Искусственный язык

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Иску́сственные языки́ — специализированные языки, в которых лексика, фонетика и грамматика были специально разработаны для воплощения определённых целей. Именно целенаправленность отличает искусственные языки от естественных. Иногда данные языки называют ненастоящими, придуманными языками (англ. invented language, см. пример употребления в статье[2]). Таких языков существует уже более тысячи, и постоянно создаются новые.

Николай Лобачевский дал замечательно яркую оценку искусственным языкам: «Чему одолжены своими блестящими успехами науки, слава нынешних времен, торжество ума человеческого? Без сомнения, искусственному языку своему!»[3].

Причинами для создания искусственного языка являются: облегчение человеческого общения (международные вспомогательные языки, коды), придание художественной литературе дополнительного реализма, лингвистические эксперименты, обеспечение коммуникации в вымышленном мире, языковые игры.

Выражение «искусственный язык» иногда используется для обозначения плановых языков и других языков, разработанных для общения людей. Иногда предпочитают называть такие языки именно «плановыми», так как слово «искусственный» может иметь пренебрежительный оттенок в некоторых языках.

Вне сообщества эсперантистов, «плановый язык» означает набор правил, относящихся к естественному языку с целью его унификации (стандартизации). В этом смысле даже естественные языки могут быть искусственными в некоторых отношениях. Предписывающие грамматики, описанные в древние времена для классических языков — таких как латынь и санскрит, основаны на правилах кодификации естественных языков. Такие наборы правил являются чем-то средним между естественным развитием языка и его конструированием через формальное описание. Термин «glossopoeia» относится к конструированию языков для каких-либо художественных целей, а также означает и сами эти языки[4].





Обзор

Идея создания нового языка международного общения зародилась в XVIIXVIII веках в результате постепенного уменьшения роли латыни в мире. Первоначально это были преимущественно проекты рационального языка, независимого от логических ошибок живых языков, и основанного на логической классификации понятий. Позднее появились проекты по образцу и материалам живых языков. Первым таким проектом был универсалглот, опубликованный Жаном Пирро в 1868 году в Париже. Проект Пирро, предвосхитивший многие детали позднейших проектов, остался незамеченным общественностью.

Следующим проектом международного языка стал волапюк, созданный в 1880 году немецким языковедом И. Шлейером. Он вызвал весьма большой резонанс в обществе.

Наиболее известным искусственным языком стал эсперанто[5] (Людвик Заменгоф, 1887) — единственный искусственный язык, получивший широкое распространение и объединивший вокруг себя довольно многих сторонников международного языка.

Число носителей искусственных языков можно назвать лишь приблизительно, ввиду того что систематического учёта носителей не ведётся. Согласно справочнику Этнолог, есть «200-2000 человек, кто говорит на эсперанто с рождения»[6].

Как только у искусственного языка появляются носители, свободно владеющие языком, особенно если таких носителей много, то язык начинает развиваться и, следовательно, теряет свой статус искусственного языка. Например, современный иврит был основан на библейском иврите, а не создан с нуля, и претерпел значительные изменения с момента создания государства Израиль в 1948 году. Тем не менее, лингвист Гилад Цукерман утверждает, что современный иврит, который он называет «Israeli», является семито-европейским гибридом и основывается не только на иврите, но и на идише (Yiddish) и других языках, на которых говорят последователи движения за религиозное возрождение[7]. Поэтому Цукерман одобряет перевод еврейской Библии на тот язык, который он называет «Israeli»[8]. Эсперанто как современный разговорный язык значительно отличается от первоначального варианта, опубликованного в 1887 году, так что современные выпуски Fundamenta Krestomatio 1903 года требуют множества сносок на синтаксические и лексические различия между ранним и современным Эсперанто[9].

У сторонников искусственных языков имеется множество причин для их использования. Известная, но спорная гипотеза Сепира—Уорфа говорит о том, что структура языка влияет на способ мышления. Таким образом «лучший» язык должен позволить человеку, владеющему им, мыслить яснее и разумнее; эту гипотезу проверяла Сьюзет Хейден Элджин при создании феминистического языка лаадан, который фигурировал в её романе Native Tongue[10]. Искусственный язык также может использоваться для ограничения мыслей, как новояз в романе Джорджа Оруэлла, или для упрощения, как язык токипона. Напротив, некоторые лингвисты, например, Стивен Пинкер, утверждают, что язык, на котором мы говорим, является «инстинктом». Таким образом, каждое поколение детей изобретает сленг и даже грамматику (см. Язык как инстинкт). Если это правда, то не удастся контролировать диапазон человеческой мысли посредством преобразования языка, и такие понятия как «свобода» появятся в виде новых слов при исчезновении старых.

Сторонники искусственных языков также считают, что конкретный язык является более лёгким для выражения и понимания понятий в одной области, но более трудным в других областях. Например, различные компьютерные языки облегчают написание только определённых видов программ.

Другой причиной использования искусственного языка может служить правило телескопа, которое говорит о том, что требуется меньше времени, чтобы сначала узнать простой искусственный язык и затем естественный язык, чем выучить только естественный язык. Например, если кто-то хочет выучить английский язык, то можно начать с изучения языка Бейсик-инглиш. Искусственные языки, такие как эсперанто и интерлингва, проще из-за отсутствия неправильных глаголов и некоторых грамматических правил. Многочисленные исследования показали, что дети, которые сначала учили язык эсперанто, а потом какой-то другой язык, достигали лучшего уровня владения языком, чем те, которые предварительно не учили эсперанто. (см. Педагогическая ценность эсперанто)

Стандарт ISO 639-2 содержит код «art<tt>» для обозначения искусственных языков. Однако некоторые искусственные языки имеют свои собственные коды ISO 639 (например, «<tt>eo» и «epo» для эсперанто, «jbo» для ложбана, «ia» и «ina» для интерлингва, «tlh» для клингонского языка и «io» и «ido» для идо).

Классификация

Различают следующие виды искусственных языков:

По цели создания искусственные языки можно разделить на следующие группы:

По своей структуре проекты искусственного языка могут быть разделены на следующие группы:

По степени практического употребления искусственные языки делят на такие проекты:

  • Языки, получившие широкое распространение: идо, интерлингва, эсперанто. Такие языки, как и национальные языки, называют «социализованными», среди искусственных их объединяют под термином плановые языки.
  • Проекты искусственного языка, которые имеют некоторое количество сторонников, например, логлан (и его потомок ложбан), словио и другие.
  • Языки, имеющие единственного носителя — автора языка (по этой причине их более корректно называть «лингвопроектами», а не языками).

История

Древние лингвистические эксперименты

Первые упоминания об искусственном языке в период античности появились, например, в «Кратиле» Платона в утверждении Гермогена, что слова не связаны неотъемлемо с тем, к чему они относятся; что люди применяют «часть своего собственного голоса… к предмету». Афиней из Навкратиса в третьей книге Deipnosophistae рассказывает историю двух людей: Дионисия из Сицилии и Алексарха. Дионисий из Сицилии создал такие неологизмы, как menandros «девственница» (от menei «ожидание» и andra «муж»), menekratēs «столп» (от menei, «остаётся в одном месте» и kratei, «сильный»), и ballantion «копьё» (от balletai enantion «брошенный против кого-то»). Кстати, обычные греческие слова для этих трёх — parthenos, stulos и akon. Алексарх Македонский (брат царя Кассандра) был основателем города Уранополиса. Афинит вспоминает историю, где Алексарх «предложил странный словарь, именуя петуха „крикуном рассвета“, парикмахера „смертной бритвой“ … а глашатая aputēs [от ēputa, „громкоголосый“]». В то время как механизмы грамматики, предложенные классическими философами, были разработаны, чтобы объяснить существующие языки (латинский, греческий, санскрит), они не использовались для создания новой грамматикиК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3359 дней].

Ранние искусственные языки

Самые ранние искусственные языки считали «сверхъестественными», мистическими, или божественно вдохновлёнными. Язык Lingua Ignota, зафиксированный в XII веке Св. Хильдегардой Бингенской, стал первым полностью искусственным языком[13]. Этот язык является одной из форм частного мистического языка (см. также язык ангелов). Примером из ближневосточной культуры служит язык Балейбелен, изобретённый в XVI веке[4].

Совершенствование языка

Иоганн Тритемий в сочинении «Стеганография» попытался показать, как все языки могут быть сведены к одному. В XVII веке интерес к магическим языкам был продолжен Орденом розенкрейцеров и алхимиками (как Джон Ди и его енохианский язык). Якоб Бёме в 1623 году говорил о «естественном языке» (Natursprache) чувств.

Музыкальные языки Возрождения были связаны с мистикой, волшебством и алхимией и иногда также назывались языком птиц. Проект Сольресоль 1817 года использовал понятие «музыкальные языки» в более прагматическом контексте: слова этого языка основаны на названиях семи музыкальных нот, используемых в различных комбинациях[14].

XVII и XVIII века: появление универсальных языков

В XVII веке появились такие «универсальные» или «априорные» языки, как:

Эти ранние таксономические искусственные языки были посвящены созданию системы иерархической классификации языка. У Лейбница подобная идея была использована для его языка Generalis 1678 года. Авторы этих языков были не только заняты сокращением или моделированием грамматики, но и составлением иерархической системы человеческих знаний, что впоследствии привело к французской Энциклопедии. Многие из искусственных языков XVII и XVIII веков были пазиграфными или чисто письменными языками, которые не имели устной формы[16].

Лейбниц и составители Энциклопедии поняли, что невозможно определённо уложить в «прокрустово ложе» древовидной схемы все человеческие знания, и, следовательно, построить априорный язык, основанный на такой классификации понятий. Д’Аламбер критиковал проекты универсальных языков предыдущего века. Отдельные авторы, как правило, не знавшие об истории идеи, продолжали предлагать таксономические универсальные языки до начала XX века (например, язык Ро), но самые последние языки ограничивались конкретной областью, как, например, математический формализм или вычисления (например, Линкос и языки программирования), другие были предназначены для устранения синтаксической неоднозначности (например, Логлан и Ложбан).

XIX и XX века: вспомогательные языки

Интерес к апостериорным вспомогательным языкам возник при создании французской Энциклопедии. В течение XIX века появилось большое количество международных вспомогательных языков; Луи Кутюра и Леопольд Ло в своём сочинении Histoire de la langue universelle (1903) рассмотрели 38 проектов.

Первым международным языком был волапюк, созданный Иоганном Мартином Шлейером в 1879 году. Однако разногласия между Шлейером и некоторыми знаменитыми пользователями языка привели к снижению популярности волапюка в середине 1890-х, и это дало развитие для эсперанто, созданного в 1887 году Людвиком Заменгофом. Язык интерлингва появился в 1951 году, когда Международная Ассоциация Вспомогательного Языка (IALA) опубликовала свой интерлингва-английский словарь и сопутствующую грамматику. Успех эсперанто не помешал появлению новых вспомогательных языков, как, например, язык Eurolengo Лесли Джонса, который содержит элементы английского и испанского языков.

Язык Взаимодействия с роботами (ROILA) 2010 года является первым языком для связи между людьми и роботами. Основные идеи языка ROILA состоят в том, что он должен быть лёгок для изучения человеком и эффективно распознаваться алгоритмами компьютерного распознавания речи[17].

Художественные языки

Художественные языки, созданные для эстетического удовольствия, начинают появляться в ранней современной литературе (в Гаргантюа и Пантагрюэль, в утопических мотивах), но получают известность в качестве серьёзных проектов только в начале XX века[4]. «Принцесса Марса» Эдгара Берроуза была, возможно, первым фантастическим романом, в котором использовался искусственный язык. Джон Толкин был первым учёным, который стал обсуждать художественные языки публично, прочитав лекцию под названием «A Secret Vice» на конгрессе в 1931 году.

К началу первого десятилетия XXI века Художественные языки стали достаточно распространены в научно-фантастических и фэнтезийных произведениях, в которых чаще используется крайне ограниченный, но определённый словарь, указывающий на существование полноценного искусственного языка. Художественные языки появляются, например, в Звёздных войнах, Звёздном пути, Кин-дза-дза!, Властелине колец (эльфийский язык), Звёздных вратах, Атлантиде: Затерянный мир, Игре престолов (дотракийский и валирийский языки), Аватаре, в компьютерных приключенческих играх Dune и Myst.

Современные сообщества искусственных языков

С 1970-х по 1990-е годы были изданы различные журналы об искусственных языках, например: Glossopoeic Quarterly, Taboo Jadoo и The Journal of Planned Languages[18]. [listserv.brown.edu/archives/conlang.html Список рассылки искусственных языков (Conlang)] был основан в 1991 году, позже отделился список рассылки AUXLANG, посвящённый международным вспомогательным языкам. В первой половине 1990-х несколько журналов, посвящённых искусственным языкам, были опубликованы в виде электронных писем, несколько журналов было опубликовано на веб-сайтах, речь идёт о таких журналах, как: Vortpunoj[19] и Model Languages (Образцовые Языки). Результаты опроса Сары Хигли говорят о том, что участниками списка рассылки искусственных языков, прежде всего, являются мужчины из Северной Америки и Западной Европы, меньше участников из Океании, Азии, Ближнего Востока и Южной Америки, возраст участников варьируется от тринадцати до шестидесяти лет; число участвующих женщин увеличивается с течением времени. К совсем недавно основанным сообществам относятся the Zompist Bulletin Board (ZBB; с 2001) и the Conlanger Bulletin Board. На форумах происходит общение между участниками, обсуждение естественных языков, участники решают вопросы — обладают ли определённые искусственные языки функциями естественного языка, и какие интересные функции естественных языков можно использовать применительно к искусственным языкам, на этих форумах размещают короткие тексты, интересные с точки зрения перевода, а также ведутся дискуссии о философии искусственных языков и целях участников этих сообществ[4]. Данные ZBB показали, что большое число участников тратят относительно немного времени на один искусственный язык и переходят от одного проекта к другому, проводя около четырёх месяцев за изучением одного языка[20].

Совместные искусственные языки

Талосский язык, культурная основа для виртуального государства, известного как Талосса, был создан в 1979 году. Однако, поскольку интерес к талосскому языку рос, разработкой руководств и правил по этому языку с 1983 занялся Комитет по использованию талосского языка, а также другие независимые организации энтузиастов. [villnian.yolasite.com/ Язык Villnian] опирается на латынь, греческий и скандинавский языки. Его синтаксис и грамматика напоминают китайский язык. Основные элементы этого искусственного языка были созданы одним автором, а его словарь расширен участниками интернет-сообщества.

Большинство искусственных языков создаётся одним человеком, как талосский. Но есть языки, которые созданы группой людей, например язык Интерлингва, разработанный Международной ассоциацией вспомогательного языка и Ложбан, созданный Группой логического языка.

Совместные разработки искусственных языков стали распространены в последние годы, поскольку проектировщики искусственного языка начали использовать интернет-инструменты для координации конструкторских разработок. NGL/Tokcir[21] был одним из первых интернет-совместных спроектированных языков, разработчики которого использовали список рассылки для обсуждения и голосования по грамматическим и лексическим вопросам проектирования. Позже в проекте The Demos IAL Project[22] разрабатывался Международный вспомогательный язык аналогичными совместными методами. Языки [ViewsOfLanguage.host56.com/voksigid/ Voksigid] и [www.blahedo.org/novial/novial98.html Novial 98] разрабатывались с помощью списков рассылки, но ни один из них не был опубликован в окончательном виде.

Несколько артистических языков были разработаны на различных языковых Вики-ресурсах, как правило, с обсуждением и голосованием по фонологии и грамматическим правилам. Интересным вариантом разработки языка является корпусный подход, например, Kalusa[23] (середина 2006 г.), где участники просто читают корпус существующих предложений и добавляют свои собственные, возможно, поддерживая существующие тенденции или добавляя новые слова и конструкции. Механизм Kalusa предоставляет возможность посетителям оценивать предложения как приемлемые или неприемлемые. В корпусном подходе нет никаких явных указаний на грамматические правила или явных определений слов; значение слов выводится из их использования в различных предложениях корпуса различными читателями и участниками, и грамматические правила могут быть выведены на основе структур предложений, которые были наиболее высоко оценены участниками и другими посетителями.

См. также

Напишите отзыв о статье "Искусственный язык"

Примечания

  1. Эдриан Морган. «[outerhoard.wordpress.com/2006/11/20/conlanging-and-phonetics/ Conlanging and phonetics]» (The Outer Hoard). «Цвета символизируют творческую энергию, а уровни башни подразумевают, что искусственный язык создаётся по частям, процесс создания никогда не завершается. Сама башня напоминает Вавилонскую башню. Флаг Conlang был выбран голосованием между многими конкурирующими проектами флага. Идея включить Вавилонскую башню в изображение флага была предложена Яном ван Стенбергеном, а идея поместить солнце на горизонт позади неё Лелэндом Полом. Идея наличия восходящего солнца на флаге была предложена Дэвидом Петерсоном, который рассматривал его как восхождение искусственного языка от забвения к популярности и славе.»
  2. Иштар.
  3. Речь H.И. Лобачевского.
  4. 1 2 3 4 Сара Хильдегард, 2007.
  5. Эсперанто // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  6. справочник Этнолог.
  7. Цукерман, 2009.
  8. Гилад Цукерман, 2009.
  9. Fundamenta Krestomatio, 1992.
  10. Дженна Глатзер.
  11. Марк Окрэнд.
  12. язык На'ви.
  13. Джошуа Фоер.
  14. Лингвистический энциклопедический словарь, 1990.
  15. Logopandecteision.
  16. Леопольд Эйнштейн, 1884.
  17. ROILA.
  18. Список Conlang.
  19. Архивы Vortpunoj.
  20. Средний срок службы искусственного языка.
  21. Центральный репозиторий.
  22. Groups.yahoo.com.
  23. Калуса.

Литература

  • Кузнецов С. Н., Андрющенко В. М. [tapemark.narod.ru/les/201c.html Искусственные языки// Лингвистический энциклопедический словарь]. — М., 1990.
  • Олег Изюменко [old.computerra.ru/2001/390/8293/ Выпуск журнала с обзором искусственных языков в теме номера // Компьютерра]. — 2001. — Вып. 390. — № 13.
  • Александр Петров [elementy.ru/lib/431600 Зачем люди придумывают языки?] // «Популярная механика». — 2012. — № 4.
  • Сара Хильдегард. Hildegard of Bingen's Unknown Language: An Edition, Translation, and Discussion. — Macmillan, 2007.
  • Леопольд Эйнштейн. Al la historio de la Provoj de Lingvoj Tutmondaj de Leibnitz ĝis la Nuna Tempo. — 1884.
  • Гилад Цукерман [www.zuckermann.org/pdf/Hybridity_versus_Revivability.pdf Hybridity versus Revivability: Multiple Causation, Forms and Patterns]. — 2009. — С. 40-67.
  • Гилад Цукерман [www.degruyter.com/view/j/ijsl.2014.2014.issue-226/ijsl-2013-0075/ijsl-2013-0075.xml Let my people know!]. — Национальная ассоциация профессоров иврита, 2009.
  • Людвик Заменгоф. Fundamenta Krestomatio. — Universala Esperanto-Asocio, 1992.

Ссылки

  • [slovari.yandex.ru/~книги/Лит.%20энциклопедия/Международный%20язык/ Статья в Литературной энциклопедии](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2845 дней))
  • [stra.teg.ru/library/strategics/7 Статьи о конструировании языков]
  • [www.eurovision.tv/page/news?id=554&_t=ishtar_for_belgium_to_belgrade Ishtar for Belgium to Belgrade]. European Broadcasting Union. Проверено 15 декабря 2014.
  • [www.ksu.ru/infres/nikolaev/kniga/gl1.htm Речь H.И. Лобачевского «О важнейших предметах воспитания» на торжественном собрании Казанского Императорского университета 5 июля 1828 г., в 1-ю годовщину его пребывания на посту ректора]. Казанский Государственный Университет. Проверено 15 декабря 2014. [web.archive.org/web/20090303043633/www.ksu.ru/infres/nikolaev/kniga/gl1.htm Архивировано из первоисточника 3 марта 2009].
  • [www.ethnologue.com/show_language.asp?code=epo отчёт справочника Этнолог]. Проверено 15 декабря 2014.
  • Дженна Глатзер. [web.archive.org/web/20070612005757/www.absolutewrite.com/novels/suzette_haden_elgin.htm Интервью со Сьюзет Элджин] (2007). — «Если я создала язык, нацеленный на выражение мыслей женского восприятия, женщины могли бы (a) принять его и начать использовать или (b) принять идею, но не язык, говоря "Элджин, это всё неправильно!" и создайте другой "женский язык", чтобы заменить этот".»  Проверено 15 декабря 2014.
  • [www.youtube.com/watch?v=e5Did-eVQDc Марк Окрэнд на клингоне]. Проверено 15 декабря 2014.
  • [arahau.ucoz.ru/publ/interlingvistika/avatar_ingvistik/2-1-0-4 Аватар: перевоплощение лингвистики]. Проверено 15 декабря 2014.
  • [www.newyorker.com/reporting/2012/12/24/121224fa_fact_foer Utopian for Beginners]. The New Yorker (24 декабря 2012). Проверено 15 декабря 2014.
  • [penelope.uchicago.edu/urquhart/index.html Penelope.uchicago.edu]. Проверено 15 декабря 2014.
  • Ребекка Бойл. [www.popsci.com/technology/article/2010-07/new-robot-language-lets-you-communicate-multilingual-helper-bots «ROILA, a New Spoken Language Designed for Robots»] (14 июля 2010). Проверено 18 декабря 2014.
  • Энд Роста. [archives.conlang.info/ge/bhaelvhua/vhurtaethuan.html «How did you find out that there were other conlangers?»] (14 октября 2007). Проверено 15 декабря 2014.
  • Стив Брюэр. [revo.bierfaristo.com/vortpunoj.html Архивы Vortpunoj]. Проверено 15 декабря 2014.
  • [archives.conlang.info/wu/seifi/phirqondal.html Средний срок службы искусственного языка] (2006). Проверено 15 декабря 2014.
  • [web.archive.org/web/20091027051050/geocities.com/ngl_repository/ Next Generation Language Central Repository Page]. Проверено 15 декабря 2014.
  • [groups.yahoo.com/neo/groups/worldlanglist/conversations/topics/1355 Groups.yahoo.com]. Проверено 15 декабря 2014.
  • [dedalvs.free.fr/smileys/2006.html Лауреат премии смайлика 2006 года: Kalusa] (2006). Проверено 15 декабря 2014.

Отрывок, характеризующий Искусственный язык

Под влиянием выпитого вина и после дней, проведенных в уединении с своими мрачными мыслями, Пьер испытывал невольное удовольствие в разговоре с этим веселым и добродушным человеком.
– Pour en revenir a vos dames, on les dit bien belles. Quelle fichue idee d'aller s'enterrer dans les steppes, quand l'armee francaise est a Moscou. Quelle chance elles ont manque celles la. Vos moujiks c'est autre chose, mais voua autres gens civilises vous devriez nous connaitre mieux que ca. Nous avons pris Vienne, Berlin, Madrid, Naples, Rome, Varsovie, toutes les capitales du monde… On nous craint, mais on nous aime. Nous sommes bons a connaitre. Et puis l'Empereur! [Но воротимся к вашим дамам: говорят, что они очень красивы. Что за дурацкая мысль поехать зарыться в степи, когда французская армия в Москве! Они пропустили чудесный случай. Ваши мужики, я понимаю, но вы – люди образованные – должны бы были знать нас лучше этого. Мы брали Вену, Берлин, Мадрид, Неаполь, Рим, Варшаву, все столицы мира. Нас боятся, но нас любят. Не вредно знать нас поближе. И потом император…] – начал он, но Пьер перебил его.
– L'Empereur, – повторил Пьер, и лицо его вдруг привяло грустное и сконфуженное выражение. – Est ce que l'Empereur?.. [Император… Что император?..]
– L'Empereur? C'est la generosite, la clemence, la justice, l'ordre, le genie, voila l'Empereur! C'est moi, Ram ball, qui vous le dit. Tel que vous me voyez, j'etais son ennemi il y a encore huit ans. Mon pere a ete comte emigre… Mais il m'a vaincu, cet homme. Il m'a empoigne. Je n'ai pas pu resister au spectacle de grandeur et de gloire dont il couvrait la France. Quand j'ai compris ce qu'il voulait, quand j'ai vu qu'il nous faisait une litiere de lauriers, voyez vous, je me suis dit: voila un souverain, et je me suis donne a lui. Eh voila! Oh, oui, mon cher, c'est le plus grand homme des siecles passes et a venir. [Император? Это великодушие, милосердие, справедливость, порядок, гений – вот что такое император! Это я, Рамбаль, говорю вам. Таким, каким вы меня видите, я был его врагом тому назад восемь лет. Мой отец был граф и эмигрант. Но он победил меня, этот человек. Он завладел мною. Я не мог устоять перед зрелищем величия и славы, которым он покрывал Францию. Когда я понял, чего он хотел, когда я увидал, что он готовит для нас ложе лавров, я сказал себе: вот государь, и я отдался ему. И вот! О да, мой милый, это самый великий человек прошедших и будущих веков.]
– Est il a Moscou? [Что, он в Москве?] – замявшись и с преступным лицом сказал Пьер.
Француз посмотрел на преступное лицо Пьера и усмехнулся.
– Non, il fera son entree demain, [Нет, он сделает свой въезд завтра,] – сказал он и продолжал свои рассказы.
Разговор их был прерван криком нескольких голосов у ворот и приходом Мореля, который пришел объявить капитану, что приехали виртембергские гусары и хотят ставить лошадей на тот же двор, на котором стояли лошади капитана. Затруднение происходило преимущественно оттого, что гусары не понимали того, что им говорили.
Капитан велел позвать к себе старшего унтер офицера в строгим голосом спросил у него, к какому полку он принадлежит, кто их начальник и на каком основании он позволяет себе занимать квартиру, которая уже занята. На первые два вопроса немец, плохо понимавший по французски, назвал свой полк и своего начальника; но на последний вопрос он, не поняв его, вставляя ломаные французские слова в немецкую речь, отвечал, что он квартиргер полка и что ему ведено от начальника занимать все дома подряд, Пьер, знавший по немецки, перевел капитану то, что говорил немец, и ответ капитана передал по немецки виртембергскому гусару. Поняв то, что ему говорили, немец сдался и увел своих людей. Капитан вышел на крыльцо, громким голосом отдавая какие то приказания.
Когда он вернулся назад в комнату, Пьер сидел на том же месте, где он сидел прежде, опустив руки на голову. Лицо его выражало страдание. Он действительно страдал в эту минуту. Когда капитан вышел и Пьер остался один, он вдруг опомнился и сознал то положение, в котором находился. Не то, что Москва была взята, и не то, что эти счастливые победители хозяйничали в ней и покровительствовали ему, – как ни тяжело чувствовал это Пьер, не это мучило его в настоящую минуту. Его мучило сознание своей слабости. Несколько стаканов выпитого вина, разговор с этим добродушным человеком уничтожили сосредоточенно мрачное расположение духа, в котором жил Пьер эти последние дни и которое было необходимо для исполнения его намерения. Пистолет, и кинжал, и армяк были готовы, Наполеон въезжал завтра. Пьер точно так же считал полезным и достойным убить злодея; но он чувствовал, что теперь он не сделает этого. Почему? – он не знал, но предчувствовал как будто, что он не исполнит своего намерения. Он боролся против сознания своей слабости, но смутно чувствовал, что ему не одолеть ее, что прежний мрачный строй мыслей о мщенье, убийстве и самопожертвовании разлетелся, как прах, при прикосновении первого человека.
Капитан, слегка прихрамывая и насвистывая что то, вошел в комнату.
Забавлявшая прежде Пьера болтовня француза теперь показалась ему противна. И насвистываемая песенка, и походка, и жест покручиванья усов – все казалось теперь оскорбительным Пьеру.
«Я сейчас уйду, я ни слова больше не скажу с ним», – думал Пьер. Он думал это, а между тем сидел все на том же месте. Какое то странное чувство слабости приковало его к своему месту: он хотел и не мог встать и уйти.
Капитан, напротив, казался очень весел. Он прошелся два раза по комнате. Глаза его блестели, и усы слегка подергивались, как будто он улыбался сам с собой какой то забавной выдумке.
– Charmant, – сказал он вдруг, – le colonel de ces Wurtembourgeois! C'est un Allemand; mais brave garcon, s'il en fut. Mais Allemand. [Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.]
Он сел против Пьера.
– A propos, vous savez donc l'allemand, vous? [Кстати, вы, стало быть, знаете по немецки?]
Пьер смотрел на него молча.
– Comment dites vous asile en allemand? [Как по немецки убежище?]
– Asile? – повторил Пьер. – Asile en allemand – Unterkunft. [Убежище? Убежище – по немецки – Unterkunft.]
– Comment dites vous? [Как вы говорите?] – недоверчиво и быстро переспросил капитан.
– Unterkunft, – повторил Пьер.
– Onterkoff, – сказал капитан и несколько секунд смеющимися глазами смотрел на Пьера. – Les Allemands sont de fieres betes. N'est ce pas, monsieur Pierre? [Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?] – заключил он.
– Eh bien, encore une bouteille de ce Bordeau Moscovite, n'est ce pas? Morel, va nous chauffer encore une pelilo bouteille. Morel! [Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!] – весело крикнул капитан.
Морель подал свечи и бутылку вина. Капитан посмотрел на Пьера при освещении, и его, видимо, поразило расстроенное лицо его собеседника. Рамбаль с искренним огорчением и участием в лице подошел к Пьеру и нагнулся над ним.
– Eh bien, nous sommes tristes, [Что же это, мы грустны?] – сказал он, трогая Пьера за руку. – Vous aurai je fait de la peine? Non, vrai, avez vous quelque chose contre moi, – переспрашивал он. – Peut etre rapport a la situation? [Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что нибудь против меня? Может быть, касательно положения?]
Пьер ничего не отвечал, но ласково смотрел в глаза французу. Это выражение участия было приятно ему.
– Parole d'honneur, sans parler de ce que je vous dois, j'ai de l'amitie pour vous. Puis je faire quelque chose pour vous? Disposez de moi. C'est a la vie et a la mort. C'est la main sur le c?ur que je vous le dis, [Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце,] – сказал он, ударяя себя в грудь.
– Merci, – сказал Пьер. Капитан посмотрел пристально на Пьера так же, как он смотрел, когда узнал, как убежище называлось по немецки, и лицо его вдруг просияло.
– Ah! dans ce cas je bois a notre amitie! [А, в таком случае пью за вашу дружбу!] – весело крикнул он, наливая два стакана вина. Пьер взял налитой стакан и выпил его. Рамбаль выпил свой, пожал еще раз руку Пьера и в задумчиво меланхолической позе облокотился на стол.
– Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m'aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l'appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l'un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.]
И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Очевидно было, что l'amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l'amour des charretiers, другая l'amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l'amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.
Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d'Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]
Наконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de c?ur [парижанку сердцем]), в то время как сам поступил во французскую службу. Капитан был счастлив, обворожительная полька хотела бежать с ним; но, движимый великодушием, капитан возвратил мужу жену, при этом сказав ему: «Je vous ai sauve la vie et je sauve votre honneur!» [Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!] Повторив эти слова, капитан протер глаза и встряхнулся, как бы отгоняя от себя охватившую его слабость при этом трогательном воспоминании.
Слушая рассказы капитана, как это часто бывает в позднюю вечернюю пору и под влиянием вина, Пьер следил за всем тем, что говорил капитан, понимал все и вместе с тем следил за рядом личных воспоминаний, вдруг почему то представших его воображению. Когда он слушал эти рассказы любви, его собственная любовь к Наташе неожиданно вдруг вспомнилась ему, и, перебирая в своем воображении картины этой любви, он мысленно сравнивал их с рассказами Рамбаля. Следя за рассказом о борьбе долга с любовью, Пьер видел пред собою все малейшие подробности своей последней встречи с предметом своей любви у Сухаревой башни. Тогда эта встреча не произвела на него влияния; он даже ни разу не вспомнил о ней. Но теперь ему казалось, что встреча эта имела что то очень значительное и поэтическое.
«Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», – слышал он теперь сказанные сю слова, видел пред собой ее глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос… и что то трогательное, умиляющее представлялось ему во всем этом.
Окончив свой рассказ об обворожительной польке, капитан обратился к Пьеру с вопросом, испытывал ли он подобное чувство самопожертвования для любви и зависти к законному мужу.
Вызванный этим вопросом, Пьер поднял голову и почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю свою жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему.
– Tiens! [Вишь ты!] – сказал капитан.
Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому, тем более, над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?
Капитан сделал жест, выражающий то, что ежели бы он не понимал, то он все таки просит продолжать.
– L'amour platonique, les nuages… [Платоническая любовь, облака…] – пробормотал он. Выпитое ли вино, или потребность откровенности, или мысль, что этот человек не знает и не узнает никого из действующих лиц его истории, или все вместе развязало язык Пьеру. И он шамкающим ртом и маслеными глазами, глядя куда то вдаль, рассказал всю свою историю: и свою женитьбу, и историю любви Наташи к его лучшему другу, и ее измену, и все свои несложные отношения к ней. Вызываемый вопросами Рамбаля, он рассказал и то, что скрывал сначала, – свое положение в свете и даже открыл ему свое имя.
Более всего из рассказа Пьера поразило капитана то, что Пьер был очень богат, что он имел два дворца в Москве и что он бросил все и не уехал из Москвы, а остался в городе, скрывая свое имя и звание.
Уже поздно ночью они вместе вышли на улицу. Ночь была теплая и светлая. Налево от дома светлело зарево первого начавшегося в Москве, на Петровке, пожара. Направо стоял высоко молодой серп месяца, и в противоположной от месяца стороне висела та светлая комета, которая связывалась в душе Пьера с его любовью. У ворот стояли Герасим, кухарка и два француза. Слышны были их смех и разговор на непонятном друг для друга языке. Они смотрели на зарево, видневшееся в городе.
Ничего страшного не было в небольшом отдаленном пожаре в огромном городе.
Глядя на высокое звездное небо, на месяц, на комету и на зарево, Пьер испытывал радостное умиление. «Ну, вот как хорошо. Ну, чего еще надо?!» – подумал он. И вдруг, когда он вспомнил свое намерение, голова его закружилась, с ним сделалось дурно, так что он прислонился к забору, чтобы не упасть.
Не простившись с своим новым другом, Пьер нетвердыми шагами отошел от ворот и, вернувшись в свою комнату, лег на диван и тотчас же заснул.


На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.


Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась, несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из под одеяла, зябла на голом полу.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.
– Соня? ты спишь? Мама? – прошептала она. Никто не ответил. Наташа медленно и осторожно встала, перекрестилась и ступила осторожно узкой и гибкой босой ступней на грязный холодный пол. Скрипнула половица. Она, быстро перебирая ногами, пробежала, как котенок, несколько шагов и взялась за холодную скобку двери.
Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).