Исправительные колонии в СНГ

Сюда перенаправляется запрос «Исправительная колония». На эту тему нужна отдельная статья.

Исправительная колония в СНГ — основной вид исправительных учреждений для содержания совершеннолетних граждан, осужденных к лишению свободы. Фактически основана на отрядно-лагерном способе содержания осужденных, в отличие от содержании подозреваемых, обвиняемых и осужденных камерно-тюремным способом в следственных изоляторах и тюрьмах.

История

11 июля 1929 г. постановлением Совета народных комиссаров СССР «Об использовании труда уголовно-заключенных» создавались две параллельные структуры мест лишения свободы: в ведении ОГПУ СССР и в ведении республиканских НКВД. Основу первой структуры составляли исправительно-трудовые лагеря (ИТЛ) для осужденных к лишению свободы на срок свыше трех лет, а вторая структура включала места лишения свободы для лиц, осужденных до трех лет, для содержания которых следовало организовать сельскохозяйственные и промышленные колонии. В 1934 г. эти исправительно-трудовые колонии (ИТК) перешли в ведение Главного управления лагерей, трудовых поселений и мест заключения НКВД СССР.

Согласно постановлению ЦК КПСС и СМ СССР 1443-719с от 25 октября 1956 г. все ИТЛ Министерства внутренних дел СССР должны были быть переданы в подчинение министерств внутренних дел союзных республик и впоследствии реорганизованы в ИТК.Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 года предусмотривали ИТК общего, усиленного, строгого и особого режимов, а также колонии-поселения.

С 1 января 1997 г. ИТК были переименованы в исправительные колонии (ИК).

Виды и режим содержания

Вид исправительной колонии, в которой осужденному надлежит отбывать наказание, определяется судом.

В колониях-поселениях содержатся осужденные, впервые приговоренные к лишению свободы за неосторожные преступления, за умышленные преступления небольшой и средней тяжести, а также положительно характеризующиеся осужденные, переведенные с их согласия из колонии общего и строгого режимов. Эти три категории осужденных содержатся в разных колониях-поселениях.

В колониях общего режима содержатся впервые осужденные, приговоренные к лишению свободы за совершение тяжких преступлений, а также неосторожных преступлений и умышленных преступлении небольшой или средней тяжести, если суд не сочтет возможным направить их в колонию-поселение. В колониях строгого режима содержатся осужденные, впервые приговоренные к лишению свободы за совершение особо тяжких преступлений; осужденные при рецидиве преступлений и опасном рецидиве преступлении, если они ранее отбывали наказание в виде лишения свободы.

Ранее в данных ИУ отбывали наказания осужденные женщины при особо опасном рецидиве.

В колониях особого режима содержатся осужденные мужчины при особо опасном рецидиве преступления; осужденные к пожизненному лишению свободы, а также осужденные, которым смертная казнь в порядке помилования заменена лишением свободы на определенный срок или пожизненным лишением свободы.

Женщины содержатся в отдельных от мужчин исправительных колониях.

В исправительных колониях общего, строгого и особого режима установлено три вида условий отбывания наказания: обычные, облегченные и строгие. Осужденные, поступающие в колонию общего режима после вступления приговора в законную силу, направляются в обычные условия отбывания наказания. В эти же условия могут быть переведены осужденные, отбывавшие наказание в облегченных условиях, если они признаны злостными нарушителями установленного порядка отбывания наказания. Вместе с тем, в обычные условия могут быть переведены осужденные, находившиеся в строгих условиях, при отсутствии взысканий и добросовестном отношении к труду в течение определенного срока.

Если же осужденный характеризуется отрицательно и признается злостным нарушителем установленного порядка отбывания наказания, то он переводится в строгие условия отбывания наказания. В колониях особого режима в строгие условия отбывания наказания осужденные за умышленные преступления, совершенные в период отбывания лишения свободы, и осужденные за совершение тяжких и особо тяжких преступлений помещаются сразу по прибытии.

В облегченных условиях в колониях общего и строгого режима отбывают наказание осужденные, переведенные туда из обычных условий, если они не имели нарушений установленного порядка отбывания наказания и добросовестно относились к труду в течение определенного срока.

В обычных и в облегченных условиях осужденные проживают в общежитиях, в строгих — в запираемых помещениях и при этом имеют право на ежедневную прогулку продолжительностью полтора часа, если не работают на открытом воздухе.

Размер средств, имеющихся на лицевых счетах осужденных, которые осужденные могут расходовать для приобретения продуктов питания и предметов первой необходимости, кроме заработанных во время отбывания наказания и полученных в качестве пенсий и социальных пособий, количество свиданий с близкими, посылок и бандеролей, которые они имеют право получать, телефонных звонков, на которые они имеют право также зависят от вида колонии и условий содержания.

Описание

Колония разделена на промышленную зону, где расположены производственные помещения, и жилую зону (поэтому на уголовном жаргоне колонии называют «зонами»). Жилая зона разбита, в свою очередь, на ряд «локальных участков», где расположены общежития для заключенных. Кроме того, на территории жилой зоны обычно имеется столовая, клуб, библиотека, школа, амбулатория (медчасть), иногда небольшой стационар (на 10-30 человек), баня, штаб, в котором расположены помещения для административных работников. Часто есть церковь или место для молитв. В колонии обычно есть комнаты для краткосрочных (от 2 до 4 часов) и длительных (от 1 до 3 суток) свиданий.

Заключенные колоний особого и строгого режимов содержатся в запираемых камерах (на 20-50 человек), а общего режима — в общежитиях (заключенные называют их «бараками»). Спальные комнаты в общежитиях рассчитаны на 20-150 человек, койки расположены в два или три яруса. Установленная законом норма жилой площади — 2 м² на одного человека.

Осуждённые к пожизненному заключению содержатся в камерах по два человека. По желанию осуждённого и при наличии свободной камеры, осуждённый к пожизненному заключению может содержаться в одиночной камере.

Кроме спальных комнат, в общежитии на каждые 150—200 человек («отряд») предусмотрены: комната для хранения личных вещей; раздевалка для верхней одежды, комната для приема пищи, «красный уголок» (прежнее название — «ленинская комната»), где обычно проводятся культурно-массовые мероприятия и имеются столы, полки для книг, радиодинамик, телевизор. В колониях всех режимов, кроме особого, перед общежитием имеется небольшая огражденная забором площадка для прогулок («локальная зона»), рассчитанная на 200—600 человек. В дневное, свободное от работы и мероприятий время, заключенные имеют право выходить из общежития в «локальную зону». По остальной территории колонии заключенные могут передвигаться только строем с разрешения администрации.

В колонии имеются также помещения для дисциплинарных наказаний: штрафной изолятор (ШИЗО), где наказанные могут содержаться до 15 суток и помещение камерного типа (ПКТ) со сроком содержания до шести месяцев.

Количество заключенных в одной колонии составляет от 500 до 3000 человек (чаще — в пределах 1500—2000 человек).

См. также

• Воспитательная колония
• Дом ребёнка при исправительной колонии
• Колония-поселение
• Тюрьма

Ссылки

• [prisonlife.ru/tags/%E8%F1%EF%F0%E0%E2%E8%F2%E5%EB%FC%ED%FB%E5+%EA%EE%EB%EE%ED%E8%E8/ Краткая характеристика исправительных колоний Российской Федерации]
• [index.org.ru/turma/st/vsetur.htm Перечень всех следственных изоляторов и мест лишения свободы России]
• [www.syzo.ru/ Сайт и форум для зеков и сокамерников]
• [фсин.рф/ ФСИН России]

Отрывок, характеризующий Исправительные колонии в СНГ

– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.