Исламский туалетный этикет

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Исла́мский туале́тный этике́т (араб. آداب الخلاء‎‎ — этикет уединения) — правила поведения в туалете (а также в ситуации, сопровождающей мочеиспускание и испражнение), предписанные мусульманину шариатом.

Для справления нужды мусульманин должен удалиться в специальное отхожее место (чаще всего в туалет) или, если такое помещение отсутствует, в недоступное для взора других людей место. Входить в туалет следует с левой ноги и, соответственно, выходить с правой. Перед входом в туалет и выходом из него следует прочесть специальную мольбу (дуа́).

После справления нужды мусульманин обязан очиститься от нечистот при помощи заранее заготовленной воды, камней или других предметов, которые подходят для этого. Процесс умывания водой называется истинджа́, а очищение твердыми предметами называется истиджма́р.

В исламском туалетном этикете нельзя поворачиваться во время испражнения лицом или спиной в сторону киблы, мочиться в стоячую воду, использовать правую руку для подмывания, приносить Коран и читать его. В плане мест справления нужды шариат запрещает делать это у мусульманских могил, в банях, в тени, на дороге, в общественном саду, у плодоносящих деревьев, возле источников. Запрещено совершать истиджмар костями, экскрементами и едой. Порицаемым считается разговаривать во время процесса, мочиться в норы и против ветра. Является нежелательным проносить в туалет вещи, содержащие имя Аллаха.





Источники правил и рекомендаций

Главным источником всех предписаний и рекомендаций исламского туалетного этикета, как и всего комплекса шариатских законов, служат слова и действия пророка Мухаммада, записанные со слов его ближайших соратников (хадисы). Исламская дисциплина, которая занимается упорядочиванием этой сферы жизни мусульман, называется фикх.

Туалетный этикет у различных исламских течений и сект в основном единообразен. Различия между современными фетвами в этой области и средневековыми связаны с тем, что в домах мусульман появился центральный водопровод и канализация, стали доступны множество видов бумаги, но по сути мало что изменилось с тех пор в этих предписаниях[1].

Правила поведения при входе в отхожее место

Сунной для входящего в туалет является произношение молитвы[2]:

араб. بسم الله أللهم إني أعوذ بك من الخبث و الخبائث

трансл. Бисми-Лля́х, Алла́хумма инни́ а’у́зу би́ка мин-аль-ху́буси ва-ль-хаба́ис
рус. С именем Аллаха! О Аллах, поистине, я прибегаю к Твоей помощи от порочности и дурных поступков[комм. 1].

— Хадис от Анаса ибн Малика, Сахих аль-Бухари № 142, Сахих Муслим № 375

А при выходе говорить[3][4]:

араб. غفرانك

трансл. Гуфра́нак.

рус. Прости, (о Аллах)!

— Хадис от Аиши, Сунан Абу Давуда № 17, Джами ат-Тирмизи № 7. Хадис хасан, см. Насируддин аль-Албани Сахих аль-Джами ас-Сагир № 4707

Согласно преданиям от Мухаммеда, следует входить в отхожее место с левой ноги и выходить с правой, не открывать срамных мест (аврат) до приседания к земле/полу. Если поблизости нет специального места для справления нужды, то мусульманину следует удалиться от людских глаз[5][3][6][7]; сунной является надевать головной убор и обувь[8]. Передаётся от Джабира, что он сказал:

Мы вышли в путь вместе с Посланником Аллаха , и Посланник Аллаха не испражнялся, пока не удалялся и никто не видел его.

Сунан Абу Давуда №2, Сунан Ибн Маджа №335; хадис достоверный см. Сахих Сунан Ибн Маджа 1/60

Процесс

Из сообщений жены Мухаммада Аиши бинт Абу Бакр известно[9], что он практически всегда справлял нужду в сидящем положении, но в другом хадисе передается[10], что он иногда мочился стоя. Поэтому, мочеиспускание и дефекация сидя считается наилучшим способом отправления нужды, однако мочеиспускание стоя тоже разрешено[11]. Сунной является опираться на левую ногу во время справления нужды[8].

При отправлении нужды запрещено поворачиваться в сторону Киблы, читать Коран, прикасаться к половому органу (см. раздел Запрещенные действия); является нежелательным мочиться в сторону ветра, разговаривать (см. раздел Порицаемые действия).

Истинджа и истиджмар

Истинджой (араб. إستنجاء‎ — подмывание) в мусульманском праве называется очищение водой от нечистот (наджа́са), вышедших из «двух путей» (то есть из мочеиспускательного канала и ануса), а истиджмаром (араб. إستجمار‎ от араб. جمار‎‎ — маленький камешек) называется очищение от нечистот с применением чистых (с точки зрения шариата) и дозволенных (мубах) вещей, наподобие камней и т. п.[12] Применение одного из этих двух способов считается достаточным, но предпочтительным является совмещение истинджи и истиджмара[13][6]. Истиджмар совершается камнями или тем, что может заменить их: платком, бумагой, деревом и т. п.[14][15]

При совершении истинджи и истиджмара запрещено пользоваться правой рукой, подтираться или омываться менее трёх раз и подтираться костями или экскрементами[14]. Это соответствует словам Салмана аль-Фариси:

[Пророк] запретил нам подмываться правой рукой, подтираться менее чем тремя камнями и подтираться экскрементами и костями.

Сахих аль-Бухари хадис №144, Сахих Муслим хадис №264

Подмывание совершается только после окончания процесса испражнения и мочеиспускания. Омывать мужской половой орган нужно начиная от «корня» до «кончика» не менее трёх раз (если требуется большее число полосканий, нужно довести их до нечётного числа), а затем встряхнуть три раза[8].

Халатное отношение к очищению от нечистот и скверны считается грехом и мерзким поступком. В хадисе[16], передаваемом от Абу Хурайры со слов Мухаммеда, говорится, что люди подвергнутся мучениям в могиле из-за этого[15].

В Коране содержится похвала в адрес молящихся в мечети аль-Куба[17]:

Мечеть, которая с первого дня была основана на богобоязненности, больше заслуживает того, чтобы ты выстаивал в ней. В ней есть мужи, которые любят очищаться. Воистину, Аллах любит очищающихся.
 [koran.islamnews.ru/?syra=9&ayts=108&aytp=108&=on&orig=on&original=og1&dictor=8&s= 9:108]

Когда их спросили об этом очищении, они ответили: «Воистину, мы используем камни [для очищения] после воды»[18].

Хадис о двух проклятиях.

Пророк Мухаммад, ﷺ, сказал: «Бой­тесь двух проклятий». Сказали (спод­виж­ни­ки): «Что это за два про­кля­тия, о посланник Аллаха?». Ска­зал: «Тот ко­то­рый ос­во­бож­да­ется (т.е. спра­вля­ет боль­шую или ма­лую нужду) на до­ро­гах (ко­то­ры­ми поль­зу­ют­ся) лю­ди и в те­ни (ко­то­рой они поль­зу­ют­ся)».[19]

Запрещённые действия

Согласно сообщениям от Мухаммеда, во время справления нужды запрещено поворачиваться в сторону Киблы задом или передом[3][7] (некоторые улемы разрешают делать это внутри строений[20]). По словам Абу Айюба аль-Ансари, когда мусульмане достигли территории Леванта (Шам), они обнаружили там туалеты направленные в сторону Каабы и разрушили их[21]. Также является запретным мочиться в стоячую воду[22][11], прикасаться правой рукой к половым органам во время мочеиспускания, а также подмываться ею[22][13][7], мочиться и испражняться на дороге, в тени, в общественных садах, под плодоносящим деревом и возле источников воды[22][11][6], запрещается чтение и ношение Корана в отхожем месте[23][7], совершение истиджмара посредством помёта животных, костей и еды[22][24][6], справлять нужду между могилами мусульман[22] и мочиться в банях и местах для купания[11].

Порицаемые действия

Нежелательным считается мочиться против ветра, чтобы «скверна» не попала на одежду[23][7], разговаривать во время справления нужды[23]. Передается, что пророк Мухаммад не отвечал на приветствия во время мочеиспускания[25]. В другом хадисе[26] говорится о том, что Аллах испытывает ненависть к таким людям[7]. Также нежелательным считается справлять нужду, повернувшись в сторону Солнца или Луны[20]

Согласно хадису Катады от Абдуллаха ибн Сарджиса[27], является нежелательным мочиться в щели и норы, потому что норы являются жилищем животных или джиннов[23]. Является порицаемым входить в отхожие места с предметами, в которых есть поминания Аллаха (только если в этом нет крайней нужды)[23][6][7]. Сообщается, что пророк Мухаммад при входе в туалет оставлял свой перстень с именем Аллаха снаружи[28].

Места отправления нужды

Главным условием для таких мест является уединённость и сокрытость от других людей. Как уже упоминалось выше (см. разделы Запрёщенные и Порицаемые действия), место для отправления нужды должно быть оборудовано так, чтобы человек не поворачивался в сторону священной для мусульман Мекки. Также в таком месте не должны находиться вещи с поминанием Аллаха, и тем более Коран.

Традиционный мусульманский туалет сегодня можно обнаружить в сельской местности мусульманских стран. Обычно такой туалет представляет собой глубокую яму, которая полностью покрыта досками, за исключением щели для испражнения. Сооружение закрыто со всех сторон и оборудовано крышей. В помещении справа находится кувшин с водой, а слева короб с теми самыми камешками, которые упоминаются в хадисах. Такие традиционные туалеты сейчас можно лицезреть в старой части Ташкента, которая не пострадала от землетрясения в 1966 году[29].

После заполнения ямы, она закапывается и рядом выкапывается новая. С появлением ассенизационных машин, одна яма может использоваться многократно.

Иногда из-за специфических геологических условий такое строение туалета было невозможно, и тогда мусульмане прибегали к различным ухищрениям. Так, в Бухарском оазисе, где подземные воды находятся близко к поверхности, туалет сооружали над искусственным холмом, внутри которого проделывалась дыра, и фекалии стекали в специальные большие глиняные сосуды (хум). Из-за таких туалетов в Бухаре, особенно летом, стояла постоянная вонь, отчего город прозвали Абу́ Хара́ (араб. أبو خراء‎ — Отец дерьма)[29].

В одном из кишлаков заболоченной провинции Систан в Афганистане проблему избавления от экскрементов местные жители решали следующим образом: в основании стен внутренних дворов проделывались дыры и твёрдые фекалии посредством деревянной палки проталкивались на улицу — в канал с текущей водой (тюрк. arïq или перс. جوی‎)[29].

В наше время традиционные мусульманские нужники, подключённые к канализационной системе, зачастую соседствуют с унитазами европейского образца[29].

Приспособления

Для очищения после мочеиспускания и дефекации мусульмане ещё со времён пророка Мухаммада используют воду и камни. Сосуд с водой для омовения называется афта́фа (афто́ба) в Иране и кумга́н в Центральной Азии, Башкирии и Татарстане.

В современных мусульманских туалетах в развитых странах вместо кувшина используется гофрированный шланг с переключателем, подключенный к водопроводу (например в ОАЭ). Но в странах с более низким уровнем экономики ещё распространены металлические (иногда пластмассовые) кувшины и вёдра с ковшиком (например в Омане)[30][29].

См. также

Напишите отзыв о статье "Исламский туалетный этикет"

Комментарии

  1. Перевод приведен по книге Саида аль-Кахтани «Крепость мусульманина» (пер. с ар. Владимир Абдулла Нирша).

Примечания

  1. Сосуды и урны: ислам, 2002.
  2. Аль-Ваджиз, 2001, с. 32.
  3. 1 2 3 Аль-Ваджиз, 2001, с. 33.
  4. Аль-Мулаххас, 2002, с. 29.
  5. Облегченный фикх, 2003, с. 10.
  6. 1 2 3 4 5 Салих ас-Садлян, 2008, с. 12.
  7. 1 2 3 4 5 6 7 Аль-Мулаххас, 2002, с. 30.
  8. 1 2 3 Ахсар аль-Мухтасарат, 1996, с. 90.
  9. Сахих Сунан Абу Давуд № 29, Сунан ан-Насаи 1/26, Джами ат-Тирмизи 1/10/12.
  10. Сахих Муслим 1/228/273, Джами ат-Тирмизи 1/11/13, Сахих аль-Бухари 1/329/225, Сунан ан-Насаи 1/19, Сунан Абу Давуда 1/44/23, Сунан Ибн Маджа 1/111/305.
  11. 1 2 3 4 Аль-Ваджиз, 2001, с. 34.
  12. Салих ас-Садлян, 2008, с. 11.
  13. 1 2 Аль-Ваджиз, 2001, с. 35.
  14. 1 2 Облегченный фикх, 2003, с. 9.
  15. 1 2 Аль-Мулаххас, 2002, с. 31.
  16. Сунан ад-Даракутни № 458. Основа хадиса в Сахих аль-Бухари № 218 и Сахих Муслим № 675.
  17. Аль-Мулаххас, 2002, с. 32.
  18. Хадис передал аль-Баззар, также приводится в Сунан Ибн Маджа № 305 и № 307 (без упоминания камней). См. «Насб ар-Рая» 1/218—219.
  19. Муслим «Сахих Муслим» Хадис № 269.
  20. 1 2 Ахсар аль-Мухтасарат, 1996, с. 91.
  21. Сахих аль-Бухари 1/498/394; Сахих Муслим 1/234/264; Джами ат-Тирмизи 1/8/8
  22. 1 2 3 4 5 Облегченный фикх, 2003, с. 11.
  23. 1 2 3 4 5 Облегченный фикх, 2003, с. 12.
  24. Аль-Ваджиз, 2001, с. 36.
  25. Сахих Муслим № 370
  26. Хадис от Абу Саида аль-Худри; Муснад Ахмада № 11296, Сунан Абу Давуда № 15, Сунан Ибн Маджа № 342
  27. Сунан Абу Давуда № 29, Сунан ан-Насаи № 34. Согласно Ибн Хаджару в «ат-Тальхисе», хадис является достоверным; по словам Ибн аль-Усаймина (аш-Шарх аль-Мумти 1/95—96) этот хадис является по крайней мере хорошим.
  28. Сунан Абу Давуда № 19, Джами ат-Тирмизи № 1746, Сунан ан-Насаи № 5228, Сунан Ибн Маджа № 303. По словам Абу Давуда, этот хадис является отвергнутым (мункар), по словам ат-Тирмизи этот хадис является хорошим и неизвестным (хасан гариб). По мнению Насируддина аль-Албани хадис является слабым (даиф).
  29. 1 2 3 4 5 Туалеты и урны: ислам, 2002.
  30. Артемий Лебедев [www.tema.ru/travel/oman/ Оман]. — Tema.ru, 2009.

Литература

  • А. А. Хисматулин. [wc.pvost.org/pages/hism_islam.html Туалеты и урны: ислам] // Сосуды тайн: туалеты и урны в культурах народов мира. — СПб: Петербургское востоковедение, 2002.
  • Коллектив улемов. Облегченный фикх в свете Корана и Сунны = الفقه الميسّر في ضوء الكتاب و السنّة. — Медина: Комплекс имени Короля Фахда по изданию Священного Корана, 2003. — 452 с. — ISBN 9960-847-53-5.
  • Абдул-Азим Бадави. [archive.org/download/WAQ35674/35674.pdf Аль-Ваджиз фи фикх ас-Сунна ва-ль-Китаб аль-Азиз (на ар.яз., 7 мб)] = الوجيز في فقه السنة و الكتاب العزيز. — 3-е. — Эль-Мансура, Египет: Дар Ибн Раджаб, 2001. — 528 с.
  • Салих ибн Ганим ас-Садлян. [www.islamhouse.com/d/files/ar/ih_books/single/ar_rasalh_in_feqh_almeesr.pdf Послание об облегченном фикхе (на ар.яз., 576 кб)] = رسالة في الفقه الميسّر. — IslamHouse.com, 2008. — 123 с.
  • Салих ибн Фаузан аль-Фаузан. Аль-Мулаххас аль-Фикхи = الملخّص الفقهي. — 1-е. — Эр-Рияд: Президиум Управления научных исследований и фетв Королевства Саудовская Аравия, 2002. — Т. 1. — 512 с. — ISBN 9960-11-217-9.
  • Ибн Балбан. [www.archive.org/download/waq50896/50896.pdf Ахсар аль-Мухтасарат (с прим. Абдуль-Кадира ибн Ахмада ибн Мустафы ибн Бадрана ад-Димашки)] = أخصر المختصرات في الفقه علي مذهب الإمام أحمد بن حنبل / Мухаммад ибн Насир аль-Аджми. — 1-е. — Бейрут: Дар аль-Башаир аль-Исламия, 1996. — 280 с.
  • Абдуллах ибн Абдуль-Азиз аль-Джибрин. [www.archive.org/download/waq95265/95265.pdf Пояснение к книге Ибн Кудамы «Умдат аль-фикх» (на ар.яз., 35 мб)] = شرح عمدة الفقه. — 2-е. — Эр-Рияд: Мактаба ар-Рушд, 2008/1329 г.х.. — С. 2192. — ISBN 978-603-00-0461-4.

Ссылки

  • Абу Хамид аль-Газали. [www.islam.ru/lib/gasali/nastavlenie/2 Этика посещения туалета].
  • [islam.com.ua/islam_ua/fatwa/?ra=3&ru=2&idq=1227&fi= Можно ли мочиться стоя?]. — Islam.com.ua.

Отрывок, характеризующий Исламский туалетный этикет

Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.


Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.