Ислам и антисемитизм

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Ислам относится к богословскому учению, направленному на очищение души и не является учением против иудаизма. Антисемитизм во многом определяет отношение к евреям в мусульманских странах.

После возникновения ислама в 7 веке и его быстрого распространения на Аравийском полуострове и за его пределами евреи, как и многие другие народы, жили в странах, в которых господствовали мусульманские правители. В различные периоды отношение к евреям правителей, государственных чиновников, духовенства и всего населения менялось. Реувен Фирестон, однако, отмечал, что «негативные оценки и даже осуждение предшествующих религий и их сторонников встречаются во всех трех священных религиях — иудаизме, христианстве и исламе»[1].





Диапазон мнений

Клод Каен[2] и Шеломо Дов Гойтейн[3] приводят доводы против антисемитизма в мусульманских странах, утверждая, что дискриминация немусульман несет общий характер и не направлена против евреев.[4] Для этих ученых исламский антисемитизм в период Средневековья был местным, его проявления были случайны и единичны.

Бернард Льюис[5] пишет, что в то время как мусульмане придерживались негативных стереотипов относительно евреев на протяжении большей части истории ислама, их стереотипы отличаются от европейского антисемитизма, потому что, в отличие от христиан, мусульмане рассматривали евреев как объекты насмешек, не вызывающие страх. Он утверждает, что мусульмане, в отличие от христиан, не приписывают евреям никакого «космического зла».[6] По утверждению Льюиса, только в конце 19-го века впервые появилось движение среди мусульман, ставшее антисемитским по европейским нормам.[7]

Фредерик М. Швейцер и Марвин Перри утверждают, что ссылки на евреев в Коране и хадисах в основном негативные, и что исламские режимы воспринимали евреев как народ, идущий по пути деградации. Евреи (и христиане) в этих странах имели статус зимми. Авторы заявляют, что на протяжении большей части истории христиане относились к евреям хуже мусульман, что в христианских землях евреи скорее подвергались преследованиям и убийствам.[8]

По Вальтеру Лакеру, изучение различных толкований Корана важно для понимания отношения мусульман к евреям. Есть стихи в Коране, в которых проповедовалась терпимость к евреям; в других — враждебные замечания, которые похожи на враждебные замечания в отношении тех, кто не принял ислам. Мухаммед взаимодействовал с евреями, живущими в Аравии, дружил с ними. Он проповедовал, надеясь обратить их в свою веру. Затем, получив отпор, начал борьбу против них и убил много евреев.[9]

Мартин Крамер утверждает, что современный исламский антисемитизм «затрагивая некоторые истины, пропускает много других». Современный антисемитизм, по Крамеру, частично обусловлен израильской политикой. Крамер считает, что основная причина мусульманского антисемитизма — современные европейские идеологии, которые заразили мусульманский мир.[10]

Коран о евреях в ранние исторические периоды

Общее положение

В Коране сорок три конкретные ссылки на Бани Исраэль (Дети Израиля).[11] Арабский термин яхуд (евреи) и яхуди используется одиннадцать раз, словесная форма Хада (что означает «быть евреем») встречается десять раз.[12]

По Халиду Дурану, при негативных упоминаниях применяется яхуд, в то время как в положительных ссылках — в основном Бани Исраэль.[13] Евреи не упоминаются в стихах, датирующихся после мекканского периода.[14]

По Бернарду Льюису, евреям в Коране отведено относительно незначительное место.[15] Упоминания в Коране евреев интерпретируются по-разному.

По Фредерику М. Швейцеру и Марвину Перри, эти ссылки «в основном негативные».[8]

По Тахиру Аббасу, общие ссылки на евреев являются благоприятными, и только адресованные отдельным группам евреев содержат резкие критические замечания.[16]

Период раннего исламизма

Бернард Льюис и другие ученые утверждают, что в самых ранних стихах Корана в значительной степени прослеживаются симпатии и сочувствие евреям. Мухаммед восхищался их монотеизмом и видел в них естественных приверженцев новой веры, строя модели раннего исламского поведения на основе еврейской практики, например, полуденные молитвы, молитву в пятницу, пост Рамадан (по образцу еврейского поста Йом-Кипур в десятый месяц тишрей). До 623 года мусульмане молились в сторону Иерусалима, а не Мекки.[17] После своего «полета» (аль-хиджра) из Мекки в 622 году Мухаммед и его последователи поселились в Ясриб, впоследствии переименованный в Медину аль-Наби (Город Пророка), где ему удалось составить «социальный контракт»,[18] часто называемый Конституцией Медины.[19] Этот контракт составил основу договора о мирном сосуществовании мусульман, евреев и христиан, объединив их в единое сообщество — умма, предоставив всем свободу религиозной мысли.[20] Ясриб/Медина не был однородным. Наряду с 200 переселенцев из Мекки в Медину (мухаджирами), которые последовали за Мухаммедом, его население состояло из правоверных Медины (ансар «помощников»), арабских язычников, трех еврейских кланов и небольшой группы христиан.[21] Впервые в истории конституционно попытались ввести формальное соглашение, гарантирующее межконфессиональное равенство, созданное для стратегического сотрудничества при обороне города.

В пункте 16 этого документа говорится: «Евреи, которые следуют за нами, имеют право на помощь и поддержку столько времени, сколько они не действуют против нас или не оказывают помощь любым нашим врагам».

Год переселения Мухаммеда стал первым годом мусульманского летоисчисления.

Разрыв

Первоначально Мухаммед не имел никаких предубеждений против евреев, но впоследствии нарушения ими Конституции Медины привели к разрыву. Неудачные языковые недоразумения, возможно, также создали впечатление, подтвержденное в Коране, что еврейская община публично унизила Мухаммеда.[22][23]

Бану Канука — одна из трех еврейских группировок (крупных семейных кланов), изгнанных из Медины в 624 году. В марте 624 года мусульмане во главе с Мухаммедом победили мекканцев клана Бану курайшитов в битве при Бадре. Ибн Исхак пишет, что вскоре после этого вспыхнул спор между мусульманами и Бану Канука (союзники клана Хазрадж).

Однажды мусульманская женщина зашла в ювелирную лавку на рынке Канука, ювелир-еврей закрепил ее одежду ювелирным украшением таким образом, чтобы при снятии она была раздета донага. Мусульманин в качестве возмездия убил владельца магазина. Толпа евреев в отместку убила его. Это привело к цепи убийств и росту вражды между мусульманами и Бану Канука.[24]

Традиционные мусульманские источники рассматривают этот и другие эпизоды как нарушение Конституции Медины.[24]

Вейнсинк приводит эпизоды, подобные рассказу о еврейском ювелире, унизившем мусульманку. Это использовалось мусульманскими историками для оправдания изгнания евреев. Вейнсинк пишет, что евреи, постоянно споря с Мухаммедом, представляли собой большую опасность как группа, обладающая существенной независимой властью. Таким образом, он пришел к выводу, что Мухаммед, окрыленный победой при Бадре, решил устранить еврейскую оппозицию.[25] Норман Стилман также считает, что Мухаммед решил выступить против евреев Медины после битвы при Бадре.[26]

Изгнание

Мухаммед затем собрал представителей клана Бану Канука на рынке и предупредил, что их постигнет участь курайшитов при Бадре. Он также предложил им принять ислам, сказав, что он пророк, посланный Богом, согласно их священному писанию. Евреи в ответ посмеялись над Мухаммедом и его последователями, а также над его победой при Бадре. Они предупредили его, чтобы он никогда не воевал с ними.[27] Эта реакция рассматривалась как объявление войны.[28] Мухаммед затем начал осаду Бану Канука[29], после чего евреи безоговорочно капитулировали и были изгнаны из Медины.[30]

В 625 году клан Бану Надир был выселен из Медины после попытки убить Мухаммеда.[31][32] Мужчины Бану Курайза были убиты, а женщины и дети обращены в рабство после битвы у рва. Хотя представители группировки Бану курайза никогда не воевали против Мухаммеда или мусульман, они нарушили Конституцию Медины, вступив в переговоры с враждебной армией.[33][34][35]

С тех пор мусульмане стали молиться в сторону Мекки (вместо Иерусалима). Самые негативные стихи о евреях появились после этих событий.[36][37]

По Лакеру, заявления о евреях в Коране являются основой отношений мусульман к евреям и по сей день, особенно в периоды усиления исламского фундаментализма.[38]

Иудаизм в мусульманском богословии

По Стилману, Коран хвалит Моисея, и изображает израильтян как получателей божественного благоволения.[14] "Коран посвящает много стихов прославлению еврейских пророков, " — говорит Леон Поляков.[39]

По Бернарду Льюису, нет ничего в мусульманском богословии (с одним исключением), служащим для опровержения иудаизма или свирепых антиеврейских выпадов.[40] Льюис и Чейнс предположили, что изначально мусульмане не были антисемитски настроены. Коран, как и Тора, исповедовал строгое единобожие. Он отвергал рассказ о еврейском богоубийце и другие подобные истории.

Кроме того, Льюис утверждает, что Коран не следует популярной западной традиции приписывать евреям «вину и предательство».[37] Розенблат и Пинсон предполагали, что Коран видит в иудаизме религиозного сотоварища (из-за приверженности монотеистической вере).[41]

Льюис добавляет, однако, что слова о евреях, употребляемые в Коране, часто весьма безжалостны. Обычные мусульманские эпитеты, которыми награждаются евреи и христиане, — «обезьяны» и «свиньи».[42] В соответствии с Гойтейн, идея нарушения иудейской субботы и превращения евреев в обезьян отражает влияние йеменского мидрашим.[43]

Высказывания в Коране о евреях

Леон Поляков,[44] Уолтер Лакер,[9] и Джейн Гербер[45] утверждают, что в Коране есть обвинения евреев в отказе признать Мухаммеда пророком.[44] «Коран занят, главным образом, определением грешников среди евреев. Нападения на них формируются в соответствии с моделями, которые встречаются в Новом Завете».[46] Священный для мусульман текст очень важен для рядовых мусульман и определяет отношение арабов и мусульман к евреям, особенно в периоды подъема исламского фундаментализма.[9]

Уолтер Лакер отмечает, что в Коране и его толкованиях есть очень много противоречивых вещей, говорящих о евреях.[9]

Фредерик М. Швейцер и Марвин Перри утверждают, что ссылки на евреев в Коране в основном негативные. Коран утверждает, что убогость и подлость свойственны евреям. Призывает с гневом относиться к тем, кто не поверил в открытие Аллаха. В Коране говорится о запрете для евреев ростовщичества, о том, какое болезненное наказание ждет их. Коран требует «унижения и бедности» евреев в виде подати джизьи. В своем «гневе» Аллах «проклял» евреев и их, как всех «неверных», в будущем превратит в обезьян.[8]

По словам Мартина Крамера, Коран говорит о евреях негативно и сообщает о еврейском предательстве пророка Мухаммеда. Тем не менее, ислам не изображает евреев предателями всегда и во всем. В Коране есть свидетельства дружественных отношений Мухаммеда с евреями.[10]

В Коране есть и взгляд мусульман на обвинение в богоубийстве.[8] С мусульманской точки зрения, распятие Христа было иллюзией.[47]

Али С. Асани предполагает, что Коран утверждает равенство религиозных меньшинств в мусульманских странах на протяжении всей истории. Он говорит об одобрении плюрализма в Коране, который объясняет, почему жестокие формы антисемитизма, генерируемые в средневековой и современной Европе, приведшие к Холокосту, никогда не происходили в регионах, находящихся под властью мусульман.[48]

Один из пяти столпов ислама — прочтение мусульманами ежедневных молитв (намаза), включающее в себя первую главу Корана (аль-Фатиха). Некоторые комментаторы[49] предполагают, что слова «те, кто зарабатывает гнев Твой» относятся к евреям.

Слова «смирение» и «оскорбление» часто употребляются в Коране и более поздней мусульманской литературе по отношению к евреям. По словам Льюиса, с исламской точки зрения, это является справедливым наказанием за прошлые бунтарства, порождает их нынешнее бессильное положение между могущественными силами христианского мира и ислама.

Стандартная ссылка на евреев в стихе Корана: «И помните, что вы говорили: „О Моисей! Мы не можем терпеть один вид пищи (всегда); поэтому умоляем Господа производить для нас на земле зелень, огурцы, чеснок, чечевицу и лук“. Он сказал: „Неужели вы обменяете лучшее на худшее? Идите вниз в любой город, и вы должны найти то, что вы хотите“».

Согласно Корану, евреев покрыли унижения и страдания. Они навлекли на себя гнев Аллаха. Это потому, что они отказались от знамения Аллаха и убивали гонцов Его без уважительной причины. Это потому, что они восстали и пошли на нарушения (Его предписаний).[50]

По Норман Стилман: Евреи в Медине определяются как «люди, чьи злоба и вражда направлены на апостола Бога». Евреи в этой литературе проявляют себя не только как вредоносные, но и лживые, трусливые люди, в которых полностью отсутствует решимость. Тем не менее, им не приписывали ни одного из демонических качеств, приписываемых средневековой христианской литературой. Их позор часто контрастирует с мусульманским героизмом, и, в общем, соответствует образу, созданному в Коране, «об убогости и подлости, за которую Аллах покарал их»[11]

Хадис

Кроме Корана, верующие мусульмане большое значение придают хадисам (изречениям пророка Мухаммеда). В них он упоминает евреев, как правило, в негативном контексте.

Пример хадиса. Пророк сказал: «Группа израильтян погибла. Никто не знает, что они сделали. Но я не вижу другой причины за исключением того, что они были прокляты и превратились в крыс, потому что если вы положите молоко верблюдицы перед крысой, она не будет пить, но если молоко овцы ставится перед ним, он будет пить». Я рассказал об этом Кааба, который спросил меня: «Вы слышали, это от Пророка?» Я сказал «да». Кааба задал мне тот же вопрос несколько раз. Я сказал Кааба. «Я читал это в Торе (то есть я говорю вам это от Пророка)» Сахих аль-Бухари, 4: 54: 524 см также Сахих Муслим, 42: 7135 Сахих Муслим, 42: 7136

Другой пример. Он сказал: Судный День не придет до тех пор, пока мусульмане, воюя с евреями, не добьются, чтобы евреи прятались за камнями и деревьями. «Камни и деревья скажут им: „О мусульмане, О Абдулла, там еврей позади меня, приди и убей его“.

Этот хадис, цитируемый в мусульманской литературе бесчисленное количество раз, стал частью устава ХАМАСа — террористической организации, открыто выражающей антисемитские взгляды.[51] Организация призывает мусульман убивать евреев, делает все для уничтожения Государства Израиль, занимается изданием и распространением сочинений и антисемитских документов („Протоколы сионских мудрецов“ и др.), выпуском многочисленной европейской антисемитской литературы.[52]

По Швейцеру и Перри, хадисы „еще более резко (чем Коран) направлены против евреев“: В хадисах евреи предстают униженными, проклятыми Богом навсегда. Они никогда не смогут покаяться и получить прощение; они обманщики и предатели; нахальные и упрямые, они убивали пророков; они являются лжецами, которые фальсифицируют Священное Писание и берут взятки. Таков образ еврея в классическом исламе»[8]

Жизнь под властью мусульман

Евреи под властью мусульман и зимми

В странах, где правили мусульмане, евреям и христианам присваивался особый статус — зимми, распространенный позже и на других немусульман (например, индусов). Получившие такой статус наделялись правом на защиту мусульманского содружества. В свою очередь они должны были платить налог, известный как джизья, в соответствии с Кораном.[53]Льюис и Поляков утверждают, что отношение к еврейским общинам было терпимо до тех пор, пока они были согласны на ограничение прав и мусульманское превосходство. Эти права были юридически разработаны и часто использовались.[39][54] Люди, имеющие этот статус, были обязаны: платить высокие налоги; в некоторых странах — носить одежду или некоторые отличительные знаки, отличающие их от мусульман. Им запрещалось занимать государственные должности, носить оружие, ездить верхом на лошади; выступать в качестве свидетелей в судебных разбирательствах мусульман; в некоторых местах в определенные периоды зимми не разрешалось восстанавливать уже существующие или возводить новые культовые сооружения. Обращение в любую веру, кроме ислама, было запрещено. Позже были включены запреты на присвоение немусульманам арабских имен, продажу алкогольных напитков.[8]

Ранний мусульманский антисемитизм

Швейцер и Перри дали примеры раннего мусульманского антисемитизма: IX век — «преследования и вспышки насилия»; X и XI века — антисемитская пропаганда, которая «представила евреев как ненадежных, предательских угнетателей и эксплуататоров мусульман». Эта пропаганда «вдохновила насилие и вызвала много жертв в Египте». Мавританское стихотворение XI века описывает евреев как «преступных людей» и утверждает, что «общество близится к краху из-за еврейского богатства и господства, их эксплуатации и предательства мусульман; евреи поклоняются дьяволу, врачи травят своих пациентов». Автор утверждал, что «евреи добавляют яд в пищу и воду в соответствии с требованиями иудаизма» и другое."[55]

Пиренейский полуостров

Мусульманские отношения с евреями были достаточно сложными. Так, после завоевания мусульманами Пиренейского полуострова, испанский иудаизм процветал в течение нескольких столетий. В течение длительного периода мусульмане Испании либерально относились к покоренным народам, различным религиям, в том числе к иудаизму, и создали неортодоксальное общество.[56]

Однако так было не всегда. XI век стал временем мусульманских погромов в Испании (в Кордове в 1011 и в Гранаде в 1066 году).[55] В 1066 году в Гранадской резне мусульманская толпа замучила еврейского визиря Иосиф ибн Нагхрелу, было убито около 4000 евреев.[57] Мусульмане мстили за то, что часть евреев стали богатыми, а другие продвинулись на руководящие должности.[55]

Династия Альмохадов в Испании, которая свергла христианскую династию, стала началом мусульманской эпохи. Евреям было предложено либо обращение в мусульманскую веру, либо изгнание.

В 1165 году один из правителей приказал всем евреям в стране принять ислам под страхом смерти (еврейский раввин, теолог, философ и врач Маймонид симулировал обращение в ислам, впоследствии, однако, бежал из страны). В Египте Маймонид открыто стал исповедовать иудаизм и был обвинен в вероотступничестве. Его спас от смерти главный администратор Салах ад-дина, который объявил, что вынужденное принятие ислама недействительно.[58]

Во время своих странствий Маймонид написал Йеменское послание, известное как письмо евреям Йемена, которые тогда испытывали жестокие преследования от рук мусульманских правителей. В нем Маймонид описывает свою оценку отношения мусульман к евреям:

«… В наказание за наши грехи Бог бросил нас на растерзание этому народу, нации Измаила (то есть мусульманам), которые настойчиво преследуют нас, разрабатывают способы, как нанести вред нам, и как унижать нас … Ни один народ никогда не делал больше вреда Израилю. Ни один не стремился так его унижать. Никто не был в состоянии унизить нас так, как они … Мы перенесли их стремление к нашей насильственной деградации, их ложь, их нелепости, которые выходят за рамки человеческих возможностей … Несмотря на это, мы не избавлены от свирепости их зла в любое время. Наоборот, чем больше мы страдаем и стараемся уступить им, тем более воинственны и агрессивны они по отношению к нам».[59]

Османская империя

В то время как некоторые мусульманские государства уменьшились, Османская империя возвысилась как «величайшее мусульманское государство в истории». По Швейцеру и Перри, евреи сделали немало, чтобы империя процветала. В отличие от христиан, турки были более терпимы к евреям. Некоторые евреи в Османской империи занимали почетные места в торговле, в высших финансовых кругах; среди них были правительственные чиновники, торговцы и ремесленники.[60]

XIX век

По словам Марка Коэна, арабский антисемитизм в современном мире возник сравнительно недавно, в XIX веке, на фоне многочисленных противоречий еврейского и арабского национализма, пришел в арабский мир, прежде всего, от националистически настроенных арабов-христиан (только впоследствии он был «исламизирован»).[61]

В 1840 году итальянский монах и его слуга исчезли в Дамаске. Сразу последовало обвинение в ритуальном убийстве. Оно было предъявлено многочисленным евреям города. Все они были признаны виновными. Консулы Англии, Франции Австрии, а также османские власти, христиане, мусульмане и евреи — все оказались задействованы в этом деле.[62] После дела Дамаска начались погромы. Они прошли по многим городам Ближнего Востока и Северной Африки. Были зафиксированы погромы: в Алеппо (1850, 1875), Дамаске (1840, 1848, 1890), Бейруте (1862, 1874), Дейр эль-Камаре (1847), Иерусалиме (1847), Каире (1844, 1890, 1901-02), Мансуре (1877), Александрии (1870, 1882, 1901-07), Порт-Саиде (1903, 1908), в Даманхуре (1871, 1873, 1877, 1891), Стамбуле (1870, 1874), Буюкдере (1864), Кургункуке (1866), Эйюбе (1868), Эдирне (1872), Измире (1872, 1874).[63] Была резня евреев в Багдаде в 1828 году. Еще одна бойня прошла в Барфуруше в 1867 году.[64]

В 1839 году в восточном персидском городе Мешхеде толпа ворвалась в еврейский квартал, сожгла синагогу и уничтожила свитки Торы. Это известно как инцидент Аллахдад. Только благодаря вмешательству руководства резня была предотвращена.[65]

Бенни Моррис пишет, что в этот период получило распространение бросание камней в евреев мусульманскими детьми. Моррис цитирует путешественника XIX века: «Я видел шестилетнего малыша, окруженного малышами трех и четырех лет, учащего бросать камни в еврея. Один маленький пострел хладнокровно и вразвалку подошел к человеку и прямо плевал на его еврейской габардин. Всему этому еврей обязан был подчиниться».[64]

Истоки современного ислама

Джером Чанез,[66] Пинсон, Розенблатт,[41] Марк Коэн, Норман Стилман, Ури Авнери, М. Клин и Бернард Льюис утверждают, что антисемитизм в исламе появлялся редко. Льюис утверждает, что нет никаких признаков глубоких корней эмоциональной враждебности, направленной против евреев или любой другой группы, которые могут быть охарактеризованы как антисемитизм. Существовало, однако, заметное негативное отношение, скорее даже презрение, которое было свойственно мусульманам по отношению к неверующим.[51]

XX век

Массовые убийства евреев в мусульманских странах продолжились в XX веке. Еврейский квартал в Фесе был почти уничтожен мусульманской толпой в 1912 году. Были вдохновленные нацистами погромы в Алжире в 1930 году и массовые нападения на евреев в Ираке и Ливии в 1940-х годах. Профашистски настроенные мусульмане убили десятки евреев в Багдаде в 1941 году.[64]

Нацистская Германия и антисемитизм в мусульманских странах

В XX веке многие арабы нашли общий язык с нацистской Германией. Влияние нацистов на арабский мир резко возросло в тридцатые годы.[67]

31 марта 1933 года, после прихода Гитлера к власти в Германии, аль-Хусейни направил телеграмму в Берлин на имя немецкого генерального консула. Он говорил о надежде мусульман Палестины и других мест компактного проживания мусульман распространить гитлеровскую идеологию на весь Ближний Восток. Аль-Хусейни тайно встретился с немецким генеральным консулом в 1933 году. Во время беседы он выразил свое одобрение антисемитским настроениям в Германии и попросил не отправлять евреев в Палестину. В том же году помощники муфтия обратились к нацистам с просьбой о помощи в вопросе создания Арабской национал-социалистической партии в Палестине. Отчеты, направленные иностранным представительствам в Берлине, свидетельствуют о высоком уровне арабского восхищения Гитлером.[68]

Египет, Сирия и Иран в этот период укрывали нацистских преступников, хотя они отвергают эти обвинения.[69] В 1943 году с помощью Великого муфтия аль-Хусейни в основном из мусульман была сформирована 13 горнострелковая дивизия Ваффен СС Хандшар. Она стала первым негерманским подразделением СС.[70]

Муфтий Иерусалима Амин аль-Хусейни пытался создать альянс с нацистской Германией и фашистской Италией, тем самым надеясь затруднить создание еврейского государства в Палестине, препятствовать любой эмиграции еврейских беженцев в период Холокоста.[71]

Изгнание евреев из мусульманских стран во второй половине XX века

Ирак

В годы Холокоста наблюдался значительный рост антисемитизма в арабских странах. Правительство Ирака проводило жесткую антиеврейскую политику. В июне 1941 года произошел пронацистский переворот, который был подавлен. В Багдаде возникли беспорядки, был организован кровавый погром «Фархуд», убито 180 евреев, около 50,000 человек потеряли имущество. Началось массовое бегство евреев из страны.[72] В 1948 году в Ираке, как и во всех арабских странах, принимаются активные меры, направленные на то, чтобы евреи были вынуждены уехать в Израиль.[73][74][75] В 50-60 е годы преследование евреев было продолжено. В 2009 году некогда крупная еврейская община в Багдаде насчитывала 8 человек.[76]

Ливия

В конце тридцатых годов двадцатого века в Ливии был установлен фашистский режим. В 1941 году 25 % населения Триполи составляли евреи. Местное население, рассчитывавшее на немцев, ожидало от них решения «еврейского вопроса». Вскоре после ухода оккупантов 5-7 ноября 1945 года в Триполи разразился один из крупнейших погромов в Северной Африки послевоенного периода. Более 140 евреев (в том числе 36 детей) были убиты, сотни ранены, более 1000 домов и магазинов, почти все синагоги — все было разграблено. Тысячи людей остались разоренными, без крыши над головой.[77][78][79] В дальнейшем после многочисленных нападений, погромов и ограничений евреи Ливии постепенно покинули страну. Последняя еврейка Ливии выехала в Италию в 2003 году.

Египет

В 1945 году усилились антиеврейские настроения в Египте. В ноябре начались беспорядки. В результате погрома в Каире 10 евреев были убито, 350 ранено. Впоследствии в результате вспышек насилия в 1948, 1949 и в пятидесятые годы евреи неоднократно подвергались преследованиям и страдали от вспышек антисемитизма.[80] Начался массовый отъезд, которому способствовало распространение известной антисемитской фальшивки «Протоколы сионских мудрецов». Евреи уезжали, подписывая дарственную на основную часть имущества в пользу государства. В 1957 году евреев в Египте насчитывалось менее 15000 человек.[81] Кроме того, люди, покидая страну, не имели возможности рассказать правду о истинном отношении к евреям в стране. В Египте оставались родственники, которые выполняли роль заложников. В шестидесятые годы травля была продолжена.[82]

Ливан

К 1948 году Ливан был единственной арабской страной, где отношение к евреям было лояльным. Поэтому сюда устремились еврейские беженцы из Сирии и Ирака.[83] Но вскоре антиеврейские настроения в обществе стали расти. К 1967 году большинство ливанских евреев были вынуждены эмигрировать в США, Канаду, Францию и Израиль. Сегодня еврейская община Ливана насчитывает от 20 до 40 человек.

Ислам и антисемитизм в конце 20 века

Американский ученый Бернард Льюис и другие утверждали, что антисемитские темы стали привычными в публикациях представителей арабских исламских движений (таких как Хизболла и Хамас), в заявлениях различных агентств Исламской Республики Иран и даже в газетах и других изданиях «Рефах Партиси», турецкой исламской партии, возглавляемой Премьер-министром в 1996—1997."[84] Льюис также писал, что язык этих выступлений часто весьма агрессивен, а обычные эпитеты для евреев и христиан — «обезьяны» и «свиньи».[85]

1 марта 1994 года Рашид Баз — американский мусульманин, живущий в Бруклине (Нью-Йорк), выстрелил в фургон, перевозящий еврейских студентов-хасидов на Бруклинский мост. Студенты возвращались в Бруклин после посещения больного Любавичского ребе, перенесшего инсульт двумя годами раньше. Один из студентов — Ари Халберстам — был убит. Другие были ранены. Баз, как говорят, признался в 2007 году: «Я стрелял только потому, что они были евреями.»

XXI век

Мусульманский антисемитизм в Европе

Нидерланды

В стране участились антисемитские инциденты. Происшествия в основном провоцируются исламской молодежью, мальчиками марокканского происхождения. Во время футбольных матчей против так называемого еврейского футбольного клуба "Аякс"среди мусульманской молодежи становится популярной фраза, ставшая главным лозунгом пропалестинских демонстраций: «ХАМАС, ХАМАС, евреев — в газ!» По данным Центра информации и документации, в 2009 году число антисемитских инцидентов в Амстердаме (родине приблизительно 40000 голландских евреев) было удвоено по сравнению с предыдущим годом.[86] В 2010 году Рафаэль Эверс, ортодоксальный раввин в Амстердаме, сообщил норвежской газете «Афтенпостен», что евреи из-за высокого риска нападений «больше не чувствуют себя, как дома, в городе. Многие рассматривают возможность репатриации в Израиль».[87]

Бельгия

В 2009 году зарегистрировано свыше ста антисемитских нападений в Бельгии. Это на 100 % больше по сравнению с предыдущим годом. Преступники, как правило, молодые иммигранты из стран Ближнего Востока. В 2009 году бельгийский город Антверпен, часто называемый последним островком Европы, пережил всплеск антисемитского насилия. Блоем Эверс-Эмден, житель Амстердама, переживший Освенцим, был процитирован в газете «Афтенпостен» в 2010 году: «Антисемитизм сейчас еще хуже, чем до Холокоста. Антисемитизм стал более жестоким. Теперь они угрожают убить нас…»[87]

Франция

В 2004 году во Франции наблюдается повышение уровня исламского антисемитизма.[88][89][90] В 2006 году были зафиксированы многочисленные провокации во французских школах. Это нашло свое отражение в отчетах, отражающих уровень напряженности в отношениях между детьми североафриканских иммигрантов-мусульман и еврейскими детьми из Северной Африки.[90] Кульминацией враждебности стала мученическая смерть Илана Халими от рук так называемой «банды варваров» (во главе с Юсуфом Фофаном). В 2007 году более 7000 членов общины ходатайствовали о предоставлении убежища в Соединенных Штатах, со ссылкой на антисемитизм во Франции.[91]

В период от 2001 до 2005 года приблизительно 12000 французских евреев репатриировались в Израиль. Многие эмигранты причинами своего отъезда назвали антисемитизм и увеличивающееся арабское население.[92] На церемонии, устроенной для французских евреев летом 2004 года, израильский премьер-министр Ариэль Шарон обратился ко всем французским евреям с призывом «немедленно переехать» в Израиль и избежать того, что он назвал «самым диким антисемитизмом». Его слова вызвали неоднозначную реакцию.[93][94][95][96] В первой половине 2009 года был зарегистрирован приблизительно 631 акт антисемитизма во Франции. Это больше, чем за весь 2008 год.[97] Выступая на Всемирном еврейском конгрессе в декабре 2009 года, французский министр внутренних дел Хортефе назвал акты антисемитизма «ядом для нашей республики». Он также сообщил, что назначит специального координатора по борьбе с расизмом и антисемитизмом.[98]

Волну антисемитизма в современной Франции часто связывают с обострением израильско-палестинского конфликта.[99] Между началом израильского наступления в секторе Газа в конце декабря и концом его в январе во Франции, по оценкам специалистов, были зафиксированы сотни антисемитских актов. Эта цифра (250) соответствует общему количеству антисемитских актов за весь 2007 год.[99]

Отчет, составленный Форумом по координации борьбы с антисемитизмом, выделил Францию как один из центров исламского антисемитизма среди западных стран.[100]

В 2012 году Мохаммед Мера убил четырех евреев, в том числе троих детей, в еврейской школе в Тулузе. В 2015 году сразу после теракта в редакции Шарли Эбдо Амеди Кулибали убил четырех еврейских покупателей кошерного супермаркета в Париже и держал пятнадцать человек в заложниках. В ответ на эти нападения еврейская иммиграция в Израиль из Франции увеличилась на 20 % — до 5100 человек в год.[99]

Швеция

Исследования, проведенные правительством в 2006 году, показали, что 5 % взрослого населения страны и 39 % взрослых мусульман придерживаются «антисемитских взглядов».[101] Бывший премьер-министр Йоран Перссон назвал эти результаты «удивительными и страшными». Тем не менее, раввин ортодоксальной еврейской общины Стокгольма Меир Хорден сказал: «Несправедливо говорить, что все шведы — антисемиты. Некоторые из них враждебно относятся к Израилю, потому что они воспринимают палестинцев как слабую сторону».[102]

В марте 2010 года Фредерик Сирэдзк в интервью корреспонденту австрийского интернет-издания «Ди прессе» сказал, что евреев «преследуют и на них нападают» «люди из стран Ближнего Востока», хотя только небольшое количество из 40000 мусульман Мальмё «демонстрируют ненависть к евреям». Сирэдзк также заявил, что около 30 еврейских семей эмигрировало из Мальмё в Израиль в прошлом году, желая избежать притеснений. Кроме того, в марте шведская газета «Дагбладет» Сканска сообщила, что, согласно статистике полиции, количество нападений на евреев в 2009 году в Мальмё по сравнению с прошлым годом удвоилось.[103]

В октябре 2010 года в газете «Форвард» появилось сообщение о положении евреев в стране и уровне антисемитизма в Швеции. Генрик Бахнер, писатель и профессор Лундского университета, крупнейший специалист по вопросам антисемитизма в Европе, утверждал, что члены парламента Швеции стали свидетелями антиизраильских митингов, во время которых сжигался израильский флаг, флаги ХАМАСа и Хизболлы победно развевались, а риторика была чисто антисемитской.

В том же году Чарльз Малый, директор Йельского университета по исследованию антисемитизма, заявил, что «Швеция представляет собой микромир современного антисемитизма. Это форма уступок радикальному исламу, который настроен диаметрально противоположно всему, за что выступает Швеция». Гадмандсон, автор многочисленных редакционных статей в шведской печати, резко раскритиковал политиков, которые, как он утверждает, ищут «слабые отговорки» для мусульман, обвиняемых в антисемитских преступлениях. «Политики говорят, что эти дети являются бедными и угнетенными, и поэтому полны ненависти. По сути, эти политики утверждают, что поведение таких детей — в какой-то мере наша вина».[104]

Джудит Попински, 86 лет, выжившая после Холокоста, рассказала, что ее больше не приглашают в школы, в которых есть мусульмане. Попински, которая спаслась в Мальмё в 1945 году, вспоминала, что до недавнего времени ее история интересовала в Мальмё школы в рамках изучения Холокоста. В настоящее время из-за учеников и студентов-мусульман в учебных заведениях отношение к ней и другим, пережившим Холокост, подчеркнуто неуважительное. Слушатели игнорируют их рассказ, демонстративно выходят из класса. Она также заявила: «Антисемитизм в Мальмё напоминает мне мое детство. Я вновь чувствую себя ребенком в Польше перед войной. Мне, как и другим евреям, в Швеции больше небезопасно».[105]

В декабре 2010 года еврейская правозащитная организация (Центр Симона Визенталя) выпустила рекомендации туристам относительно Швеции, советуя евреям быть «крайне осторожными» при посещении южных частей страны в связи с увеличением преследования еврейских граждан мусульманами в городе Мальмё.[106]

Норвегия

В 2010 году норвежская радиовещательная корпорация провела исследования, показавшие, как широко распространен антисемитизм среди норвежских мусульман. Учителя в школах с большой долей мусульман рассказывали, что мусульманские школьники и студенты часто «хвалят и восхищаются Адольфом Гитлером за убийства евреев», что «ненависть к евреям узаконена в огромных группах студентов-мусульман», что «мусульмане смеются и останавливают [учителей], когда им пытаются рассказать о Холокосте». Кроме того, «когда некоторые студенты протестуют, слыша поддержку терроризма, многие студенты выражают ненависть к евреям». Утверждают, что «в Коране есть призывы убивать евреев, и что все истинные мусульмане ненавидят евреев». Большинство этих студентов родились и выросли в Норвегии. Один еврейский отец также рассказал, что его ребенок после школы был окружен мусульманской толпой (ему, правда, удалось избежать насилия) для того, «чтобы быть вывезенным в лес, где его намеревались повесить за то, что он еврей».[107]

Тенденции

По словам профессора Роберта Вистриха, директора Международного центра Видала Сассуна по изучению антисемитизма (SICSA), призывы к уничтожению Израиля со стороны Ирана, Хамаса, «Хизболлы», «Исламского джихада» или «Братьев-мусульман» представляют собой современный вид исламского антисемитизма.[108]

По утверждению иорданского религиозного ученого шейха Ахмада Адвана, «Палестины» не существует. Адван утверждает, что Аллах отдал Святую Землю еврейскому народу «до Дня Страшного Суда».

Шейх пишет: «Ваши претензии к Земле Израиля — фальшивка и представляют собой атаку против Корана. И потому вы не преуспеете, и Аллах вас не поддержит, и Аллах вас унизит, потому что Аллах взял под свою защиту евреев».

Адван говорит: «Я поддерживаю еврейский народ, потому что моя вера в их суверенитет над этой землей исходит из знания Корана. Это подчеркивается во многих пассажах в Коране, например в Суре 5, где Аллах говорит: О, Дети Израилевы, войдите в Святую Землю, которую Аллах выделил вам».[109]

По данным Глобального проекта по изучению общественного мнения, проведенного Американским исследовательским центром Пью в Вашингтоне, в шести странах с высоким процентом мусульманского населения большинство придерживается негативного мнения о евреях. Отчет был опубликован 14 августа 2005 года. В анкетах требовалось высказать мнение от «очень благоприятного» до «очень неблагоприятного». 60 % турок, 74 % пакистанцев, 76 % индонезийцев, 88 % марокканцев, 99 % ливанских мусульман и 100 % иорданцев назвали своё отношение к евреям либо «несколько неблагоприятным», либо «очень неблагоприятным».[110][111]

По Норман Стилману, антисемитизм в мусульманском мире значительно возрос, «достигнув своего максимума в 1970-ые годы, он несколько замедлился в процессе сближения между арабским миром и государством Израиль в 1980-ые и 1990-ые годы».[11] Иоганн Янсен считает, что антисемитизм не имеет будущего в арабском мире. По его мнению, антисемитизм, как явление, свойственное западу, не в состоянии утвердиться в обычной жизни мусульман.[112] В 2004 году Халил Мухаммед сказал, что «антисемитизм следует отклонить как ложь, исходящую от расистских мусульманских лидеров». Многие из них сразу поспешили обвинить Халила Мухаммеда в неверном построении отношений между евреями и мусульманами.[113][114] В 2010 году Моше Мэоз, почетный профессор исламских и ближневосточных исследований в Еврейском университете, редактировал книгу, подвергающую сомнение общее восприятие ислама как антисемитское или антиизраильское учение.[115]

Напишите отзыв о статье "Ислам и антисемитизм"

Примечания

  1. ↑ Firestone, p. 188
  2. ↑ Claude Cahen. «Dhimma» in Encyclopedia of Islam.
  3. ↑ Shelomo Dov Goitein, A Mediterranean Society: An Abridgment in One Volume, p. 293.
  4. ↑ The Oxford Dictionary of the Jewish Religion, «Antisemitism»
  5. ↑ Lewis, Bernard. «The New Anti-Semitism», The American Scholar, Volume 75 No. 1, Winter 2006, p. 25-36; based on a lecture delivered at Brandeis University on March 24, 2004.
  6. ↑ Lewis (1999) p. 192.
  7. ↑ Lewis (1984) p. 184
  8. ↑ 1 2 3 4 5 6 Schweitzer, p. 266.
  9. ↑ 1 2 3 4 Laqueur, pp. 191—192
  10. ↑ 1 2 Kramer, Martin [www.martinkramer.org/sandbox/reader/archives/the-salience-of-islamic-antisemitism/ The Salience of Islamic Antisemitism]
  11. ↑ 1 2 3 Here the Quran uses an Arabic expression alladhina hadu («those who are Jewish»), which appears in the Quran ten times. Stillman (2006)
  12. ↑ Jews and Judaism, Encyclopedia of the Quran
  13. ↑ Khalid Durán, with Abdelwahab Hechichep, Children of Abraham: an introduction to Islam for Jews, American Jewish Committee/Harriet and Robert Heilbrunn Institute for International Interreligious Understanding, KTAV Publishing House, Inc., 2001 p. 112
  14. ↑ 1 2 Stillman, Norman (2005). Antisemitism: A historical encyclopedia of prejudice and persecution. Vol. 1. pp. 356-61
  15. ↑ Lewis (1999) p. 127
  16. ↑ Abbas, pp. 178—179
  17. ↑ Rodinson, p. 159
  18. ↑ Ali Khan, 'Commentary on the Constitution of Medina', in Hisham M. Ramadan (ed.) Understanding Islamic law: from classical to contemporary, Rowman Altamira, 2006 pp. 205—210
  19. ↑ Michael Lecker, The «constitution of Medina»: Muḥammad’s first legal document, Studies in late antiquity and early Islam SLAEI vol.23, Darwin Press, 2004, passim
  20. ↑ Pratt, p. 121, citing John Esposito, What Everyone Needs to Know About Islam, Oxford University Press, New York p. 73
  21. ↑ Pratt, p. 122
  22. ↑ Rodinson, p. 158
  23. ↑ According to Reuven Firestone, Muhammad expected the Jews of Medina to accept his prophethood since Jews were respected by Arabs as 'a wise and ancient community of monotheists with a long prophetic tradition'. This rejection was a major blow to his authority in Medina, and relations soon deteriorated: Firestone, p. 33
  24. ↑ 1 2 Guillaume 363, Stillman 122, ibn Kathir 2
  25. ↑ Wensinck, A. J. «Kaynuka, banu». Encyclopaedia of Islam
  26. ↑ Stillman, Norman. The Jews of Arab Lands: A History and Source Book. Philadelphia: Jewish Publication Society of America, 1979. ISBN 0-8276-0198-0
  27. ↑ Guillaume 363
  28. ↑ Nomani 90-91, al-Mubarakpuri 239
  29. ↑ Stillman 123
  30. ↑ Guillaume 363, Stillman 123
  31. ↑ al-Halabi Nur al-Din. Sirat-i-Halbiyyah. — Uttar Pradesh: Idarah Qasmiyyah Deoband. — Vol. 2, part 10. — P. 34. Translated by Muhammad Aslam Qasmi.
  32. ↑ Vacca, V., "Nadir, Banu 'l", in P.J. Bearman, Th. Bianquis, C.E. Bosworth, E. van Donzel and W.P. Heinrichs, Encyclopaedia of Islam Online, Brill Academic Publishers, ISSN 1573-3912 
  33. ↑ See e.g. Stillman, p. 13.
  34. ↑ Guillaume, p. 458f.
  35. ↑ Ramadan, p. 143.
  36. ↑ Marshall G. S. Hodgson. [books.google.com/books?id=fFyZu8s1E2UC&pg=PA177 The Venture of Islam: The classical age of Islam]. — University of Chicago Press. — P. 170–190. — ISBN 978-0-226-34683-0.
  37. ↑ 1 2 Lewis (1999) p. 122
  38. ↑ Laqueur, p. 191
  39. ↑ 1 2 Poliakov (1974) pp. 27, 41-3
  40. ↑ Lewis (1999) p. 126
  41. ↑ 1 2 Pinson; Rosenblatt (1946) pp. 112—119
  42. ↑ Lewis, The Jews and Islam, pp. 33, 198
  43. ↑ Gerald R. Hawting, The idea of idolatry and the emergence of Islam: from polemic to history, Cambridge University Press, 1999 p. 105 n.45
  44. ↑ 1 2 Poliakov
  45. ↑ Gerber, p. 78
  46. ↑ Uri Rubin, Encyclopedia of the Qur'an, Jews and Judaism
  47. ↑ Lewis (1999), p. 120
  48. ↑ [www.twf.org/Library/Pluralism.html On Pluralism, Intolerance, and the Quran]. Twf.org. Retrieved on 2012-06-01.
  49. ↑ Ayoub Mahmoud M. [books.google.com/books?id=sIXpFtvp2JYC&pg=PA49&lpg=PA49&dq=%22those+who+have+incurred+Your+wrath%22%29+refers+to+the+Jews.&source=bl&ots=faVAJxjdax&sig=zWuEgpvyDYN5O8nexClZThFGzsU&hl=en&sa=X&ei=FDjkT6eBJ4bB0QWC2v3_CA&ved=0CFUQ6AEwAg#v=onepage&q=%22those%20who%20have%20incurred%20Your%20wrath%22%29%20refers%20to%20the%20Jews.&f=false The Qur'an and Its Interpreters: v.1: Vol 1]. — State University of New York Press. — P. 49. — ISBN 978-0873957274.
  50. ↑ Lewis (1999), p. 128
  51. ↑ 1 2 Laqueur, p. 192
  52. ↑ Antisemitic:
    • Aaronovitch, David. [observer.guardian.co.uk/islam/story/0,,982684,00.html „The New Anti-Semitism“], The Observer, June 22, 2003.
    • „Hamas refuses to recognize Israel, claims the whole of Palestine as an Islamic endowment, has issued virulently antisemitic leaflets, …“ Laurence F. Bove, Laura Duhan Kaplan, From the Eye of the Storm: Regional Conflicts and the Philosophy of Peace, Rodopi Press, 1995, ISBN 90-5183-870-0, p. 217.
    • „But of all the anti-Jewish screeds, it is the Protocols of the Elders of Zion that emboldens and empowers antisemites. While other antisemitic works may have a sharper intellectual base, it is the conspiratorial imagery of the Protocols that has fueled the imagination and hatred of Jews and Judaism, from the captains of industry like Henry Ford, to teenage Hamas homicide bombers.“ Mark Weitzman, Steven Leonard Jacobs, Dismantling the Big Lie: the Protocols of the Elders of Zion, KTAV Publishing House, 2003, ISBN 0-88125-785-0, p. xi.
    • „There is certainly very clear evidence of antisemitism in the writings and manifestos of organizations like Hamas and Hizbullah….“ Human Rights Implications of the Resurgence of Racism and Anti-Semitism, United States Congress, House Committee on Foreign Affairs, Subcommittee on International Security, International Organizations and Human Rights — 1993, p. 122.
    • „The denomination of the Jews/Zionists by the Hamas organization is also heavily shaped by European Christian anti-Semitism. This prejudice began to infiltrate the Arab world, most notably in the circulation of the 1926 Arabic translation of the Protocols of the Elders of Zion…. Reliance upon the document is evidenced in the group’s charter…. The Protocols of the Elders of Zion also informs Hamas’s belief that Israel has hegemonic aspirations that extend beyond Palestinian land. As described in the charter, the counterfeit document identifies the Zionists' wish to expand their reign from the Nile River to the Euphrates.“ Michael P. Arena, Bruce A. Arrigo, The Terrorist Identity: Explaining the Terrorist Threat, NYU Press, 2006, ISBN 0-8147-0716-5, pp. 133—134.
    • „Standard anti-Semitic themes have become commonplace in the propaganda of Arab Islamic movements like Hizballah and Hamas….“ Lewis (1999) In 1998, Esther Webman of the Project for the Study of Anti-Semitism at the Tel Aviv University wrote that although the above is true, antisemitism was not the main tenet of Hamas ideology.[www.ict.org.il/articles/articledet.cfm?articleid=51#motifs Anti-semitic motifs in Hamas leaflets, 1987–1992]. The Institute for Counter-Terrorism (July 9, 1998). [web.archive.org/20150318045703/www.ict.org.il/articles/articledet.cfm?articleid=51 Архивировано из первоисточника 18 марта 2015].
  53. ↑ Wehr (1976) pp. 515, 516.
  54. ↑ Lewis (1999) p. 123.
  55. ↑ 1 2 3 Schweitzer, pp. 267—268.
  56. ↑ Poliakov (1974) pp. 91-6
  57. ↑ [jewishencyclopedia.com/view.jsp?artid=412&letter=G&search=Granada Granada] by Richard Gottheil, Meyer Kayserling, Jewish Encyclopedia. 1906 ed.
  58. ↑ Kraemer, Joel L., Moses Maimonides: An Intellectual Portrait in The Cambridge Companion to Maimonides pp. 16-17 (2005)
  59. ↑ Maimonides, «Epistle to the Jews of Yemen», translated in Stillman (1979), pp. 241—242
  60. ↑ Schweitzer, pp. 266—267
  61. ↑ Mark Cohen (2002), p. 208
  62. ↑ Frankel, Jonathan: The Damascus Affair: 'Ritual Murder', Politics, and the Jews in 1840 (Cambridge University Press, 1997) ISBN 0-521-48396-4 p. 1
  63. ↑ Yossef Bodansky. «Islamic Anti-Semitism as a Political Instrument» Co-Produced by The Ariel Center for Policy Research and The Freeman Center for Strategic Studies, 1999. ISBN 0-9671391-0-4, ISBN 978-0-9671391-0-4
  64. ↑ 1 2 3 Morris, Benny. Righteous Victims: A History of the Zionist-Arab Conflict, 1881—2001. Vintage Books, 2001, pp. 10-11.
  65. ↑ Patai Raphael. Jadid al-Islam: The Jewish "New Muslims" of Meshhed. — Detroit: Wayne State University Press, 1997. — ISBN 0-8143-2652-8.
  66. ↑ Chanes, Jerome A (2004). Antisemitism. Santa Barbara: ABC-CLIO. pp. 41-5.
  67. ↑ Lewis (1999) p. 147
  68. ↑ Nicosia (2000), pp. 85-86.
  69. ↑ [www.adl.org/holocaust/Denial_ME/hdme_genocide_denial.asp Holocaust Denial in the Middle East: The Latest anti-Israel, Anti-Semitic Propaganda Theme]. Anti-Defamation League (2001). Проверено 18 октября 2007.
  70. ↑ Tomasevich Jozo. [books.google.com/books?id=fqUSGevFe5MC&printsec=frontcover War and Revolution in Yugoslavia, 1941–1945: Occupation and Collaboration]. — San Francisco: Stanford University Press, 2001. — Vol. 2. — P. 496. — ISBN 0-8047-3615-4.
  71. ↑ Eric Rouleau, [www.monde-diplomatique.fr/1994/08/ROULEAU/646 Qui était le mufti de Jérusalem ?] (Who was the Mufti of Jerusalem ?), Le Monde diplomatique, August 1994.
  72. ↑ Simon, Reguer, and Laskier, p.365
  73. ↑ Ya’akov Meron. [www.meforum.org/article/263 «Why Jews Fled the Arab Countries»], Middle East Quarterly, September 1995.
  74. ↑ Jews in Grave Danger in All Moslem Lands, The New York Times, May 16, 1948, quoted in [www.jimena.org/faq/faq.htm#3 Was there any coordination between Arab governments in the expulsions of the Middle Eastern and North African Jews?] (JIMENA)
  75. ↑ [www.justiceforjews.com/pr_oct_23_07.pdf Newly-discovered documents from EWLY-DISCOVERED DOCUMENTS FROM U.N. archives reveal collusion amont Arab countries in 1948 to persecute Jews in struggle against Israel] (PDF).
  76. ↑ [mignews.co.il/print/020911_185008_70773.html Ирак остался без евреев]
  77. ↑ Selent, pp. 20-21
  78. ↑ Shields, Jacqueline."[www.jewishvirtuallibrary.org/jsource/History/jewref.html Jewish Refugees from Arab Countries]" in Jewish Virtual Library.
  79. ↑ Stillman, 2003, p. 145.
  80. ↑ [www.jcpa.org/jl/jl102.htm THE OTHER REFUGEES: JEWS OF THE ARAB WORLD by George E. Gruen]
  81. ↑ [www.jewishvirtuallibrary.org/jsource/History/jewref.html Jewish Refugees from Arab Countries
  82. ↑ Schwartz, Adi. [www.adi-schwartz.com/israeli-arab-conflict/all-i-wanted-was-justice/ All I Wanted was Justice], Haaretz (January 4, 2008).
  83. ↑ Parfitt, Tudor. (2000) p. 91.
  84. ↑ [www.meforum.org/article/396 Muslim Anti-Semitism] by Bernard Lewis (Middle East Quarterly) June 1998
  85. ↑ Lewis (1984) pp. 33-34
  86. ↑ Berkhout, Karel. (2010-01-26) [www.nrc.nl/international/article2468489.ece/Anti-Semitism_on_the_rise_in_Amsterdam «Anti-Semitism on the rise in Amsterdam»]. Nrc.nl. Retrieved on 2012-06-01.
  87. ↑ 1 2 [www.aftenposten.no/nyheter/uriks/article3584266.ece Hets av jøder er økende i Europa — Aftenposten]. Aftenposten.no. Retrieved on 2012-06-01.
  88. ↑ [news.bbc.co.uk/2/hi/europe/3880585.stm Chirac vows to fight race attacks] BBC. July 9, 2004.
  89. ↑ [news.bbc.co.uk/2/hi/europe/3586543.stm Anti-Semitism 'on rise in Europe'], BBC News (March 31, 2004). Проверено 10 апреля 2014.
  90. ↑ 1 2 Smith, Craig S.. [www.nytimes.com/2006/03/26/international/26antisemitism.html Jews in France Feel Sting as Anti-Semitism Surges Among Children of Immigrants], The New York Times (March 26, 2006). Проверено 10 апреля 2014.
  91. ↑ [jta.org/news/article/2007/03/20/100725/Frenchpetition French Jews petition U.S. for asylum], Jewish Telegraphic Agency (20 марта 2007). Проверено 10 апреля 2014.
  92. ↑ Ford, Peter. [www.csmonitor.com/2004/0622/p01s03-woeu.html Anti-Semitism rising, Jews in France ponder leaving], The Christian Science Monitor (22 июня 2004). Проверено 27 ноября 2009.
  93. ↑ [www.usatoday.com/news/world/2004-11-22-jews-france_x.htm As attacks rise in France, Jews flock to Israel], USA Today (November 22, 2004). Проверено 4 мая 2010.
  94. ↑ Coomarasamy, James. [news.bbc.co.uk/2/hi/europe/2683783.stm French Jews leave with no regrets], BBC News (January 23, 2003). Проверено 10 апреля 2014.
  95. ↑ [news.bbc.co.uk/2/hi/middle_east/3904943.stm French Jews 'must move to Israel'], BBC News (July 18, 2004). Проверено 10 апреля 2014.
  96. ↑ Gentleman, Amelia. [www.guardian.co.uk/world/2004/jul/20/france.israel1 French Jews caught up in a war of words], The Guardian (July 20, 2004). Проверено 4 мая 2010.
  97. ↑ [www.jpost.com/servlet/Satellite?cid=1260447430597&pagename=JPost%2525252525252525252FJPArticle%2525252525252525252FShowFull Anti-semitism is making a loud comeback] Jerusalem Post. December 13, 2009
  98. ↑ [www.worldjewishcongress.org/en/main/showNews/id/8718 French interior minister says anti-Semitism at an alarming level] December 14, 2009
  99. ↑ 1 2 3 [www.reuters.com/article/2009/01/30/us-france-jews-attacks-idUSTRE50T57520090130 French Jews ask Sarkozy to help curb attacks], Reuters (January 30, 2009). Проверено 10 апреля 2014.
  100. ↑ Dr. Ruchama Weiss. [www.ynetnews.com/articles/0,7340,L-3661455,00.html Report: Gaza war reverses drop in anti-Semitism], Ynetnews (25 января 2009). Проверено 10 апреля 2014.
  101. ↑ Henrik Bachner and Jonas Ring. [web.archive.org/20070221140257/intolerans.levandehistoria.se/article/article_docs/antisemitism_english.pdf Antisemitic images and attitudes in Sweden] на Wayback Machine (от 21 февраля 2007). levandehistoria.se
  102. ↑ [www.haaretz.com/hasen/spages/922248.html Anti-Semitism, in Sweden? Depends who you’re asking], Haaretz, November 9, 2007.
  103. ↑ [www.jta.org/news/article/2010/03/22/1011279/report-anti-semitic-attacks-in-rise-in-scandanavia Report: Anti-Semitic attacks rising in Scandinavia], Jewish Telegraphic Agency (JTA), March 22, 2010.
  104. ↑ [www.forward.com/articles/129233// For Jews, Swedish City Is a 'Place To Move Away From' -]. Forward.com. Retrieved on 2012-06-01.
  105. ↑ [www.telegraph.co.uk/news/worldnews/europe/sweden/7278532/Jews-leave-Swedish-city-after-sharp-rise-in-anti-Semitic-hate-crimes.html Jews leave Swedish city after sharp rise in anti-Semitic hate crimes], The Daily Telegraph (February 21, 2010). Проверено 10 апреля 2014.
  106. ↑ [www.wiesenthal.com/site/apps/nlnet/content2.aspx?c=lsKWLbPJLnF&b=4441467&ct=8971903 Simon Wiesenthal Center to Issue Travel Advisory for Sweden — Officials Confer With Swedish Justice Minister Beatrice Ask | Simon Wiesenthal Center]. Wiesenthal.com (2010-12-14). Retrieved on 2012-06-01.
  107. ↑ [www1.nrk.no/nett-tv/indeks/205057 Jødiske blir hetset], NRK Lørdagsrevyen (March 13, 2010).
  108. ↑ [blogs.timesofisrael.com/holocaust-remembrance-day-a-somber-anniversary/ Holocaust Remembrance Day — a somber anniversary]
  109. ↑ [newrezume.org/news/2014-03-10-2885 Израиль. Аллах дал эту землю евреям, в Коране нет Палестины — 10 Марта 2014 — NewRezume.org]
  110. ↑ [pewglobal.org/reports/display.php?ReportID=248 PEW Globel Attitudes Report] statistics on how the world views different religious groups
  111. ↑ Bortin, Meg. [www.nytimes.com/2006/06/23/world/23pew.html?ei=5090&en=5b361ce4828f5847&ex=1308715200&adxnnl=1&partner=rssuserland&emc=rss&pagewanted=all&adxnnlx=1180479483-EJoZc0Poq7pWF1C9iBvPng Poll Finds Discord Between the Muslim and Western Worlds] (June 23, 2006). Проверено 29 мая 2007.
  112. ↑ Jansen, Johannes, J. G. (1986). «Lewis' Semites and Anti-Semites». The Jewish Quarterly Review 77 (2/3): 231–233. DOI:10.2307/1454485.
  113. ↑ Bruemmer, Rene. «Muslim speaker denounced: He doesn’t speak for Islam: leaders. U.S. scholar tells Montreal conference theologians teach anti-Semitism». The Gazette, March 16, 2004, p. A8.
  114. ↑ Mohammed, Khaleel (Winter–Spring 2004). «[findarticles.com/p/articles/mi_m0411/is_1-2_53/ai_n8967463 Produce your proof: Muslim exegesis, the Hadith, and the Jews]». Judaism (American Jewish Congress).
  115. ↑ Moshe Ma’oz, Muslim Attitudes to Jews and Israel: The Ambivalences of Rejection, Antagonism, Tolerance and Cooperation, Sussex University Press, 2010. According to Akiva Eldar [www.haaretz.com/news/features/the-more-germans-know-about-the-mideast-the-more-they-root-for-the-palestinians.premium-1.443938 'The more Germans know about the Mideast, the more they root for the Palestinians'] at Haaretz, June 26, 2012, Ma’oz holds that 'most researchers of Islam agree that along with periods of oppression and persecution, the Jewish communities in the Islamic countries enjoyed long eras of coexistence and tolerance. Ma’oz stresses that most of the regimes in the Arab and Muslim world, and most leading Muslim clerics, have adapted pragmatic attitudes toward Israel and the Jews. He pointed out the close connection between the occupation in the territories, the dispute regarding the Jerusalem sites that are sacred to Islam and the strengthening of the anti-Semitic and anti-Israel tendencies in the Muslim world.'

Отрывок, характеризующий Ислам и антисемитизм

«Верно, наш пленный… Да. Неужели и меня возьмут? Что это за люди?» всё думал Ростов, не веря своим глазам. «Неужели французы?» Он смотрел на приближавшихся французов, и, несмотря на то, что за секунду скакал только затем, чтобы настигнуть этих французов и изрубить их, близость их казалась ему теперь так ужасна, что он не верил своим глазам. «Кто они? Зачем они бегут? Неужели ко мне? Неужели ко мне они бегут? И зачем? Убить меня? Меня, кого так любят все?» – Ему вспомнилась любовь к нему его матери, семьи, друзей, и намерение неприятелей убить его показалось невозможно. «А может, – и убить!» Он более десяти секунд стоял, не двигаясь с места и не понимая своего положения. Передний француз с горбатым носом подбежал так близко, что уже видно было выражение его лица. И разгоряченная чуждая физиономия этого человека, который со штыком на перевес, сдерживая дыханье, легко подбегал к нему, испугала Ростова. Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в француза и побежал к кустам что было силы. Не с тем чувством сомнения и борьбы, с каким он ходил на Энский мост, бежал он, а с чувством зайца, убегающего от собак. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом. Быстро перепрыгивая через межи, с тою стремительностью, с которою он бегал, играя в горелки, он летел по полю, изредка оборачивая свое бледное, доброе, молодое лицо, и холод ужаса пробегал по его спине. «Нет, лучше не смотреть», подумал он, но, подбежав к кустам, оглянулся еще раз. Французы отстали, и даже в ту минуту как он оглянулся, передний только что переменил рысь на шаг и, обернувшись, что то сильно кричал заднему товарищу. Ростов остановился. «Что нибудь не так, – подумал он, – не может быть, чтоб они хотели убить меня». А между тем левая рука его была так тяжела, как будто двухпудовая гиря была привешана к ней. Он не мог бежать дальше. Француз остановился тоже и прицелился. Ростов зажмурился и нагнулся. Одна, другая пуля пролетела, жужжа, мимо него. Он собрал последние силы, взял левую руку в правую и побежал до кустов. В кустах были русские стрелки.


Пехотные полки, застигнутые врасплох в лесу, выбегали из леса, и роты, смешиваясь с другими ротами, уходили беспорядочными толпами. Один солдат в испуге проговорил страшное на войне и бессмысленное слово: «отрезали!», и слово вместе с чувством страха сообщилось всей массе.
– Обошли! Отрезали! Пропали! – кричали голоса бегущих.
Полковой командир, в ту самую минуту как он услыхал стрельбу и крик сзади, понял, что случилось что нибудь ужасное с его полком, и мысль, что он, примерный, много лет служивший, ни в чем не виноватый офицер, мог быть виновен перед начальством в оплошности или нераспорядительности, так поразила его, что в ту же минуту, забыв и непокорного кавалериста полковника и свою генеральскую важность, а главное – совершенно забыв про опасность и чувство самосохранения, он, ухватившись за луку седла и шпоря лошадь, поскакал к полку под градом обсыпавших, но счастливо миновавших его пуль. Он желал одного: узнать, в чем дело, и помочь и исправить во что бы то ни стало ошибку, ежели она была с его стороны, и не быть виновным ему, двадцать два года служившему, ни в чем не замеченному, примерному офицеру.
Счастливо проскакав между французами, он подскакал к полю за лесом, через который бежали наши и, не слушаясь команды, спускались под гору. Наступила та минута нравственного колебания, которая решает участь сражений: послушают эти расстроенные толпы солдат голоса своего командира или, оглянувшись на него, побегут дальше. Несмотря на отчаянный крик прежде столь грозного для солдата голоса полкового командира, несмотря на разъяренное, багровое, на себя не похожее лицо полкового командира и маханье шпагой, солдаты всё бежали, разговаривали, стреляли в воздух и не слушали команды. Нравственное колебание, решающее участь сражений, очевидно, разрешалось в пользу страха.
Генерал закашлялся от крика и порохового дыма и остановился в отчаянии. Всё казалось потеряно, но в эту минуту французы, наступавшие на наших, вдруг, без видимой причины, побежали назад, скрылись из опушки леса, и в лесу показались русские стрелки. Это была рота Тимохина, которая одна в лесу удержалась в порядке и, засев в канаву у леса, неожиданно атаковала французов. Тимохин с таким отчаянным криком бросился на французов и с такою безумною и пьяною решительностью, с одною шпажкой, набежал на неприятеля, что французы, не успев опомниться, побросали оружие и побежали. Долохов, бежавший рядом с Тимохиным, в упор убил одного француза и первый взял за воротник сдавшегося офицера. Бегущие возвратились, баталионы собрались, и французы, разделившие было на две части войска левого фланга, на мгновение были оттеснены. Резервные части успели соединиться, и беглецы остановились. Полковой командир стоял с майором Экономовым у моста, пропуская мимо себя отступающие роты, когда к нему подошел солдат, взял его за стремя и почти прислонился к нему. На солдате была синеватая, фабричного сукна шинель, ранца и кивера не было, голова была повязана, и через плечо была надета французская зарядная сумка. Он в руках держал офицерскую шпагу. Солдат был бледен, голубые глаза его нагло смотрели в лицо полковому командиру, а рот улыбался.Несмотря на то,что полковой командир был занят отданием приказания майору Экономову, он не мог не обратить внимания на этого солдата.
– Ваше превосходительство, вот два трофея, – сказал Долохов, указывая на французскую шпагу и сумку. – Мною взят в плен офицер. Я остановил роту. – Долохов тяжело дышал от усталости; он говорил с остановками. – Вся рота может свидетельствовать. Прошу запомнить, ваше превосходительство!
– Хорошо, хорошо, – сказал полковой командир и обратился к майору Экономову.
Но Долохов не отошел; он развязал платок, дернул его и показал запекшуюся в волосах кровь.
– Рана штыком, я остался во фронте. Попомните, ваше превосходительство.

Про батарею Тушина было забыто, и только в самом конце дела, продолжая слышать канонаду в центре, князь Багратион послал туда дежурного штаб офицера и потом князя Андрея, чтобы велеть батарее отступать как можно скорее. Прикрытие, стоявшее подле пушек Тушина, ушло, по чьему то приказанию, в середине дела; но батарея продолжала стрелять и не была взята французами только потому, что неприятель не мог предполагать дерзости стрельбы четырех никем не защищенных пушек. Напротив, по энергичному действию этой батареи он предполагал, что здесь, в центре, сосредоточены главные силы русских, и два раза пытался атаковать этот пункт и оба раза был прогоняем картечными выстрелами одиноко стоявших на этом возвышении четырех пушек.
Скоро после отъезда князя Багратиона Тушину удалось зажечь Шенграбен.
– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.
Из за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из за свиста и ударов снарядов неприятелей, из за вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из за вида крови людей и лошадей, из за вида дымков неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), из за вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту. Неприятельские пушки в его воображении были не пушки, а трубки, из которых редкими клубами выпускал дым невидимый курильщик.
– Вишь, пыхнул опять, – проговорил Тушин шопотом про себя, в то время как с горы выскакивал клуб дыма и влево полосой относился ветром, – теперь мячик жди – отсылать назад.
– Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то.
– Ничего, гранату… – отвечал он.
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.


Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.

«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.



Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия – в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
Анна Павловна Шерер, так же как и другие, выказала Пьеру перемену, происшедшую в общественном взгляде на него.
Прежде Пьер в присутствии Анны Павловны постоянно чувствовал, что то, что он говорит, неприлично, бестактно, не то, что нужно; что речи его, кажущиеся ему умными, пока он готовит их в своем воображении, делаются глупыми, как скоро он громко выговорит, и что, напротив, самые тупые речи Ипполита выходят умными и милыми. Теперь всё, что ни говорил он, всё выходило charmant [очаровательно]. Ежели даже Анна Павловна не говорила этого, то он видел, что ей хотелось это сказать, и она только, в уважение его скромности, воздерживалась от этого.
В начале зимы с 1805 на 1806 год Пьер получил от Анны Павловны обычную розовую записку с приглашением, в котором было прибавлено: «Vous trouverez chez moi la belle Helene, qu'on ne se lasse jamais de voir». [у меня будет прекрасная Элен, на которую никогда не устанешь любоваться.]
Читая это место, Пьер в первый раз почувствовал, что между ним и Элен образовалась какая то связь, признаваемая другими людьми, и эта мысль в одно и то же время и испугала его, как будто на него накладывалось обязательство, которое он не мог сдержать, и вместе понравилась ему, как забавное предположение.
Вечер Анны Павловны был такой же, как и первый, только новинкой, которою угощала Анна Павловна своих гостей, был теперь не Мортемар, а дипломат, приехавший из Берлина и привезший самые свежие подробности о пребывании государя Александра в Потсдаме и о том, как два высочайшие друга поклялись там в неразрывном союзе отстаивать правое дело против врага человеческого рода. Пьер был принят Анной Павловной с оттенком грусти, относившейся, очевидно, к свежей потере, постигшей молодого человека, к смерти графа Безухого (все постоянно считали долгом уверять Пьера, что он очень огорчен кончиною отца, которого он почти не знал), – и грусти точно такой же, как и та высочайшая грусть, которая выражалась при упоминаниях об августейшей императрице Марии Феодоровне. Пьер почувствовал себя польщенным этим. Анна Павловна с своим обычным искусством устроила кружки своей гостиной. Большой кружок, где были князь Василий и генералы, пользовался дипломатом. Другой кружок был у чайного столика. Пьер хотел присоединиться к первому, но Анна Павловна, находившаяся в раздраженном состоянии полководца на поле битвы, когда приходят тысячи новых блестящих мыслей, которые едва успеваешь приводить в исполнение, Анна Павловна, увидев Пьера, тронула его пальцем за рукав.
– Attendez, j'ai des vues sur vous pour ce soir. [У меня есть на вас виды в этот вечер.] Она взглянула на Элен и улыбнулась ей. – Ma bonne Helene, il faut, que vous soyez charitable pour ma рauvre tante, qui a une adoration pour vous. Allez lui tenir compagnie pour 10 minutes. [Моя милая Элен, надо, чтобы вы были сострадательны к моей бедной тетке, которая питает к вам обожание. Побудьте с ней минут 10.] А чтоб вам не очень скучно было, вот вам милый граф, который не откажется за вами следовать.
Красавица направилась к тетушке, но Пьера Анна Павловна еще удержала подле себя, показывая вид, как будто ей надо сделать еще последнее необходимое распоряжение.
– Не правда ли, она восхитительна? – сказала она Пьеру, указывая на отплывающую величавую красавицу. – Et quelle tenue! [И как держит себя!] Для такой молодой девушки и такой такт, такое мастерское уменье держать себя! Это происходит от сердца! Счастлив будет тот, чьей она будет! С нею самый несветский муж будет невольно занимать самое блестящее место в свете. Не правда ли? Я только хотела знать ваше мнение, – и Анна Павловна отпустила Пьера.
Пьер с искренностью отвечал Анне Павловне утвердительно на вопрос ее об искусстве Элен держать себя. Ежели он когда нибудь думал об Элен, то думал именно о ее красоте и о том не обыкновенном ее спокойном уменьи быть молчаливо достойною в свете.
Тетушка приняла в свой уголок двух молодых людей, но, казалось, желала скрыть свое обожание к Элен и желала более выразить страх перед Анной Павловной. Она взглядывала на племянницу, как бы спрашивая, что ей делать с этими людьми. Отходя от них, Анна Павловна опять тронула пальчиком рукав Пьера и проговорила:
– J'espere, que vous ne direz plus qu'on s'ennuie chez moi, [Надеюсь, вы не скажете другой раз, что у меня скучают,] – и взглянула на Элен.
Элен улыбнулась с таким видом, который говорил, что она не допускала возможности, чтобы кто либо мог видеть ее и не быть восхищенным. Тетушка прокашлялась, проглотила слюни и по французски сказала, что она очень рада видеть Элен; потом обратилась к Пьеру с тем же приветствием и с той же миной. В середине скучливого и спотыкающегося разговора Элен оглянулась на Пьера и улыбнулась ему той улыбкой, ясной, красивой, которой она улыбалась всем. Пьер так привык к этой улыбке, так мало она выражала для него, что он не обратил на нее никакого внимания. Тетушка говорила в это время о коллекции табакерок, которая была у покойного отца Пьера, графа Безухого, и показала свою табакерку. Княжна Элен попросила посмотреть портрет мужа тетушки, который был сделан на этой табакерке.
– Это, верно, делано Винесом, – сказал Пьер, называя известного миниатюриста, нагибаясь к столу, чтоб взять в руки табакерку, и прислушиваясь к разговору за другим столом.
Он привстал, желая обойти, но тетушка подала табакерку прямо через Элен, позади ее. Элен нагнулась вперед, чтобы дать место, и, улыбаясь, оглянулась. Она была, как и всегда на вечерах, в весьма открытом по тогдашней моде спереди и сзади платье. Ее бюст, казавшийся всегда мраморным Пьеру, находился в таком близком расстоянии от его глаз, что он своими близорукими глазами невольно различал живую прелесть ее плеч и шеи, и так близко от его губ, что ему стоило немного нагнуться, чтобы прикоснуться до нее. Он слышал тепло ее тела, запах духов и скрып ее корсета при движении. Он видел не ее мраморную красоту, составлявшую одно целое с ее платьем, он видел и чувствовал всю прелесть ее тела, которое было закрыто только одеждой. И, раз увидав это, он не мог видеть иначе, как мы не можем возвратиться к раз объясненному обману.
«Так вы до сих пор не замечали, как я прекрасна? – как будто сказала Элен. – Вы не замечали, что я женщина? Да, я женщина, которая может принадлежать всякому и вам тоже», сказал ее взгляд. И в ту же минуту Пьер почувствовал, что Элен не только могла, но должна была быть его женою, что это не может быть иначе.
Он знал это в эту минуту так же верно, как бы он знал это, стоя под венцом с нею. Как это будет? и когда? он не знал; не знал даже, хорошо ли это будет (ему даже чувствовалось, что это нехорошо почему то), но он знал, что это будет.
Пьер опустил глаза, опять поднял их и снова хотел увидеть ее такою дальнею, чужою для себя красавицею, какою он видал ее каждый день прежде; но он не мог уже этого сделать. Не мог, как не может человек, прежде смотревший в тумане на былинку бурьяна и видевший в ней дерево, увидав былинку, снова увидеть в ней дерево. Она была страшно близка ему. Она имела уже власть над ним. И между ним и ею не было уже никаких преград, кроме преград его собственной воли.
– Bon, je vous laisse dans votre petit coin. Je vois, que vous y etes tres bien, [Хорошо, я вас оставлю в вашем уголке. Я вижу, вам там хорошо,] – сказал голос Анны Павловны.
И Пьер, со страхом вспоминая, не сделал ли он чего нибудь предосудительного, краснея, оглянулся вокруг себя. Ему казалось, что все знают, так же как и он, про то, что с ним случилось.
Через несколько времени, когда он подошел к большому кружку, Анна Павловна сказала ему:
– On dit que vous embellissez votre maison de Petersbourg. [Говорят, вы отделываете свой петербургский дом.]
(Это была правда: архитектор сказал, что это нужно ему, и Пьер, сам не зная, зачем, отделывал свой огромный дом в Петербурге.)
– C'est bien, mais ne demenagez pas de chez le prince Ваsile. Il est bon d'avoir un ami comme le prince, – сказала она, улыбаясь князю Василию. – J'en sais quelque chose. N'est ce pas? [Это хорошо, но не переезжайте от князя Василия. Хорошо иметь такого друга. Я кое что об этом знаю. Не правда ли?] А вы еще так молоды. Вам нужны советы. Вы не сердитесь на меня, что я пользуюсь правами старух. – Она замолчала, как молчат всегда женщины, чего то ожидая после того, как скажут про свои года. – Если вы женитесь, то другое дело. – И она соединила их в один взгляд. Пьер не смотрел на Элен, и она на него. Но она была всё так же страшно близка ему. Он промычал что то и покраснел.
Вернувшись домой, Пьер долго не мог заснуть, думая о том, что с ним случилось. Что же случилось с ним? Ничего. Он только понял, что женщина, которую он знал ребенком, про которую он рассеянно говорил: «да, хороша», когда ему говорили, что Элен красавица, он понял, что эта женщина может принадлежать ему.
«Но она глупа, я сам говорил, что она глупа, – думал он. – Что то гадкое есть в том чувстве, которое она возбудила во мне, что то запрещенное. Мне говорили, что ее брат Анатоль был влюблен в нее, и она влюблена в него, что была целая история, и что от этого услали Анатоля. Брат ее – Ипполит… Отец ее – князь Василий… Это нехорошо», думал он; и в то же время как он рассуждал так (еще рассуждения эти оставались неоконченными), он заставал себя улыбающимся и сознавал, что другой ряд рассуждений всплывал из за первых, что он в одно и то же время думал о ее ничтожестве и мечтал о том, как она будет его женой, как она может полюбить его, как она может быть совсем другою, и как всё то, что он об ней думал и слышал, может быть неправдою. И он опять видел ее не какою то дочерью князя Василья, а видел всё ее тело, только прикрытое серым платьем. «Но нет, отчего же прежде не приходила мне в голову эта мысль?» И опять он говорил себе, что это невозможно; что что то гадкое, противоестественное, как ему казалось, нечестное было бы в этом браке. Он вспоминал ее прежние слова, взгляды, и слова и взгляды тех, кто их видал вместе. Он вспомнил слова и взгляды Анны Павловны, когда она говорила ему о доме, вспомнил тысячи таких намеков со стороны князя Василья и других, и на него нашел ужас, не связал ли он уж себя чем нибудь в исполнении такого дела, которое, очевидно, нехорошо и которое он не должен делать. Но в то же время, как он сам себе выражал это решение, с другой стороны души всплывал ее образ со всею своею женственной красотою.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Ислам_и_антисемитизм&oldid=81550424»