Иран

Запрос «Персия» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Запрос «ИРИ» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Запрос «Иран» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Исламская Республика Иран
перс. جمهوری اسلامی ایران‎

Флаг Герб
Девиз: «Независимость, Свобода, Исламская республика» «اﺳﺘﻘﻼﻝ، ﺁﺯﺍﺩﻯ ا، جمهوری اسلامی» «Эстекля́ль, азади́, джомхури́йе эслами́»
Гимн: «سرود ملی اﻳﺭﺍﻥ» «Сору́де мелли́йе Ира́н»
Основано	1 апреля 1979 (Исламская революция)
Официальный язык	персидский
Столица	Тегеран
Крупнейшие города	Тегеран, Мешхед, Кередж, Тебриз, Шираз, Исфахан, Ахваз
Форма правления	исламская республика
Высший руководитель Президент Председатель Меджлиса Ирана	Али Хаменеи Хасан Рухани Али Лариджани
Госрелигия	ислам шиитского толка
Территория • Всего • % водной поверхн.	17-я в мире 1 648 000 км² 0,7
Население • Оценка (2015) • Перепись (2011) • Плотность	▲78 408 412 чел. (17-е) ▲75 149 669 чел. 42 чел./км²
ВВП (ППС)   • Итого (2015)   • На душу населения	1,382 трлн долл. (19-й) 17 800 долл. (94-й)
ВВП (номинал)   • Итого   • На душу населения	(2014) 415 млрд долл. (2014) 5293 долл.
ИЧР (2013)	▲0,742 (высокий) (76-е место)
Названия жителей	ира́нец, ира́нка, ира́нцы
Валюта	Иранский риал (IRR, код 364)
Интернет-домены	.ir
Телефонный код	+98
Часовой пояс	+3:30 (летом — UTC+4:30), IRST

Исла́мская Респу́блика Ира́н (перс. جمهوری اسلامی ایران‎ — Джомхури́-йе Эслɒми́-йе Ирɒ́н), сокращенно — Ира́н (перс. ایران‎ [ʔiˈɾɒn]), до 1935 года также Пе́рсия — государство в Передней Азии. Столица — город Тегеран.

На западе граничит с Ираком, на северо-западе — с Азербайджаном, Арменией, Турцией и непризнанной Нагорно-Карабахской Республикой, на севере — с Туркменистаном, на востоке — с Афганистаном и Пакистаном. С севера Иран омывается Каспийским морем, с юга — Персидским и Оманским заливами Индийского океана.

История Ирана по письменным источникам охватывает почти пять тысяч лет. Первое государство на его территории — Элам — возникло в Хузестане в III тысячелетии до н. э. Персидская империя при Дарии I Ахемениде простиралась уже от Греции и Киренаики до рек Инд и Тарим. Иран, большую свою письменную историю известный как Персия, более 2 тыс. лет входил в число влиятельнейших политических и культурно-мировых центров. На протяжении многих веков господствующей религией был зороастризм. К XVI веку государственной религией Ирана становится ислам.

В 1979 году в Иране произошла Исламская революция под предводительством аятоллы Хомейни, в ходе которой была свергнута монархия и провозглашена исламская республика.

Иран обладает четвёртой по размеру ВВП (по ППС) экономикой в исламском мире и второй по размеру в Западной Азии (после Турции). Иран является одним из наиболее технологически развитых государств региона. Иран располагается в стратегически важном регионе Евразии и располагает крупными запасами нефти и природного газа.

В 2012 году Иран становится лидером Движения неприсоединения, став в августе на 3 года страной-председателем этого движения, являющегося второй по величине после ООН международной структурой.

Этимология

Современное название Ирана «Ирɒ́н» (перс. ايراﻥ‎) через пехл. Erān восходит к авест. Airyāna, которое образовано от самоназвания древних индоиранцев — «arya» и является или прилагательным «Арийская страна», или генетивом «Страна ариев» в выражении типа авест. airyanam dahyunam — «страны ариев».

В эпоху Ахеменидов (550—327 гг. до н. э.) древнеиранское понятие «Aryānam Dahyunam» трансформировалось в др.-перс. «Aryānam Xšaθram» — «Государство Ариев», которое впоследствии дало название государству Аршакидов (250 до н. э. — 224 н. э.) — Aryānšaθr / Aryānšahr. Как замечает Ричард Фрай «С экспансией парфян термин Aria, или Ariane греческих источников, распространился, по-видимому, так широко, что превратился в конечном счёте в „Большую Арию“, термин, эквивалентный наименованию „царство ариев“ — Eranshahr (Эраншахр), как называли свою обширную родину Сасаниды»." Страбон под Арианой (Άριανή) подразумевал восточные провинции персидского царства: Гедрозию, Дрангиану, Арахозию, Паропамиз, Арию (то есть Areia, древнеперсид. Haraiva, ныне Герат), Парфию и Карманию.

Название государства Сасанидов (224—651 гг. н. э.) — пехл. Erānšahr () происходит от авест. «Airyānam Xšaθram», означающего «Царство ариев». Авестийский дифтонг «ai» трансформировался в среднеперсидский «е». Официальный титул Сасанидов был: царь царей Эрана и Анерана.

Самоназвание иранцев — ирани. Несмотря на то, что иранцы называют свою страну Ираном с древних времён, в остальном мире древнегреческое именование «Персия» оставалось общепринятым до 1935 года, пока шах Реза не потребовал от прочих держав также называть его страну Ираном.

История

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

История государственности в Иране — одна из древнейших в мире. На протяжении веков эта страна играла ключевую роль на Востоке. Персидская империя при Дарии I простиралась от Греции и Ливии до реки Инд. Персия была самым населённым государством в истории (50 % населения Земли были подданными Ахеменидов), входила в число сильнейших и влиятельнейших культурно и политически государств вплоть до XVII и XVIII века, но под конец XIX века Персия превратилась в полуколониальное государство. В 1935 году Персия изменила название страны (в зороастризме север Ирана и юг Афганистана назывался Ариана) на Иран. В 1979 году после Исламской революции Иран провозглашён исламской республикой.

Древний Иран

Заселение территории Ирана относится к глубокой древности (см. Зарзийская культура). Иранские народы становятся преобладающими на его территории к началу I тысячелетия до н. э. Часть племён (персы, мидийцы, бактрийцы, парфяне) осела в западной части плоскогорья; белуджи поселились на востоке и вдоль побережья Оманского залива.

Первым значительным иранским государством стало Мидийское царство, основанное в конце VIII — начале VII века до н. э., со столицей в Хамадане (Экбатана). Мидийцы быстро установили контроль над всем западным Ираном и частично над восточным. Совместно с вавилонянами мидийцы разгромили Ассирийскую империю, захватили северную Месопотамию и Урарту.

Ахемениды

В 553 году до н. э. молодой персидский царь Аншана и Парсы Кир из рода Ахеменидов выступил против мидийцев. Кир захватил Экбатаны и объявил себя царём Персии и Мидии. При этом мидийский царь Иштувегу был пленён, но позже освобождён и назначен наместником в одну из провинций. До своей смерти в 529 году до н. э. Кир II Великий подчинил империи Ахеменидов всю Западную Азию от Средиземноморья и Анатолии до Сырдарьи. Ранее, в 546 году до н. э., Кир основал в Фарсе столицу своего царства — Пасаргады, где и был похоронен. Сын Кира Камбиз II расширил владения империи отца до Египта и Эфиопии.

После смерти Камбиза и последовавшими за ней межусобицами в его ближайшем окружении и мятежами по всей стране к власти пришёл Дарий Гистасп. Дарий быстро и жёстко навел в империи порядок и начал новые завоевательные походы, в результате которых империя Ахеменидов расширилась до Балкан на западе и до Инда на востоке, став крупнейшим и мощнейшим государством, существовавшим когда-либо на тот момент. Дарий также провёл ряд внутренних реформ. Он разделил страну на несколько административных единиц — сатрапий, при этом впервые в истории был осуществлён принцип разделения властей: войска не подчинялись сатрапам и в то же время военачальники не имели административной власти. Кроме того, Дарий провёл денежную реформу и ввёл в обращение золотой дарик. В сочетании со строительством сети мощёных дорог это способствовало невиданному скачку в торговых отношениях.

Дарий покровительствовал зороастризму и считал жрецов стержнем персидской государственности. При нём эта первая монотеистическая религия стала в империи государственной. В то же время к покорённым народам и их верованиям и культуре персы относились терпимо.

Наследники Дария I стали нарушать принципы внутреннего устройства, введённые царем, в результате чего сатрапии стали более независимы. Поднялся мятеж в Египте, начались беспорядки в Греции и Македонии. В этих условиях македонский полководец Александр начал военный поход против персов, и к 330 году до н. э. разгромил империю Ахеменидов.

Парфия и Сасаниды

После смерти Александра Македонского в 323 году до н. э. его империя распалась на несколько отдельных государств. Большая часть территории современного Ирана отошла к Селевкии, однако парфянский царь Митридат I вскоре начал завоевательные походы против селевкидов и включил в состав своей державы Персию, а также Междуречье. В 92 году до н. э. между Парфией и Римом была проведена граница по руслу Евфрата, но римляне почти сразу вторглись в пределы западных парфянских сатрапий и потерпели поражение. В ответном походе парфяне захватили весь Левант и Анатолию, но были отброшены войсками Марка Антония обратно к Евфрату. Вскоре после этого в Парфии одна за другой вспыхивали гражданские войны, вызванные вмешательством Рима в борьбу между парфянской и греческой знатью.

В 224 году Ардашир Папакан, сын правителя небольшого городка Хейр в Парсе, разгромил армию парфян Артабана IV и основал вторую Персидскую империю — Ираншахр («Царство ариев») — со столицей в Фирузабаде, став основателем новой династии — Сасанидов. Усилилось влияние аристократии и зороастрийского духовенства, начались гонения на иноверцев. Проведена административная реформа. Сасаниды продолжили борьбу с римлянами и с кочевниками Центральной Азии.

При царе Хосрове I (531—579) началась активная экспансия: в 540 году была захвачена Антиохия, в 562 — Египет. Византийская империя попала в налоговую зависимость от персов. Были заняты прибрежные области Аравийского полуострова, в том числе Йемен. В это же время Хосров разгромил эфталитское государство на территории современного Таджикистана. Военные успехи Хосрова привели к расцвету торговли и культуры в Иране.

Внук Хосрова I, Хосров II (590—628) возобновил войну с Византией, но терпел поражение за поражением. Военные расходы покрывались за счёт непомерных налогов с торговцев и поборов с бедняков. В результате по всей стране начали вспыхивать восстания, Хосров был схвачен и казнён. Его внук, Йездигерд III (632—651) стал последним сасанидским царём. Несмотря на прекращение войны с Византией, распад империи продолжался. На юге персы столкнулись с новым противником — арабами.

Арабское завоевание

Арабские набеги на Сасанидский Иран начались в 632 году. Наиболее сокрушительное поражение персидская армия потерпела в битве при Кадисии в 637 году. Арабское завоевание Персии продолжалось до 652 года, и она была включена в Халифат Омейядов. Арабы распространили в Иране ислам, который сильно изменил персидскую культуру. После исламизации Ирана бурно развивались в Халифате литература, философия, искусство, медицина. Персидская культура стала основой для начала золотого века ислама.

В 750 году персидский генерал Абу Муслим возглавил поход Аббасидов против Омейядов на Дамаск, а затем на столицу Халифата — Багдад. В благодарность новый халиф даровал персидским губернаторам определённую автономию, а также взял нескольких персов в качестве визирей. Тем не менее, в 822 году Тахир бен-Гусейн бен-Мусаб, губернатор Хорасана, провозгласил независимость провинции и объявил себя родоначальником новой персидской династии — Тахиридов. Уже к началу правления Саманидов Иран практически восстановил свою независимость от арабов.

Тюркские и монгольские завоевания

Несмотря на принятие персидским обществом ислама, арабизация в Иране не имела успеха. Насаждение арабской культуры встретило сопротивление персов и стало толчком к борьбе за независимость от арабов. Важную роль в восстановлении национального самосознания персов сыграло возрождение персидского языка и литературы, пик которого пришёлся на IX—X века. В связи с этим получила известность эпопея Фирдоуси «Шахнаме», целиком написанная на фарси.

В 962 году тюркский полководец Алп-Тегин выступил против Саманидов и основал тюркское государство Газневидов со столицей в Газни (Афганистан). При Газневидах культурный расцвет Персии продолжился. Их последователи Сельджуки перенесли столицу в Исфахан.

В 1220 году северо-восток Ирана, находившегося в составе Хорезмского царства, был атакован войсками Чингис-хана. Разорению подвергся весь Хорасан, а также территории восточных провинций современного Ирана. Около половины населения было убито монголами. В результате голода и войн к 1260 году население Ирана сократилось с 2,5 млн до 250 тысяч человек. Завершил завоевание Ирана внук Чингис-хана Хулагу. В основанном им государстве его потомки-ильханы правили до середины XIV века.

Тимур основал столицу своей империи в Самарканде. Он вывез из Ирана тысячи искусных мастеров, которые построили шедевры мировой архитектуры в Самарканде. Так, например, тебризскими мастерами был построен мавзолей Гур Эмир в Самарканде. При правлении младшего сына Тимура Шахруха происходит расцвет науки и культуры в Иране. Он продолжился в эпоху правления тимурида Султан Хусейна Байкары.

Централизация Иранского государства возобновилась с приходом к власти кызылбашской династии Сефевидов, положивших конец правлению потомков монгольских завоевателей.

Династии (1501—1979)

Ислам шиитского толка был принят в Иране в качестве государственной религии при шахе Исмаиле I из династии Сефевидов. После победы над Алванд-ханом, правителем тюркского государства Ак-Коюнлу, под Шаруром (в Нахичевани), Исмаил победоносно вступил в Тебриз, где в июле 1501 года провозгласил себя шахом Азербайджана. Исмаил вскоре же подчинил себе весь Иран — и в мае 1502 года короновал себя шахом Ирана. Столицей Сефевидского государства стал город Тебриз; впоследствии столица была перенесена в Казвин, а оттуда — в Исфахан. Наивысшего расцвета империя Сефевидов достигла при Аббасе I, разгромив Османскую империю и присоединив к себе территории современного Ирака, Афганистана, части Пакистана, территории Азербайджана, части Армении и Грузии, а также провинций Гилян и Мазендеран на берегу Каспийского моря. Таким образом, владения Ирана простирались уже от Тигра до Инда.

Завоёванные территории принесли Ирану богатство и процветание. Начался расцвет культуры. Иран стал централизованным государством, была проведена модернизация вооружённых сил. Однако после смерти Аббаса Великого империя пришла в упадок. Неумелое руководство привело к потере Кандагара и Багдада. В 1722 году афганцы-гильзаи совершили набег на Иран, с ходу взяв Исфахан, и возвели на престол Махмуд-хана. Тогда Надир-шах, полководец последнего правителя из Сефевидов, Тахмаспа II, убил его вместе с сыном и установил в Иране власть Афшаридов.

Первым делом Надир-шах сменил государственную религию на суннизм, а затем разгромил Афганистан и вернул Персии Кандагар. Отступающие афганские войска бежали в Индию. Надир-шах призвал индийского могола, Мохаммед-шаха, не принимать их, но тот не согласился, тогда шах вторгся в Индию. В 1739 году войска Надир-шаха вошли в Дели, однако вскоре там вспыхнуло восстание. Персы устроили в городе настоящую резню, а потом вернулись в Иран, полностью разграбив страну. В 1740 году Надир-шах совершил поход в Туркестан, в результате которого границы Ирана продвинулись до Амударьи. На Кавказе персы дошли до Дагестана. В 1747 году Надир-шах был убит.

В 1750 году власть перешла к династии Зендов во главе с Карим-ханом. Карим-хан стал первым за 700 лет персом, ставшим во главе государства. Он перенёс столицу в Шираз. Период его правления характеризуется практически отсутствием войн и культурным расцветом. Власть Зендов продолжалась лишь три поколения, и в 1781 году перешла к династии Каджаров. Основатель династии, скопец Ага-Мохаммед-хан, учинил расправу над Зендами и потомками Афшаридов. Укрепив власть Каджаров в Иране, Мохаммед-хан устраивает поход на Грузию, разгромив Тбилиси и уничтожив более 20 тысяч жителей города. Второй поход на Грузию в 1797 году не состоялся, так как шах был убит собственными слугами (грузином и курдом) в Карабахе. Незадолго до своей смерти Мохаммед-хан перенёс столицу Ирана в Тегеран.

В результате серии неудачных войн с Российской империей Персия при Каджарах лишилась территории, занимаемой ныне Азербайджаном и Арменией. Процветала коррупция, терялся контроль над окраинами страны. После продолжительных акций протеста в 1906 году в стране произошла Конституционная революция, в результате чего Иран стал конституционной монархией. Летом 1918 года британские войска оккупируют весь Иран. 9 августа 1919 года было подписано англо-иранское соглашение, устанавливающее полный британский контроль над экономикой и армией страны. В 1920 г. в остане Гилян провозглашена Гилянская Советская Республика, которая просуществует до сентября 1921 года. 21 февраля 1921 года Реза-хан Пехлеви свергнул Ахмед-шаха и в 1925-м был объявлен новым шахом. 26 февраля 1921 года РСФСР подписала с Ираном новый договор, признав полную независимость Ирана.

Пехлеви ввёл в обращение термин «шахиншах» («царь царей»). Начиная с персидского нового года, то есть с 22 марта 1935 года название государства было официально изменено с Персии на Иран. Началась масштабная индустриализация Ирана, была полностью модернизирована инфраструктура. В ходе Второй мировой войны шахиншах отказал Великобритании и Советскому Союзу в их просьбе разместить свои войска в Иране. Тогда союзники вторглись в Иран (см. «Операция „Согласие“»), свергли шаха и установили контроль над железными дорогами и нефтяными месторождениями. В 1942 году суверенитет Ирана был восстановлен, власть перешла к сыну шаха — Мохаммеду. Тем не менее, Советский Союз, опасаясь возможной агрессии со стороны Турции, держал свои войска в северном Иране до мая 1946 года.

После войны Мохаммед Реза проводил политику активной вестернизации и деисламизации, что не всегда находило понимание в народе. Происходили многочисленные митинги и забастовки. В 1951 году председателем Правительства Ирана становится Мохаммед Мосаддык, который активно занимается реформаторством, добиваясь пересмотра договорённостей по распределению прибылей компании British Petroleum. Происходит национализация нефтяной промышленности Ирана. Однако в США немедленно и при активном участии британских спецслужб разрабатывается план переворота, осуществлённый в августе 1953 года внуком президента Теодора Рузвельта — Кэрмитом Рузвельтом. Мосаддык был смещён со своего поста и заключён в тюрьму. Через три года он был освобождён и посажен под домашний арест, где и находился до своей смерти в 1967 году.

В 1957 году основана тайная полиция САВАК.

В 1963 году из страны был выслан аятолла Хомейни в результате серии радикальных реформ («Белая революция»). Преобразования и деисламизация привели к активной антиправительственной пропаганде. В 1965 году участниками группы «Федаяне Ислам» был смертельно ранен премьер-министр Хассан Али Мансур. В 1973 году в ходе политики укрепления власти шаха были запрещены все политические партии и объединения. К концу 1970-х годов Иран охватили массовые протесты, вылившиеся в свержение режима Пехлеви и окончательном упразднении монархии. В 1979 году в стране произошла исламская революция и была основана исламская республика.

Исламская республика

Исламская революция в Иране стала переходом от шахского монархического режима Пехлеви к исламской республике во главе с аятоллой Хомейни — предводителем революции и основателем нового порядка. Началом революции принято считать массовые антишахские протесты в январе 1978 года, подавленные правительственными войсками. В январе 1979 года, после того как страну парализовали постоянные забастовки и митинги, Пехлеви с семьёй покинул Иран, и 1 февраля в Тегеран прибыл Хомейни, находившийся в изгнании во Франции. Аятолла был встречен миллионами ликующих иранцев. 1 апреля 1979 года после проведения всенародного референдума Иран был официально провозглашён исламской республикой. 3 декабря того же года была принята новая конституция.

Внутриполитические последствия революции проявились в установлении в стране теократического режима мусульманского духовенства, повышении роли ислама абсолютно во всех сферах жизни. Произошли кардинальные изменения и во внешней политике. Отношения Ирана с США стали крайне натянутыми. Дипломатические отношения были разорваны 4 ноября 1979 года, когда в Тегеране было захвачено посольство США, а дипломаты провели в заложниках 444 дня. Захватчики (студенты, среди которых, по некоторым данным, возможно, был ставший впоследствии президентом Ирана, тогда — офицер спецподразделения КСИР и активист молодёжной организации «Учреждение сплочения единства» — Махмуд Ахмадинежад) утверждали, что преследовали агентов ЦРУ, планировавших свержение революционного правительства. Они также требовали выдачи бежавшего шаха. Лишь в 1981 году при посредничестве Алжира кризис был разрешён и заложники отпущены на родину.

Ирано-иракская война

Тем временем президент соседнего Ирака Саддам Хусейн решил воспользоваться внутренней нестабильностью в Иране и его натянутыми отношениями со странами Запада. Ирану были (не в первый раз) предъявлены территориальные претензии в отношении районов вдоль берега Персидского залива на восток от реки Шатт-эль-Араб. В частности, Хусейн потребовал передачи Ираку западного Хузестана, где большинство населения составляли арабы и имелись огромные запасы нефти. Эти требования были оставлены Ираном без внимания, и Хусейн начал подготовку к крупномасштабной войне. 22 сентября 1980 года армия Ирака форсировала Шатт-эль-Араб и вторглась в Хузестан, что стало для иранского руководства полной неожиданностью.

Хотя в первые месяцы войны Саддаму Хусейну удалось добиться немалых успехов, наступление иракской армии было вскоре остановлено, иранские войска перешли в контрнаступление и к середине 1982 года выбили иракцев из страны. Хомейни решил не останавливать войну, планируя «экспортировать» революцию и в Ирак. Этот план опирался в первую очередь на шиитское большинство восточного Ирака. Теперь уже иранская армия вторглась в Ирак с намерением свергнуть Саддама Хусейна. Однако в последующие годы военные успехи Ирана были незначительными, а в 1988 году иракская армия перешла в контрнаступление и освободила все оккупированные Ираном территории. После этого было подписано мирное соглашение. Ирано-иракская граница осталась неизменной.

В течение войны Ирак пользовался политической, финансовой и военной поддержкой большинства арабских стран, Советского Союза, Китая, а также США и их союзников. Иран так или иначе поддерживали Китай, США, Израиль и некоторые другие страны. В ходе боевых действий иракская армия неоднократно применяла химическое оружие, в том числе против мирных иранцев. Более 100 000 человек в Иране погибли от действия отравляющих веществ. Общие потери Ирана в восьмилетней войне превышают 500 000 человек.

В 1997 году президентом Ирана был избран Мохаммед Хатами, провозгласивший начало проведения политики терпимого отношения к культуре и установления более тесных связей со странами Запада. В конце 90-х европейские государства начали восстанавливать прерванные революцией экономические связи с Ираном. Тем не менее США остались неизменны в своей позиции. Американское руководство предъявило Ирану обвинения в спонсировании терроризма и разработках оружия массового уничтожения. Позже президент США Джордж Буш закрепил за Ираном ярлык страны «Оси зла».

Государственное устройство

По конституции, принятой в 1979 году, Иран является исламской республикой. Иран на 2015 год одна из немногих реальных теократий в мире.

Главой государства является Высший руководитель. Он определяет общую политику страны. Рахбар — верховный главнокомандующий вооружёнными силами Ирана, руководитель военной разведки. Высший руководитель назначает людей на ключевые посты в государстве: председателей судов, руководителя полиции и командующих всеми родами войск, а также шестерых из двенадцати членов Совета стражей конституции. Высший руководитель избирается Советом экспертов и подотчётен ему.

Вторым по значимости должностным лицом в Иране является президент. Президент является гарантом конституции и главой исполнительной власти. Решения по ключевым вопросам принимаются только после одобрения Высшего руководителя. Президент назначает членов Совета министров и координирует работу правительства. Десять вице-президентов и 21 министр правительства утверждаются на пост парламентом. Хотя президент назначает министров обороны и разведки, кандидатуры должны быть заранее одобрены Высшим руководителем. Президент избирается прямым всенародным голосованием на четырёхлетний срок. Кандидаты в президенты должны быть предварительно одобрены Советом стражей.

Законодательная власть представлена однопалатным парламентом — Меджлисом (перс. مجلس شورای اسلام‎— «Исламский консультативный совет»). Верхняя палата была расформирована после революции в 1979 г. Меджлис состоит из 290 членов, избираемых всенародным голосованием на четырёхлетний срок. В обязанности парламента входит разработка законопроектов, ратификация международных договоров и составление бюджета. Все кандидаты в депутаты Меджлиса также утверждаются Советом стражей.

Совет стражей конституции состоит из 12 членов, 6 из которых назначает Высший руководитель. Остальные 6 членов назначаются парламентом по представлению председателя Верховного суда. Совет стражей утверждает кандидатов на ключевые посты, в том числе кандидатов в президенты, члены правительства и парламента. Основная обязанность Совета — проверка законопроектов на соответствие исламскому праву. В случае если имеются разногласия с шариатом, законопроект отправляется на доработку. Кроме того, Совет имеет право наложить вето на любое решение Меджлиса.

Совет целесообразности разрешает спорные вопросы, возникающие между Меджлисом и Советом стражей. Совет целесообразности является также совещательным органом при Высшем руководителе. Председатель Совета — бывший президент Ирана Али Акбар Хашеми Рафсанджани — личный советник Рахбара.

Совет экспертов состоит из 86 представителей исламского духовенства и собирается на неделю каждый год. Совет экспертов избирает Высшего руководителя и имеет право сместить его с должности в любое время (хотя такого прецедента ещё не было: нынешний Высший руководитель, Али Хаменеи — всего второй в истории страны, тогда как первый, Хомейни, скончался, будучи ещё на посту). Заседания Совета носят закрытый характер. Члены Совета избираются всенародным голосованием на восьмилетний срок.

Органы местного самоуправления присутствуют во всех городах и деревнях Ирана и избираются всенародным голосованием на четырёхлетний срок. Городские (сельские) советы выбирают мэра, следят за работой чиновничьего аппарата, отвечают за развитие образования, медицины, жилищно-коммунального хозяйства и прочие бытовые вопросы. Впервые выборы в местные советы прошли в 1999 году. Так как деятельность советов носит исключительно административно-исполнительный характер, кандидаты в члены совета не нуждаются в утверждении Советом экспертов.

Судебная система состоит из Народного суда, занимающегося гражданскими и уголовными делами, и Революционного суда, в компетенцию которого входят особые преступления, в том числе против государства. Вердикт Революционного суда не подлежит апелляции. Кроме того, существует Особый духовный суд. Решения этого суда также не подлежат обжалованию, он действует отдельно от общей судебной системы. Высшей инстанцией Духовного суда является Рахбар. Он также назначает и председателей Народного и Революционного судов.

Права человека

Законы исламской республики основаны на исламском праве. Государственный аппарат тесно переплетён с исламским духовенством. В связи с этим присутствуют ограничения прав человека, связанные прежде всего с религией. В частности, в системе государственного устройства существует специальный орган — Совет стражей конституции, деятельность которого запрещает немусульманам занимать высшие государственные посты, а членам парламента — составлять законопроекты, противоречащие шариату. Согласно Конституции (статья 13), помимо ислама признаются только три религии: христианство, иудаизм и зороастризм, верующие всех остальных религий (буддисты, бахаи и др.) считаются «незащищёнными неверными», они не могут быть представлены в парламенте и не обладают практически никакими юридическими правами.

Сексуальные меньшинства также подвергаются преследованию. Гомосексуальные контакты являются уголовно наказуемым преступлением, преследующимся вплоть до смертной казни (см. Права ЛГБТ в Иране). Нередки случаи казни несовершеннолетних: наиболее широкую огласку получило дело двух 16-летних подростков Махмуда Асгари и Айаза Мархони, которые были обвинены в изнасиловании несовершеннолетнего и публично повешены на городской площади в присутствии огромной толпы зевак (также им инкриминировалось распитие алкогольных напитков, нарушение общественного порядка и воровство на центральной площади в Мешхеде). Характерно, что казнь прошла спустя две недели после победы на президентских выборах крайне консервативного политика Ахмадинежада.

Один из лидеров оппозиции (Мехди Каруби) обвинил иранские власти в использовании пыток по отношению к политическим заключённым. В статье, помещённой на сайте его партии, упоминаются случаи жестокого изнасилования заключённых.

Иран занимает второе место в мире (после Китая) по числу смертных казней. В 2006 году в стране были казнены не меньше 215 человек, в том числе семеро несовершеннолетних, что является нарушением международной конвенции о правах детей. Согласно статистике правозащитной группы Amnesty International, в 2007 году за тяжкие преступления в Иране казнены более 200 человек.

Присутствуют некоторые ограничения свободы печати: после прихода к власти консервативного крыла было закрыто большинство прореформистских газет. Запрещена трансляция западной музыки. Ограничения касаются не только печатных средств массовой информации и телевидения. Интернет также подвергается цензуре. Деятельность провайдеров, в том числе коммерческих, контролируется министерством информации. Проверке подлежат все вновь зарегистрированные веб-сайты в домене .ir, существует автоматическая фильтрация электронной почты. Запрещены порнографические и антиисламские сайты. Сайты оппозиционных организаций в основном расположены на зарубежных серверах.

Преследованиям в Иране подвергаются и правозащитные организации. Например, широкий международный резонанс получил случай изъятия властями этой страны Нобелевской премии мира и Ордена Почетного Легиона у известной иранской правозащитницы Ширин Эбади, а также закрытие её Центра защиты прав человека.

Внешняя политика

До 1979 года Иран был в целом прозападно ориентированным государством. Исламская революция 1979 года, свершившаяся на волне антиамериканизма, радикально изменила внешнюю политику страны. Победа Исламской революции ознаменовалась международным скандалом с захватом заложников в американском посольстве в Тегеране. Этот кризис повлёк за собой ухудшение отношений со всеми западными странами, а также послужил поводом к разрыву дипломатических отношений с США, которые не восстановлены до сих пор.

Революция совпала по времени и со вводом советских войск в Афганистан, что крайне негативно сказалось на отношениях с СССР. Иран поддерживал дипломатические отношения с Советским Союзом, однако предложения советского руководства о проведении двусторонней встречи игнорировались. Известно также, что в 1988 году Аятолла послал Горбачёву телеграмму, в которой предлагал ему строить исламскую республику в СССР.

Революция испортила отношения не только с Западом, но и с арабским миром. В 1980 году Ирак вторгся в богатый нефтью Хузестан, положив начало ирано-иракской войне. Выбив иракские войска из Ирана, руководство страны планировало с помощью контрнаступления «экспортировать» исламскую революцию в Ирак. Однако из-за скорого истощения войск и применения иракской армией химического оружия эти планы не увенчались успехом. Тем временем ирано-американские отношения осложнились ещё больше после того, как американский ракетный крейсер, находившийся в Персидском заливе, сбил иранский пассажирский самолёт.

По окончании ирано-иракской войны и со смертью Хомейни отношения Ирана с Европой стали постепенно налаживаться, чему во многом способствовала прагматичная политика Рафсанджани. Были выстроены новые отношения с независимыми республиками распавшегося СССР. В частности, Иран осудил чеченский сепаратизм, оказав тем самым негласную поддержку России в этом вопросе. Сегодня Иран принимает участие в восстановлении экономики Чечни. Во многом благодаря дипломатическим усилиям Ирана Россия получила возможность частично восстановить утерянное влияние на Ближнем Востоке и в Центральной Азии. Россия согласилась продолжать начатое ещё при Пехлеви строительство атомной электростанции в Бушере.

Тем не менее, отношения Ирана с Соединёнными Штатами по-прежнему остаются напряжёнными. Этому во многом способствовала победа на президентских выборах в Иране в 2005 году ультраконсерватора Махмуда Ахмадинежада. Его резкие заявления в отношении Израиля испортили отношения и с этим государством. США и Израиль обвиняют Иран в спонсировании террористических организаций (в США, Израиле и ЕС Хезболла, в частности, считается террористической организацией) и разработке ядерного оружия. По неподтверждённым сведениям Соединенные Штаты готовят ракетный удар по ядерным объектам Ирана.

Иран имеет дипломатические представительства в большинстве стран мира. В то же время, как и многие другие исламские государства, Иран не признаёт Израиль. В официальных заявлениях иранского МИДа Израиль именуется «Сионистским режимом». Нет дипломатических отношений и с США. Иран — член ООН (с 1945 года), ОИК, ОПЕК, SAARC, а также является наблюдателем при ШОС.

Чрезвычайный и Полномочный Посол Исламской Республики Иран в России с января 2009 года Реза Саджади ведёт блог об Иране на русском языке

Территориальные споры

Существуют территориальные споры между Ираном и Объединёнными Арабскими Эмиратами в отношении трёх островов в Ормузском проливе, контролирующих вход в Персидский залив. В конце 1940-х островами попеременно владели шейхи эмиратов Абу-Даби и Дубая, находившихся под британским протекторатом. В 1971 году, после ухода Великобритании из региона, острова должны были достаться ОАЭ, в состав которых вошли оба этих эмирата, но их захватил шахский Иран. На островах по сей день содержится значительный военный контингент. Также существует претензии на территории Азербайджана и Афганистана и части территории Пакистана.

География

Гора Демавенд Амоль

Иран расположен в юго-западной Азии. По площади (1648 тыс. км²) страна занимает семнадцатое место в мире. Иран граничит с Азербайджаном (протяжённость границы — 611 км (с Нахичеванской АР — 179 км) и Арменией (36 км) на северо-западе, с Туркменией (992 км) на северо-востоке, с Пакистаном (909 км) и Афганистаном (936 км) на востоке, с Турцией (499 км) и Ираком (1458 км) на западе. На севере омывается Каспийским морем, на юге — Персидским и Оманским заливами Аравийского моря.

Большая часть территории Ирана расположена на Иранском плато, за исключением побережья Каспийского моря и Хузестана. Иран — в целом гористая страна. Десятки горных цепей и хребтов отделяют речные бассейны и плато друг от друга. Самая населённая западная часть страны является одновременно и самой гористой, где расположены Кавказские горы и Эльбурс. В цепи Эльбурс расположена самая высокая точка Ирана — пик Демавенд (5604 м). Восток Ирана в основном покрыт солончаковыми пустынями и полупустынями, в том числе крупнейшей — Деште-Кевир и Деште-Лут. Господство пустынь в этом регионе объясняется невозможностью проникновения из-за гор влажных воздушных масс с Аравийского и Средиземного морей. За исключением нескольких оазисов, эти пустыни практически не заселены. Крупные равнины встречаются только на севере Ирана вдоль побережья Каспийского моря, а также на юго-западе — у устья реки Шатт-эль-Араб вдоль берега Персидского залива. Более мелкие равнины встречаются вдоль юго-восточной части побережья Персидского залива, Ормузского пролива и Оманского залива.

Климат

Климат Ирана варьирует от аридного, характерного для преобладающей территории страны, до субтропического вдоль побережья Каспийского моря и в северных лесных районах. Там зимой температура редко опускается ниже 0°С, а летом редко превышает 29°С. Среднегодовое количество осадков составляет 1700 мм на западе прикаспийской области и 680 мм на её востоке. На западе Ирана, в горах Загрос зимой температура практически всегда ниже 0°, характерны обильные снегопады и сильный ветер. В центральных и восточных районах страны климат засушливый со среднегодовым количеством осадков менее 200 мм и средними летними температурами выше 38°С. На равнинах вдоль берегов Персидского и Оманского заливов зима в основном мягкая, а лето — жаркое и влажное. Среднегодовое количество осадков составляет 135—355 мм.

Основные города

67,5 % населения Ирана живёт в городах. К 2030 году это значение, предположительно, достигнет 80 %. Крупнейший город — Тегеран с населением 8,7 млн человек (14 млн в агломерации). В Тегеране сосредоточено более половины промышленной мощи страны, в том числе — автомобильное, электронное, оружейное, химическое, пищевое производство. Второй по величине город — Мешхед, священный город шиитов.

• Shahyad.jpg

  تهران
  Тегеран
  8 778 535
  
• RezaShrine.jpg

  مشهد
  Мешхед
  2 427 316
  
• Karaj dam.jpg

  کرج
  Кередж
  1 602 350
• 40sotoon.jpg

  اصفهان
  Исфахан
  1 600 554
• Panorama of Tabriz.jpg

  تبریز
  Тебриз
  1 496 319
• Eram garden.JPG

  شیراز
  Шираз
  1 307 552
• Qom masjed-e-hazrat-masumeh.jpg

  قم
  Кум
  1 081 745
• Ahvaz Bridge.jpg

  اهواز
  Ахваз
  832 969
• Darius I the Great's inscription.jpg

  کرمانشاه
  Керманшах
  784 602
• Rayen Castle Kerman.jpg

  کرمان
  Керман
  721 374

Административное деление Ирана

Западный
Азербайджан

Восточный
Азербайджан

Ардебиль

Гилян

Мазендеран

Зенджан

Курдистан

Казвин

Тегеран

Керманшах

Хамадан

Илам

Лурестан

Меркези

Кум

Хузестан

Чехармехаль
и Бахтиария

Кохгилуйе и
Бойерахмед

Альборз

Исфахан

Семнан

Голестан

Северный
Хорасан

Хорасан
-Резави

Южный
Хорасан

Йезд

Керман

Бушир

Хормозган

Фарс

Систан
и
Белуджистан

Основной административной единицей Ирана являются останы (перс. استان‎ — ostān; мн. ч. — استانﻫﺎ — ostānhā), которые делятся на шахрестаны (перс. شهرستان‎), а те в свою очередь — на бахши (перс. بخش‎). Крупнейший город остана чаще всего является его столицей (перс. مرکز‎ — markaz). Каждый остан управляется губернатором (остандаром — استاندار). Иран делится на 31 остан:

1. Тегеран 2. Кум 3. Центральный остан 4. Казвин 5. Гилян 6. Ардебиль 7. Зенджан 8. Восточный Азербайджан 9. Западный Азербайджан 10. Курдистан

11. Хамадан 12. Керманшах 13. Илам 14. Лурестан 15. Хузестан 16. Чехармехаль и Бахтиария 17. Кохгилуйе и Бойерахмед 18. Бушир 19. Фарс 20. Хормозган

21. Систан и Белуджистан 22. Керман 23. Йезд 24. Исфахан 25. Семнан 26. Мазендеран 27. Голестан 28. Северный Хорасан 29. Хорасан-Резави 30. Южный Хорасан 31. Альборз

До 1950 года Иран был разделён всего на 12 останов: Ардалян, Азербайджан, Белуджистан, Фарс, Гилян, Араки-Аджам, Хорасан, Хузестан, Керман, Ларестан, Лурестан и Мазендеран. В 1950-м их количество уменьшилось до 10, а затем в период с 1960 по 1981 год увеличилось до 28. В 2004 году Хорасан был разделён на 3 отдельных остана, а Тегеран в 2010 году на 2 отдельных остана.

Население

В 1950—1990-х годах страна переживала демографический взрыв. С 1979 года население удвоилось и в 2006 году достигло 70 495 782 человек, а в 2011 году — 75 149 669 человек. Однако в 1990-х рождаемость заметно снизилась и теперь опустилась ниже простого воспроизводства поколений. Суммарный коэффициент рождаемости — 1,87 (для воспроизводства поколений необходимо 2,15). Более 61 % населения не достигли 30 лет (май 2009). Уровень грамотности составляет 84 %, урбанизация — 71 %.

Число иранцев за границей превышает 4 миллиона человек. Большинство из них эмигрировали в Австралию, Северную Америку и Европу после Исламской революции 1979 года. Кроме того, по состоянию на 1996 год в самом Иране проживало более миллиона беженцев — в основном из Афганистана и Вазиристана.

Конституция Ирана гарантирует каждому гражданину вне зависимости от национальности и вероисповедания социальную защиту: пенсию, пособие по безработице, инвалидности, медицинскую страховку. Образование и медицинские услуги — бесплатные. Среднегодовой доход на душу населения — 2700 долларов США (2006). Около 18 % населения проживают за чертой бедности.

Иран — полиэтническое государство. Официальные сведения об этническом составе населения отсутствуют. По оценке справочника ЦРУ «Всемирная книга фактов», в стране живут: персы (61 %), азербайджанцы (16 %), курды (10 %), луры (6 %), арабы (2 %), белуджи (2 %), туркмены и тюркские племена (2 %).

Религия

Большинство иранцев — мусульмане. 85 % населения — мусульмане-шииты (государственная религия). Наряду с Ираком, Азербайджаном и Бахрейном, Иран является одним из государств, где шииты составляют больше половины населения. В Иране расположены два священных города шиитов: Мешхед (мавзолей Имама Резы) и Кум. Кум является важнейшим религиозным центром шиизма со множеством шиитских семинарий и университетов.

Мусульмане-сунниты составляют около 9 % населения. Христиане составляют около 4 %. А к прочим 2 % принадлежат бахаи, мандеи, индусы, езиды, зороастрийцы, иудеи. Два последних, и христианство, признаны официально и защищены конституцией. Для представителей этих религий зарезервированы места в Меджлисе, тогда как даже сунниты не имеют подобной привилегии. В то же время, бахаи (самое крупное религиозное меньшинство) подвергаются преследованиям. Государственный строй Ирана, основанный на религии, подразумевает усечение некоторых прав и свобод.

По итогам исследования международной благотворительной христианской организации «Open Doors» за 2014 год, Иран занимает 9 место в списке стран, где чаще всего притесняют права христиан.

Экономика

Преимущества: второе в мире место по добыче нефти среди стран ОПЕК; с 2000 года на мировом рынке росли цены на нефть (вплоть до 2015 года, когда произошло резкое снижение, до 35 Usd). Потенциал для связанных с этим промышленных секторов и для увеличения производства традиционных экспортных товаров — ковров, фисташек и икры.

Слабые стороны: Санкции, наложенные на Иран с 1979 года, ограничивают контакты с Ираном и доступ к технологиям. Высокая безработица (12 %) и инфляция (в 2004 году — 11,3 %; в 2008 году — 28,2 %).

Отметим, что в 2009 году инфляция резко упала и на октябрь месяц составила 16,7 %.

Иран является крупнейшей экономикой Среднего Востока, уступая в Азии по объёму ВВП только Китаю, Японии, Индии, Турции, Индонезии и Южной Корее.

Иран — индустриальная страна с развитой нефтяной промышленностью. Имеются нефтеперерабатывающие, нефтехимические предприятия. Добыча нефти, угля, газа, медных, железных, марганцевых и свинцово-цинковых руд. Широко представлено машиностроение и металлообработка, а также пищевая и текстильная промышленность. Развито кустарное производство ковров, метизов. Среди важнейших сельскохозяйственных культур: пшеница, ячмень, рис, бобовые, хлопчатник, сахарная свекла, сахарный тростник, табак, чай, орехи, фисташки. Животноводство основано на разведении овец, коз, верблюдов, крупного рогатого скота. Орошается 7,5 млн га земель.

45 % доходов бюджета поступает от экспорта нефти и газа, 31 % — от налогов и сборов. В 2007 ВВП составил 852 млрд долларов. Рост ВВП составил 5 %, в 2008 прогнозируется рост 7 %. Инфляция составляет 15,8 %.

Основные статьи экспорта: сырая нефть и продукты переработки нефти, руды металлов, фрукты и орехи, ковры.

Основные покупатели в 2008 году — Китай 15,3 %, Япония 14,3 %, Индия 10,4 %, Южная Корея 6,4 %, Турция 6,4 %, Италия 4,5 %.

Основные статьи импорта: продукция тяжёлого машиностроения и химической промышленности, автомобили, железо, сталь, минеральное сырьё, продовольствие, потребительские товары, текстиль, бумага.

Основные поставщики в 2008 году — ОАЭ 19,3 %, Китай 13 %, Германия 9,2 %, Южная Корея 7 %, Италия 5,1 %, Франция 4,3 %, Россия 4,2 %.

Иран является ключевым членом Организации экономического сотрудничества, в которую входят страны юго-западной Азии а также центрально-азиатские республики бывшего СССР. Иран активно развивает экономические связи со странами региона и ставит целью формирование зоны свободной торговли по типу ЕС. Развиваются свободные торгово-промышленные зоны в Чабахаре и на острове Киш.

По сообщению телеканала «Аль-Арабия», Исламская республика находится сейчас в самом глубоком кризисе со времен её образования 32 года назад. Тегеран не в состоянии справиться со стоящими перед страной экономическими задачами. Причиной этого стали провальная экономическая политика президента Ахмадинежада и экономические санкции, наложенные на Иран мировым сообществом.

Энергетика

Иран обладает 16 % мировых запасов природного газа. Основные месторождения расположены на шельфе Персидского залива и на северо-востоке страны.

К 2010 году планируется довести добычу газа в Иране до 290 млрд кубометров в год. В это же время должен быть начат полномасштабный экспорт газа. В 2005 году Иран поставлял ежегодно 7 млрд кубометров газа в Турцию. В настоящее время ведётся строительство газопровода от месторождения Южный Парс до завода по сжижению природного газа на острове Киш в Персидском заливе. Обсуждается строительство газопровода Иран — Пакистан — Индия. В 2005 году был открыт газопровод Иран - Армения.

Для расширения экспорта газа может быть предпринята попытка восстановить сеть газопроводов IGAT, в том числе IGAT-1 мощностью 9,6 млрд кубометров в год, построенный в 1970 для осуществления поставок газа в Армению и Азербайджан, и IGAT-2 мощностью 27 млрд кубометров в год, строительство которого не было завершено в связи с Исламской революцией в 1979 году. Оба газопровода требуют реконструкции. Их расконсервация может позволить Ирану поставлять газ через Украину в ЕС. В качестве альтернативы рассматривается расширение действующего газопровода из Ирана в Турцию до Греции.

В 2005 г. в Иране насчитывалось 132 млрд баррелей доказанных запасов нефти (около 10 % от мировых запасов). Иран добывает 4,2 млн баррелей в сутки, из них экспортируется около 2,7 млн баррелей. Иран являлся четвёртым экспортёром нефти в мире (вторым в ОПЕК), а также крупнейшим поставщиком нефти в Китай.

Согласно иранской конституции, запрещается продажа иностранным компаниям акций национальных нефтедобывающих предприятий или предоставление им концессий на добычу нефти. Разработку нефтяных месторождений ведёт государственная Иранская национальная нефтяная компания (ИННК). С конца 1990-х, однако, в нефтяную отрасль пришли иностранные инвесторы (французские Total и Elf Aquitaine, малайзийская Petronas, итальянская Eni, Китайская национальная нефтяная компания, а также белорусский «Белнефтехим»), которые по компенсационным контрактам получают часть добытой нефти, а по истечении срока контракта передают месторождения под контроль ИННК.

Несмотря на свои колоссальные запасы углеводородов Иран испытывает дефицит электроэнергии. Импорт электричества на 500 млн киловатт-часов превышает экспорт. Разработанная в этой связи национальная программа подразумевает достижение к 2010 году уровня в 53 тысячи мегаватт установленных мощностей. Программа предусматривает развитие гидроэлектроэнергетики и ядерной энергетики. Первая иранская атомная электростанция построена в Бушере при содействии России.

Туризм

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Туристическая индустрия Ирана серьёзно пострадала в результате ирано-иракской войны, однако в настоящее время возрождается. В 2003 было выдано 300 тысяч туристических виз, большинство — паломникам из соседних исламских государств, направлявшимся в Мешхед и Кум. В 2004 же Иран посетили уже 1,7 млн иностранных туристов. Если для мусульман, вероятно, основной интерес представляют священные места, то европейцев интересуют главным образом археологические раскопки и древние памятники. В 2004 доходы туриндустрии превысили 2 миллиарда долларов. Развитию туризма сильно препятствует несовершенство инфраструктуры.

По доходам бюджета от туризма Иран располагается на 68 месте. 1,8 % населения заняты в туристическом бизнесе. По прогнозам этот сектор экономики является одним из наиболее перспективных в стране; в ближайшие годы ожидается его прирост на 10 %.

Транспорт

В Иране действует правостороннее движение (руль слева). Иран имеет развитую транспортную инфраструктуру. Общая протяженность автомобильных дорог составляет 178 тыс. км, из них 2/3 — с твёрдым покрытием. На 1000 человек приходится 30 личных автомобилей. Протяженность железных дорог — 8400 км (2005). Железнодорожное сообщение имеется с Азербайджаном, Пакистаном, Турцией и Туркменистаном. Ведётся строительство ветки Хорремшехр — Басра (Ирак). Ширина колеи — 1435 мм. Крупнейший порт — Бендер-Аббас на берегу Персидского залива, на берегу Каспийского моря — Энзели. В Иране действует 321 аэропорт, 129 имеют взлётно-посадочные полосы с твёрдым покрытием. В шести крупнейших городах ведётся строительство метро. Протяженность трубопроводов — 34 тыс. км; из них 17 тыс. — газопроводы, 16 тыс. — нефтепроводы, 1 тысяча — для перегонки сжиженного газа и газоконденсата.

Культура

Изобразительное искусство Ирана

Газеты и телерадиовещание

Газеты:

• Кейхан
• Эттелаат

Телерадиовещание:

• Национальное информационное агентство — «ИРНА»
• Иранский телевизионный канал — «PressTV»
• Правительственное радио и телевидение — «Голос Исламской Республики Иран»

Информагентства:

• Национальное информационное агентство — «ISNA»
• Национальное информационное агентство — «FARS»

Вооружённые силы

Вооружённые силы Ирана состоят из двух основных компонентов: Армии и Корпуса стражей Исламской революции. Оба компонента находятся в непосредственном подчинении Высшего руководителя. Кроме того, существуют Силы охраны правопорядка (внутренние и пограничные войска, полиция). В общей сложности в вооружённых силах служат около полутора миллионов человек. Резерв составляет 350 тысяч. В Иране также действует паравоенная организация в рамках КСИР — Басидж, где проходят постоянную службу 90 тысяч добровольцев и 11 миллионов резервистов, в том числе женщин. Таким образом, общая численность вооружённых сил с учётом резерва в Иране превышает 12 миллионов человек.

Боевые возможности Ирана держатся в строгом секрете. В последние годы налажено производство баллистических ракет, в том числе Шахаб-3, танк Дастан, модернизированный танк Т-72. И если раньше Иран тратил 3,3 % ВВП на военный бюджет, что было намного меньше по сравнению с другими странами Ближнего востока, особенно Израилем, то в последнее время затраты на вооружения в Иране сильно выросли, кроме этого, Иран имеет спутник в космосе.

Военно-техническое сотрудничество с Китаем

Сотрудничество с Пекином у Тегерана в военной сфере даже, пожалуй, более тесное, чем с Москвой: в 1987—2002 годах КНР поставила в ИРИ вооружений и военной техники на сумму в 4,4 млрд долларов. КНР поставила истребители, противокорабельные ракеты, военно-транспортные самолеты, артиллерийские орудия, средние танки, а также ряд технологий.

Космические достижения

Запустив 2 февраля 2009 года спутник «Омид» («Надежда») с помощью собственной ракеты-носителя Сафир-2 с космодрома Семнан, Иран со второй попытки стал десятой по счёту космической державой. В начале февраля 2010 года иранские СМИ передали, что Тегеран на ракете-носителе собственного производства «Кавошгар-3» отправил в космос капсулу с живыми организмами. Также Иран 3 февраля 2012 года успешно вывел на орбиту новый спутник «Навид» («Новинка»). Одной из его задач является фотосъемка поверхности Земли.
У Ирана имеется собственное космическое агентство.

См. также

► Иран

► Исламские государства

Российско-иранские отношения

• Большой Иран
• Иранистика
• Права женщин в Иране

Литература

• Иран: Ислам и власть / Рос. акад. наук. Ин-т востоковедения, Культур. представительство при Посольстве Ислам. Респ. Иран в Москве; [Отв. ред. Н. М. Мамедова и Мехди Санаи]. — Москва: ИВ РАН: Крафт+, 2002. — 277, [1] с.; 22 см. ISBN 5-89282-185-4 (ИВ РАН)
• Персия — Иран. Империя на Востоке [Текст] / [авт.-сост. А. Б. Широкорад]. — Москва: Вече, 2010. — 377, [1] с., [8] л. ил., портр.: ил., карты, табл.; 22 см. — (Друзья и враги России). ISBN 978-5-9533-4743-3
• Работы по исторической географии и истории Ирана / В. В. Бартольд. — М.: Вост. лит., 2003 (ППП Тип. Наука). — 663 с.: портр.; 24 см. — (Классики отечественного востоковедения (КВО)/ Рос. акад. наук. Отд-ние ист.-филол. наук). ISBN 5-02-018410-1 (с)
• Наследие Ирана / Ричард Фрай; [Пер. с англ. В. А. Лившица и Е. В. Зеймаля под ред. и с предисл. М. А. Дандамаева]. — 2. изд., испр. и доп. — Москва: Вост. лит., 2002. — 391, [1] с., [36] л. ил.: к.; 21 см. — (Культура народов Востока: Материалы и исслед. / Рос. акад. наук. Ин-т востоковедения. Отд-ние истории). ISBN 5-02-018306-7
• Иран между Британией и Россией: от политики до экономики / С. А. Сухоруков; Санкт-Петербургский гос. ун-т. — Санкт-Петербург: Алетейя, 2009. — 173, [1] с., [4] л. ил., портр., цв. ил., карт., портр.; 21 см. ISBN 978-5-91419-188-4
• Загадки старой Персии [Текст] / [авт.-сост.: Эбрахими Торкаман А., Бурыгин С. М., Непомнящий Н. Н.]. — Москва: Вече, 2010. — 317, [1] с., [4] л. цв. ил.: ил., портр.; 21 см. — (Terra Historica). ISBN 978-5-9533-4729-7
• Деловой Иран: Г. Н. Вачнадзе; [www.delovoiiran.ru/ www.delovoiiran.ru]. — Москва, — (Справочники ПОЛПРЕД). ISBN 5-900034-43-7
• Луконин В. Г. Культура сасанидского Ирана. М., 1969.
• Луконин В. Г. Искусство Древнего Ирана. М., «Искусство»,1977. — 232 с. с ил.

Научные статьи

• Мамедова Н. М. [cyberleninka.ru/article/n/vozmozhnye-stsenarii-razvitiya-irana-do-2050-g Возможные сценарии развития Ирана до 2050 г.]
• Гусейн Низами оглы Наджафов. [cyberleninka.ru/article/n/iran-i-gosudarstva-yuzhnogo-kavkaza Иран и государства Южного Кавказа.]
• Ренат Беккин. [cyberleninka.ru/article/n/iran-opyt-islamizatsii-ekonomiki Иран: опыт исламизации экономики.]
• Ногаев Н. Э. [cyberleninka.ru/article/n/iran-i-rossiya-dinamika-vzaimootnosheniy-v-nachale-xxi-veka Иран и Россия: динамика взаимоотношений в начале XXI века.]
• Эйвазов Джаннатхан. [cyberleninka.ru/article/n/interesy-bezopasnosti-i-geopoliticheskaya-aktivnost-irana-v-tsentralnoy-evrazii Интересы безопасности и геополитическая активность Ирана в Центральной Евразии.]

Ссылки

• Иран // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• Персия // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.statkod.ru/iran_index.html Живой поиск по почтовым индексам Ирана] от компании «ПроГрафик», Москва.
• Иран в каталоге ссылок Open Directory Project (dmoz).

Правительственные сайты

• [www.khamenei.ir/ Высший руководитель Ирана]
• [www.president.ir/ Президент Ирана]
• [www.shora-gc.ir/portal/Home/ Совет стражей]
• [majles.ir/ Исламский консультативный совет]
• [www.khobregan.ir/ Совет экспертов]
• [www.maslehat.ir/ Совет целесообразности]
• [www.anobanini.ir/index/fa/ Путешествие Иран]
• [www.iranjudiciary.org/home-en.html Министерство юстиции]
• [www.aeoi.org.ir/NewWeb/default1.asp Организация по атомной энергии]

Прочее

• Густерин П. [www.tribuna.ru/news/world/israel_is_doing_a_good_face_on_a_bad/?sphrase_id=19536 Израиль делает хорошую мину при плохой игре]
• Густерин П. [www.tribuna.ru/news/world/udushayushchiy_priem/?sphrase_id=24894 Удушающий приём]
• [web.archive.org/web/20120114194500/nikolski.usr.bhost.ru/ir_ros.pdf Об ирано-российских экономических связях]
• [www2.irna.ir/ru/ Информационное агентство IRNA]
• [iran.ru/rus/ РИА IRAN news]
• Геннадий Литвинцев [www.naslednick.ru/articles/travel/travel_39.html За пределами Глобалистана]

Отрывок, характеризующий Иран

Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.


Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.


15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n'ai pas L'honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…


В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.



Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.


На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.
«Я вам пишу по русски, мой добрый друг, – писала Жюли, – потому что я имею ненависть ко всем французам, равно и к языку их, который я не могу слышать говорить… Мы в Москве все восторжены через энтузиазм к нашему обожаемому императору.
Бедный муж мой переносит труды и голод в жидовских корчмах; но новости, которые я имею, еще более воодушевляют меня.
Вы слышали, верно, о героическом подвиге Раевского, обнявшего двух сыновей и сказавшего: «Погибну с ними, но не поколеблемся!И действительно, хотя неприятель был вдвое сильнее нас, мы не колебнулись. Мы проводим время, как можем; но на войне, как на войне. Княжна Алина и Sophie сидят со мною целые дни, и мы, несчастные вдовы живых мужей, за корпией делаем прекрасные разговоры; только вас, мой друг, недостает… и т. д.
Преимущественно не понимала княжна Марья всего значения этой войны потому, что старый князь никогда не говорил про нее, не признавал ее и смеялся за обедом над Десалем, говорившим об этой войне. Тон князя был так спокоен и уверен, что княжна Марья, не рассуждая, верила ему.
Весь июль месяц старый князь был чрезвычайно деятелен и даже оживлен. Он заложил еще новый сад и новый корпус, строение для дворовых. Одно, что беспокоило княжну Марью, было то, что он мало спал и, изменив свою привычку спать в кабинете, каждый день менял место своих ночлегов. То он приказывал разбить свою походную кровать в галерее, то он оставался на диване или в вольтеровском кресле в гостиной и дремал не раздеваясь, между тем как не m lle Bourienne, a мальчик Петруша читал ему; то он ночевал в столовой.
Первого августа было получено второе письмо от кня зя Андрея. В первом письме, полученном вскоре после его отъезда, князь Андрей просил с покорностью прощения у своего отца за то, что он позволил себе сказать ему, и просил его возвратить ему свою милость. На это письмо старый князь отвечал ласковым письмом и после этого письма отдалил от себя француженку. Второе письмо князя Андрея, писанное из под Витебска, после того как французы заняли его, состояло из краткого описания всей кампании с планом, нарисованным в письме, и из соображений о дальнейшем ходе кампании. В письме этом князь Андрей представлял отцу неудобства его положения вблизи от театра войны, на самой линии движения войск, и советовал ехать в Москву.
За обедом в этот день на слова Десаля, говорившего о том, что, как слышно, французы уже вступили в Витебск, старый князь вспомнил о письме князя Андрея.
– Получил от князя Андрея нынче, – сказал он княжне Марье, – не читала?
– Нет, mon pere, [батюшка] – испуганно отвечала княжна. Она не могла читать письма, про получение которого она даже и не слышала.
– Он пишет про войну про эту, – сказал князь с той сделавшейся ему привычной, презрительной улыбкой, с которой он говорил всегда про настоящую войну.
– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…
– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.