Искушение
Поделись знанием:
Искуше́ние (испытание) — внешний повод или влечение (соблазн) согрешить под влиянием порочной наклонности или страсти, изменить сознанному идеалу, отступить от усвоенных убеждений и принципов, нарушить собственный обет, близкая опасность потерять веру или впасть в тяжкий грех[1][2][3]. Искушение есть влечение к какому-либо ненравственному действию, вследствие чего обнаруживаются скрытые в человеке добрые или злые свойства[4].
Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Сюда перенаправляется запрос «Соблазн». На эту тему нужна отдельная статья.
Искуше́ние (испытание) — внешний повод или влечение (соблазн) согрешить под влиянием порочной наклонности или страсти, изменить сознанному идеалу, отступить от усвоенных убеждений и принципов, нарушить собственный обет, близкая опасность потерять веру или впасть в тяжкий грех[1][2][3]. Искушение есть влечение к какому-либо ненравственному действию, вследствие чего обнаруживаются скрытые в человеке добрые или злые свойства[4].
Стечение обстоятельств внутренней и внешней жизни христианина, при которых испытывается устойчивость его веры. Устойчивость проявляется в уверенности в догматах и в соблюдении всех заповедей. Так как для достижения этой устойчивости требуется прилагать весьма значительные усилия, то термин искушение часто используется в смысле страдания, скорби. Последнее словоупотребление получает оправдание ещё и потому, что само колебание в вере ощущается христианином тоже как страдание.
Напишите отзыв о статье "Искушение"
Примечания
Литература
- Искушение // Православная богословская энциклопедия. — Петроград, 1900—1911. — Т. 5. — С. 1084.
- Искушение // Библейская энциклопедия архимандрита Никифора. — М., 1891—1892.
- Искушение // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Искушать // Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 т. / авт.-сост. В. И. Даль. — 2-е изд. — СПб. : Типография М. О. Вольфа, 1880—1882.</span>
- Соблазн — Искушение // Пословицы русского народа / авт.-сост. В. И. Даль. — 1-е изд. — М., 1862.
|
Это заготовка статьи о религии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. Это примечание по возможности следует заменить более точным. |
Отрывок, характеризующий Искушение
Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
