, всегда врут, как и сам он врал, рассказывая; во вторых, он имел настолько опытности, что знал, как все происходит на войне совсем не так, как мы можем воображать и рассказывать. И потому ему не нравился рассказ Здржинского, не нравился и сам Здржинский, который, с своими усами от щек, по своей привычке низко нагибался над лицом того, кому он рассказывал, и теснил его в тесном шалаше. Ростов молча смотрел на него. «Во первых, на плотине, которую атаковали, должна была быть, верно, такая путаница и теснота, что ежели Раевский и вывел своих сыновей, то это ни на кого не могло подействовать, кроме как человек на десять, которые были около самого его, – думал Ростов, – остальные и не могли видеть, как и с кем шел Раевский по плотине. Но и те, которые видели это, не могли очень воодушевиться, потому что что им было за дело до нежных родительских чувств Раевского, когда тут дело шло о собственной шкуре? Потом оттого, что возьмут или не возьмут Салтановскую плотину, не зависела судьба отечества, как нам описывают это про Фермопилы. И стало быть, зачем же было приносить такую жертву? И потом, зачем тут, на войне, мешать своих детей? Я бы не только Петю брата не повел бы, даже и Ильина, даже этого чужого мне, но доброго мальчика, постарался бы поставить куда нибудь под защиту», – продолжал думать Ростов, слушая Здржинского. Но он не сказал своих мыслей: он и на это уже имел опыт. Он знал, что этот рассказ содействовал к прославлению нашего оружия, и потому надо было делать вид, что не сомневаешься в нем. Так он и делал.