Исохон Ширинхужаев

Исохон (Исахон) Ширинхўжаев
Мавлоно Қози-Калон Мир Саййид Исохон ибн Қози Мулло Мир Ширинхўжа.
Имя при рождении:	Исохон (Исахон) хўжа
Род деятельности:	Законодательство, политика, просвещение, благотворительность
Дата рождения:	1840(1840)
Место рождения:	Самарканд Туркестан
Гражданство:	Российская империя
Подданство:	Российская империя
Дата смерти:	1934(1934)
Место смерти:	Самаркандская область
Отец:	Кози Саййид Мир Ширинхужа ибн Мир Носирхужа ибн Мир Абунасрхужа ибн Мир Муаттамхужа (Муаззамхужа); Братья: Мулла Ходихон, Кози Абулхайхон, Муфтий Мулла Мусохон
Супруга:	Хакикатпошша бинти Саййид Акрамхонхужа Дахбеди ибн Авлиёхужа Дахбеди (потомок Махдуми Аъзами)
Дети:	единственный сын Рахматуллохон, дочери Даврон, Хоким, Камархон, Сабохат, Садоратхон пошша.

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Кози Исохон Ширинхужаев (узб. Qozi Isoxon Shirinxo'jayev, Қози Исохон Ширинхўжаев, 1840(46)—1934) — узбекский Кази-калян, сеййид, садр-ул-судур, законодатель факих, судья мударрис, общественный и политический деятель, идеолог борьбы за свободу и независимость Туркестана. Активный участник национально-просветительского движения джадидов.

Биография

Кази-Калян Самаркандской области (Исохон Ширинхужаев) Мавлана Кази-Калян Мир Саййид Исахон ходжа Садр (1840(46)-1934) ибн Кази Мулла Мир Ширинходжа — Отец «джадидов» Самарканда пользовался большим авторитетом среди интеллигенции. Его отец Мулла Мир Ширинхужа был кади и факихом, был главным учителем мударрисом в известной тогда медресе Медресе Мири Араб в Бухаре, обучал своего сына исламу. Кази Исохон с детства был религиозным, способным мальчиком, и поэтому его еще в детстве прозвали Кази (судья), а в последующем он стал известен как Исохон-кази. В детские годы он обучался в домашних условиях. Окончил среднее духовное учебное заведение медресе. Знал в совершенстве три языка — тюркский, арабский и персидский. Кази Исохон, как и его отец, тоже стал мударрисом фикха в Медресе Мири Араб. С 1910-по 1918 годах Саййид Исахон ходжа занимал должность Садра и возглавлял верховное духовное присутствие «Диван-ал-Садорат» и присутствовал на заседаниях гражданского суда, возглавляемого Диванбеки. Во всех вилайетах он имел право назначать шейх-ул-исламов, кази, мударрисов духовных школ, мутавалли и мустовфи мечетей, распоряжался всеми делами, связанными с духовными служителями. Весной 1917 года Кози Исохон основывал и руководил Самаркандское отделение организации «Шура-и-Ислам» (Исламский совет) идеологически выросшее из либерального движения джадидов. Был основателем первой джадидской школы в городе Самарканд. В годы революции и гражданской войны Кази Исохон все свои силы направил на решение проблем и спорных вопросов в Самарканде мирным путём, всеми силами предотвращая кровопролитие. Не раз в этом ему сопутствовал успех. В то время видные политические и религиозные деятели при решении сложных, серьёзных вопросов, как правило, обращались к Исохон-кази, считались с его мнением и советовались с ним. Кази Исохон имел огромное влияние на духовенство и народ не только в Самарканде, но и за его пределами. Он пользовался большим авторитетом и уважением. Революцию в России Кази Исохон принял настороженно, но будучи сторонником джадидизма, он разделял взгляды тех богословов, которые призывали свои уммы воздерживаться от не шариатских дел и приспосабливаться к новым условиям.

Память

Именем Кази-калян Исохон ходжа названа махалля Кази-Калян («Қози-Калон» гузари) в Самарканде.

Семья и Потомки

• Кази Исохон имел две жены: Первая жена Саломатбиби, от которой родились его единственный сын Рахматуллохон, дочери Давронхон, Хокимхон и Камархон. Вторая жена Хакикатпошша была дочерью известного кари-ул-курро Саййида Акрамхонхужа Дахбеди ибн Авлиёхужа Дахбеди-потомка Махдуми Аъзами, от нее родились дочери Сабохатхон и Садоратхон Исаевы.
• Сын — Рахматуллохон (1900—1945), его жена Муяссархон бинти Кози Абулхайхон ибн Кози Мир Ширинхужа, от которых родились дети: дочери Саломатхон, Холида, Сожида и сыновья Такиййуддинхон, Хуршедхон, которые проживают в махалле Кази-Калян («Қози-Калон» гузари) имени их деда Исахона в Самарканде.
• Дочь — Давронхон, её муж Саломхон Маликов-потомок известного авлия Шейха Бобо Худойдода Вали, их единственный сын Ахадхон. Сын Ахадхон и его жена Саодатхон бинти Солиххон эшон Маликов, от которых родился сын — Файзуллахон.
• Дочь — Хокимхон, была первой женой Солиххон эшон Маликова-потомка известного авлия Шейха Бобо Худойдода Вали, их дети: дочь-Саодатхон, сыновья-Махдихон и Халимхон. От второй жены у Солиххона эшон Маликова была дочь по имени Маликова Хидоятхон Солиховна.
• Дочь — Камархон, её муж Муминхон Ходихон оглы, их дети: Шарифахон, Ражабхон, Шохидахон, Шокирахон и Абдусамадхон.
• Дочь — Сабохатхон пошша Исаева, её муж Аббасов Шосаидхон-потомок известного богослова Шейха Абдулкадира Желони, их дети: Неъматуллахон, Гайбуллахон, Иззатуллахон, Мавлудахон. Неъматуллахон (1936—1994), его жена Шоирахон бинти Абдулахадхон ибн Кози Саййид Баходирхон. Их дети Хабибуллахон, Шаркияхон, Жахонгирхон и Бахрияхон.
• Дочь — Садоратхон пошша Исаева (1918—1986), её муж Абдулахадхон Баходиров (1903-07.01.1977) сын Кози Саййид Баходирхона, их дети: Ибодхон (1937—2013), Батирхон (1938—1998), Шоирахон (1941—1994), Музаффархон, Абдукаримхон, Фатима (1954—1976), Зухра, Зулайхо.

Литература

• [cyberleninka.ru/article/n/deyatelnost-natsionalno-politicheskih-organizatsiy-v-samarkande-1917-1918-gody.pdf Деятельность национально-политических организации в Самарканде]
• [uz.denemetr.com/docs/768/index-69435-1.html?page=9 Неъматулла Элмуродов «ЗАРАФШОН ВОХАСИ ЭТНИК ГУРУХЛАРИ»]
• Adeeb Khalid: The Politics of Muslim Cultural Reform. Jadidism in Central Asia. University of California Press; Berkeley, Los Angeles, London 1998. ISBN 0-520-21355-6
• Adeeb Khalid: Islam after Communism: Religion and Politics in Central Asia. University of California Press; 2007. ISBN 978-0-520-24927-1
• Ибодхон Баҳодиров, зам.редактора газеты «Иштихон», книга «Қози Баҳодирхон ва Сафохўжа қишлоғи», Ташкент 2013 г.
• DeWeese, Devin. 1996. "The Mashā’ikh-i Turk and the Khojagān: Rethinking the Links between the Yasavī and Naqshbandī Sufi Traditions, " Journal of Islamic Studies, 7(2), pp. 180—207.
• [www.shajara.info/uncategorized/ishtixonning-songgi-qozisi-qozi-sayyid-bahodirxon/ «Türkistan Seyyidler ve Şerifler derneği» Qozi Sayyid Bahodirxon]

Ссылки

• [e-tarix.uz/milliyat-insholari/jadid-matbuoti/808-kitob.html Ҳожи Муин. Қози калони]
• [www.ziyouz.com/index.php?option=com_content&task=view&id=4248 Hoji Muin. Qozi kaloni Shal va uning bolalari (1926)]
• [sozvuchie.zviazda.by/news/2016-03-29-7 Мансур Суруш. Айни о]

См. также

• Исламское духовенство
• Ханафитский мазхаб
• Кози Саййид Баходирхон ибн Саййид Иброхимхужа
• Махдуми Азам
• Бурхануддин (Бурхан ад-дин) Кылыч
• Убайдулла аль-Ахрари (Ходжа Ахрари Вали)
• Среднеазиатские арабы

Отрывок, характеризующий Исохон Ширинхужаев

Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.