Использование принудительного труда немецкого гражданского населения в СССР

Использование принудительного труда немецкого гражданского населения в СССР — использование в 1945—1956 годах в СССР принудительного труда вывезенных из Германии, Румынии, Югославии, Венгрии, Болгарии и Чехословакии гражданских лиц, немцев по национальности.

Репарационная программа СССР по использованию принудительного труда немецкого гражданского населения

Так как нападение Германии на СССР привело к значительным разрушениям экономики СССР, гибели десятков миллионов граждан СССР, угону населения СССР на принудительные работы в Германию (были угнаны более 5 млн. граждан СССР, из них погибли 2 млн.), то временный принудительный труд гражданского населения европейских стран гитлеровской коалиции в СССР официально считались репарацией трудом«».

Депортация из Румынии, Югославии, Венгрии, Болгарии и Чехословакии

После вступления советских войск на территории Румынии, Югославии, Венгрии, Болгарии и Чехословакии 16 декабря 1944 года Государственный комитет обороны издал постановление № 7161cc, которым предписывалось мобилизовать и интернировать с направлением для работы в СССР всех проживавших на территории этих стран трудоспособных немцев в возрасте — мужчин от 17 до 45 лет, женщин — от 18 до 30 лет, независимо от их гражданства. На основании этого постановления в СССР было вывезено 112 480 человек (61 375 мужчин и 51 105 женщин).

Депортация из Восточной Пруссии и Верхней Силезии

После вступления советских войск на территорию Германии Государственный комитет обороны 3 февраля 1945 года издал постановление № 7467сс, согласно которому в тыловой зоне 1, 2 и 3-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов предписывалось провести мобилизацию всех годных к физическому труду и способных носить оружие немцев-мужчин в возрасте от 17 до 50 лет. При этом немцев, в отношении которых будет установлено, что они служили в немецкой армии или частях фольксштурма, было предписано направлять в лагеря для военнопленных, а из остальных мобилизуемых немцев предписывалось сформировать рабочие батальоны для использования на работах в СССР. По состоянию на 20 февраля 1945 года в оперативных зонах вышеуказанных фронтов — главным образом, в Верхней Силезии и Восточной Пруссии — было мобилизовано 28 105 человек. Кроме этого, интернировались и вывозились в СССР «участники фашистских организаций» и «прочий вражеский элемент». Все эти мероприятия затронули в общей сложности 155 262 человек.

Большинство вывезенных в СССР немцев было использовано на работах в Донбасе и южной Украине. НКВД СССР 27 февраля 1945 года утвердил «Положение о приёме, содержании и трудоиспользовании мобилизованных и интернированных немцев», по которому они направлялись на восстановительные и строительные работы в шахты, в основные цеха или на подсобные предприятия народных комиссариатов угольной промышленности, чёрной и цветной металлургии.

Отправка в СССР специалистов

В октябре 1946 года в СССР в добровольно-принудительном порядке были доставлены для использования по специальности специалисты в области авиационной промышленности из Дессау, Галле и других мест в восточной Германии. Также были вывезены в СССР 150 немецких специалистов в области ракетостроения во главе с Гельмутом Гертруппом. Ещё ранее, в 1945 году, в СССР были вывезены немецкие специалисты для участия в создании советского ядерного оружия (в их числе были Манфред фон Арденне, Густав Герц, Николаус Риль, Макс Фольмер, Петер Тиссен, Макс Штеенбек, Гернот Циппе). Эти немецкие специалисты смогли вернуться на родину в 1951—58 годах.

Репатриация

Постановлением Совета министров СССР № 16533726сс от 27 июля 1946 года «Об отправке в Германию нетрудоспособных интернированных немцев» МВД СССР давалось разрешение на отправку на родину до 21 тыс. чел. из их числа. По постановлению СМ СССР № 14923572сс от 6 августа 1949 года «О репатриации в 1949 году интернированных немцев и лиц других национальностей» большая часть оставшихся в СССР интернированных немцев была репатриирована. На 15 июля 1950 года в СССР удерживалось 1385 человек. Они были либо осуждены советскими судами, либо удерживались в связи с «осведомленностью об объектах государственной важности». Все они были репатриированы до конца 1956 года.

В культуре

Депортация этнических немцев из Румынии на принудительную работу в СССР является сюжетом романа «Качели дыхания» (Atemschaukel, другое русское название — «Вдох-выдох») писательницы Герты Мюллер, мать которой также была депортирована. Прототипом героя романа является румынский немецкоязычный поэт Оскар Пастиор

См. также

• Остарбайтеры
• Немецкие военнопленные в Советском Союзе
• Насилие в отношении мирного населения Германии (1945)
• Операция «Скрепка»
• Принудительный труд венгров в СССР
• Угон граждан СССР на работу в Германию

Ссылки

• П. Полян. [demoscope.ru/weekly/knigi/polian/polian_5-7.pdf Не по своей воле. Глава ИНТЕРНИРОВАНИЕ И ДЕПОРТАЦИЯ ГРАЖДАНСКИХ НЕМЦЕВ ИЗ СТРАН ЕВРОПЫ В СССР]
• Павел Полян, Виктор Агаев. [www.dw-world.de/dw/article/0,,512277,00.html Иностранцы в «ГУЛаге» после войны]
• М. Колеров. [www.strana-oz.ru/?numid=12&article=552 ВОЕННОПЛЕННЫЕ В СИСТЕМЕ ПРИНУДИТЕЛЬНОГО ТРУДА В СССР (1945—1950)]
• А.Свиридова. [magazines.russ.ru/zz/2005/2/svi14.html За такое кино надо убивать.]
• И.Чухнин [memo.ru/memory/KARELIA/index.htm ИНТЕРНИРОВАННАЯ ЮНОСТЬ.История 517-го лагеря интернированных немок НКВД СССР]
• Kurt W. Böhme — Gesucht wird — Die dramtische Geschichte des Suchdienstes Süddeutscher Verlag, München 1965
• Dokumentation der Vertreibung der Deutschen aus Ost-Mitteleuropa./ Bearb. von T. Schieder. Bd. 1-5. Wolfenbattel, 1953—1961
• Die Deutschen Vertreibungsverluste. Bevolkerungsbilanzen fuer die deutschen Vertreibungsgebiete 1939/50. Wiesbaden, 1958
• Rhode G. Phasen und Formen der Massenzwangswanderungen in Europa. // Die Vertriebenen in Westdeutschland. Bd. 1. Kiel, 1959.
• Karner, Stefan, Im Archipel GUPVI. Kriegsgefangenschaft und Internierung in der Sowjetunion 1941—1956. Wien-München 1995.
• Sharkov, Anatoli, GUPVI Archipelago: Prisoners of War and Internees on the Territory of Belarus: 1944—1951(in Russian) (2003), Minsk, Belarus, ISBN 985-463-094-3
• Gerhard Reichling. Die deutschen Vertriebenen in Zahlen, Bonn 1995, ISBN 3-88557-046-7
• [cadmus.iue.it/dspace/bitstream/1814/2599/1/HEC04-01.pdf The Expulsion of 'German' Communities from Eastern Europe at the end of the Second World War], Steffen Prauser and Arfon Rees, European University Institute, Florense. HEC No. 2004/1 (The section «The „expulsion“ of the German speaking minority from Yugoslavia» contains info on their deportation to the SU for forced labor)
• [books.google.com/books?id=8ktrYux1gTMC&pg=PP1&dq=Against+Their+Will:+The+History+and+Geography+of+Forced+Migrations+in+the+USSR&sig=ACfU3U1jC3DGllzoflRP5cwblSjYkg3FKg Against Their Will: The History and Geography of Forced Migrations in the USSR] Partial preview of the book at Google Book Search
• [www.nationalarchives.gov.uk/documents/cab_195_3_transcript.pdf Transcripts of UK War Cabinet discussions] Provided by The National Archives. The meetings of May 18, 1945, and June 11, 1945 discuss the provisions made for slave labor in the Yalta protocol, and the value to be extracted from the workers.

Отрывок, характеризующий Использование принудительного труда немецкого гражданского населения в СССР

И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.