Исламская философия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

                              
История западной философии
Западная философия
Античная философияСредневековая философияФилософия ВозрожденияФилософия Нового времени

XVIIXVIIIXIX век

Современная философия
См. также
Религиозная философия
ХристианскаяИудейскаяИсламскаяИндуистскаяБуддийская
Восточная философия
ИндийскаяИранскаяКитайскаяКорейскаяЯпонская
Западный мир

Исламская философия — совокупность философских учений, разрабатывающихся в эпоху Средневековья мыслителями народов Востока, принявших ислам и пользовавшихся в основном арабским языком (реже — персидским языком). Позднее начинают всё чаще появляться труды на национальных языках исламских стран (турецкий, урду и др.). Иногда в рамках исламской философии рассматриваются также труды средневековых еврейских философов, написанные на арабском языке и испытавшие явное влияние исламской религиозной доктрины. Современные исламские философы нередко также пишут на английском языке, поскольку их труды ориентированы на знакомую с английским языком элиту арабских стран, Пакистана (где английский является официальным), а также мусульманскую диаспору в странах Запада.

В наши дни исламская философия претерпела значительные изменения, в том числе под влиянием западной цивилизации и философии. Термин «арабская философия» — не единственный, который употребляется в этом значении. Философы и историки философии говорят также об «исламской философии», «арабо-мусульманской философии», «философии Арабского Востока» и т. п.

Ввиду того, что ислам в мусульманских странах является обязательной доктриной, в этих странах существуют или существовали своеобразные гибриды традиционных направлений философии с исламской теологией (политическая концепция М. Каддафи, политико-эпистемологическая концепция «исламской демократии» А. Соруша и др.). При этом в настоящее время арабоязычная философия оказывает значительное влияние на философскую мысль Ирана, тогда как обратная тенденция не наблюдается — работы иранских философов в арабском мире малоизвестны.





История

В развитии исламской философии можно выделить три основных этапа[1]:

  • классический, или средневековый (VIII—XV вв.);
  • позднее Средневековье (XVI—XIX вв.);
  • современность (вторая половина XIX—XXI вв.).

Возникновение арабской философии связано с деятельностью ранних представителей калама (рационального богословия), которые, начав с обсуждения вопросов о свободе человеческой воли и божественных атрибутах, кончили разработкой концепций, выходивших за рамки религии. В IX веке происходит широкое знакомство арабов с естественнонаучным и философским наследием античности. В центре их внимания оказывается философия Аристотеля с её преобладающим интересом к вопросам естествознания и логики. Усвоение аристотелевской философии, однако, опосредствовалось знакомством с работами позднейших её комментаторов из неоплатонических школ в Афинах и Александрии.

Основные проблемы и концепции

Направления

Представители

Средневековье и Новое время

Современность

Напишите отзыв о статье "Исламская философия"

Литература

  • Григорян С. Н. Из истории философии Средней Азии и Ирана. М., 1960
  • Закуев А. Философия «Братьев чистоты». Баку,1964.
  • Григорян С. Н. Средневековая философия народов Ближнего и Среднего Востока. М., 1966.
  • Фролова Е. А. Проблема Декарта в современной арабской философии.// Вопросы философии. — 1969. — № 5.
  • Шаймухамбетова Г. Б. Арабоязычная философия средневековья и классическая традиция (начальный период). М., 1979.-152 с.
  • Фролова Е. А. Проблема веры и знания в арабской философии. М., 1983.-168 с.
  • Средневековая арабская философия:Проблемы и решения. М., 1998.-527 с.
  • Фролова Е. А. Декарт и некоторые аспекты концепций человека в средневековой арабской философии // Сравнительная философия. М., 2000. С. 229—244.
  • Смирнов А. В. Логика смысла: Теория и её приложение к анализу классической арабской философии и культуры. М., 2001. — 504 с.
  • Универсалии восточных культур. М., 2001.-431 с.
  • Фролова Е. А. История арабо-мусульманской философии. Средние века и современность: Учебное пособие. М., 2006.-199 с. ISBN 5-9540-0057-3
  • Лимэн Оливер. Введение в классическую исламскую философию. Пер. с анг. М., 2007.-280 с. ISBN 5-7777-0262-7
  • Корбен Анри. История исламской философии. М.: Прогресс-Традиция, 2010. — 360 с. — ISBN 978-5-89826-301-0

Примечания

  1. [iph.ras.ru/elib/0243.html Арабо-мусульманская философия] — статья из Новой Философской энциклопедии на сайте ИФ РАН

См. также

Ссылки

  • Анри Корбен. [quran.al-shia.org/ru/lib/new/01.htm История исламской философии].
  • [www.al-iman.ru/Blog/?p=61 Философия и калям]
  • [www.islamfond.ru/articles/233-predshestvenniki-avicenny-i-tradicii-falsafy.html Наср С. Х. Предшественники Авиценны и традиции фалсафы]
  • Павел Густерин. [islam-info.ru/otnoshenia/1640-latinizirovannye-imena-musulmanskix-uchyonyx-i.html Латинизированные имена мусульманских учёных и философов.]

Отрывок, характеризующий Исламская философия

– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.