Ислам в Италии

Ислам является третьей по величие и значению религией в современной Италии (после католичества и православия). Его исповедуют в основном недавние иммигранты первого поколения из бывших итальянских колоний таких как Эритрея, Ливия, Сомали, а также соседних стран региона — Египет и Албания, составляющие около 2% населения страны.

История

Основная статья: История ислама в Южной Италии
В средние века ислам был широко распространённой религией в отдельных регионах на юге страны (Южная Италия) в эпоху арабских завоеваний. Так, Барийский эмират существовал на юге полуострова с 847 по 871 году. Гораздо дольше, с 700 по 1091 г., в общей сложности почти 400 лет, мусульмане контролировали острова Пантеллерия, Сицилия, Мальта и др., условно называемые Сицилийский эмират, хотя на последнем этапе своего существования он представлял собой несколько мусульманских княжеств со значительной долей христианского и крипто-христианского населения. Нормандское завоевание Южной Италии положило конец существованию исламской государственности, но, как и в освобождённой Испании, значительные мусульманские общины сохранялись на Сицилии до начала ХIV века. Влияния исламской культуры и архитектуры ощущаются по сей день.

Отрывок, характеризующий Ислам в Италии

– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.