Исламистское восстание в Сирии
| Исламское восстание в Сирии | |||
 Разрушения в г. Хама | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
Победа сирийского правительства | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
| Общие потери | |||
| |||
Исламистское восстание в Сирии — серия вооружённых выступлений исламистов-суннитов, по преимуществу членов организации «Братья-мусульмане», произошедших в Сирии в 1976—1982 годах. Атаки исламистов были направлены главным образом против правящей партии Баас, а также против мусульман-алавитов, так как президент страны и многие ответственные деятели государства, партии Баас, службы безопасности Сирии были представителями этой общины. Наиболее известным эпизодом восстания был штурм правительственными войсками города Хама, в результате которого по разным оценкам погибли от 17 до 40 тысяч человек.
Первые столкновения Братьев-мусульман с Баас начались вскоре после прихода последней к власти в результате государственного переворота 1963 года. В 1964 году деятельность Братьев-мусульман в стране была запрещена.
Вскоре после оккупации Сирией Ливана в 1976 году произошла серия убийств высокопоставленных сирийцев-алавитов. В убийствах правительство обвинило Братьев-мусульман. В 1979 году Братья-мусульмане организовали убийство нескольких десятков алавитов-курсантов военного училища в Алеппо. Эти события стали началом полномасштабной террористической деятельности, направленной против баасистов и алавитов. В одном Алеппо с 1971 по 1981 годы были убиты 300 человек, в основном алавитов и членов Баас.
В марте 1980 года по всей Сирии прокатилась волна массовых уличных протестов, зачастую перераставших в стычки с полицией. В демонстрациях принимали участие как исламисты, так и светские организации. Власти отвечали подавлением выступлений при помощи войск при поддержке бронетехники и вертолетов.
Основным оплотом консервативных и исламистских настроений был город Хама. В 1982 году правительственные войска захватили мятежный город. После взятия Хамы активные выступления Братья-мусульман постепенно прекратились.
Напишите отзыв о статье "Исламистское восстание в Сирии"
Литература
- Carré, Olivier and Gérard Michaud. Les Frères musulmans : Egypte et Syrie (1928—1982). Paris: Gallimard, 1983.
- Seale, Patrick, Asad, the Struggle for the Middle East, University of California Press, 1989.
Отрывок, характеризующий Исламистское восстание в Сирии
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
